Только и без слов было ясно. Не просто Петренков для него коллега – протеже. Сын друга.
Молчали, а что тут скажет. Семён порывался взять вину на себя.
- Тебя посадят, что с женой будет? – спросила Ольга. Он и сам видел, как радуется Анна, слышал её крик, когда она не увидела младенца рядом, а он не нашёл сил сразу обо всём рассказать.
Потому они дали себе клятву молчать.
Начало истории
Предыдущая глава
- Что значит надо уехать? – голос Кости был испуганным. – Я сейчас буду у тебя, мам, поговорим!
- Костя, успокойся, это же не навсегда! – она держала телефон около уха, смотря, как густеют сумерки, а соседи мерно прогуливаются по небольшому парку, раскинувшемуся перед домом. Они с Семёном тоже порой выходили подышать там воздухом, планировали, как станут катать по дорожкам коляску с первым внуком, смотреть, как он ухватывает травинки и трогает снег. Несбыточные месты, как оказалось.
- Скажи мне, куда собралась?! – настаивал он. – Мам, пожалуйста! – в его голосе слышалась мольба, но Анна не могла взять и рассказать сыну всё, что теперь стало тяготить и её.
Она твёрдо решила, как только узнает больше правды, когда будет иметь достаточно информации, чтобы увидеть всю картину, она обязательно решит, что делать с этим, и стоит ли менять устоявшуюся жизнь.
- Мне нужно побыть одной, кое-что понять, - отчасти говорила правду. – Буду постоянно на связи, только не спрашивай больше ничего, Костя, прошу тебя. Просто поверь, что так нужно.
- Я не понимаю, что случилось? – он не знал, что его желание докопаться до истины слишком давит на мать.
- Разве я когда-нибудь просила о чём-то подобном? – задала встречный вопрос. – Обещаю, что скоро вернусь. Что не собираюсь ничего с собой делать. Просто мне нужно кое-что понять.
- Ты такая странная, - грустно выдохнул в телефон. – Но я не знаю, что было бы со мной, случилось с женой подобное. Думать боюсь.
Анна услышала, как сын стучит по деревянной поверхности.
- Как Рита? – поинтересовалась. – Вы что-то решили с врачом?
- У родителей ей лучше. Мы с Ольгой созванивались, она говорит, что надо к Зарубиной идти.
Щёки Анны мгновенно вспыхнули, а сердце застучало, придавливаемое тяжестью. Конечно, подмена сейчас исключена хотя бы потому, что в одну реку не входят дважды, хотя бы потому, что у Кости будет всё хорошо, и с Ритой такого не случится. Но теперь каждый раз, когда она будет слышать это имя, в её голове моментально всплывёт образ её мертвой девочки, пусть она её так и не увидела.
- Ольга? – решила уточнить. – Это какая?
- Сестра Риты.
Камень слегка скатился с груди. Ну да, конечно, Костя же шапочно знаком с той, что забрала его у настоящей матери. Видел несколько раз и не придавал тому значения. Знал бы он, что именно она повлияла на всю его судьбу.
- Хороший врач, - перевела Ольга тему. Она слышала о Зарубиной от мужа. Вечный конкурент, так сказать. Женщина хорошая, но что-то когда-то они с Семёном не поделили. Выходит, теперь будет принимать роды у его внука. И снова слово будто отрикошетило в мыслях, но она заставила себя успокоить.
«Конечно, внук. Кто же ещё? И Костя сын! И Рита невестка!»
Анна никогда не откажется от них, но она хотела бы знать правду, поступи с ней так. Или не хотела?
- Мам, ты не скажешь, да? Ну, куда едешь.
- Нет, Костя. Пока нет, мы с тобой потом поговорим, хорошо?
- Это касается отца? – догадался он.
Мальчик рос любознательным и добрым. Как и все дети поначалу давил муравьев, насекомых, но с лёгкой подачи Анны, которая учила правильному отношению, с вечеров за книгами с Семёном, рассказывающем о богатом растительном и животном мире, о странах и континентах, о жизни других, Костя впитывал знания быстро и правильно. Вот и теперь, сложить 2 и 2 не составило труда.
- Да, - призналась.
- Ты узнала, что он тебе изменял?
Снова догадка или же Костя что-то знает?
В который раз Анна почувствовала дрожь во всём теле, и бедное исстрадавшееся сердце с болью сжалось снова.
- Почему ты об этом спросил? Что-то знаешь?
- Нет, - ответил быстро и чётко, и Анна успокоилась. Костя плохо умел лгать. Совсем не как Семён, носивший в себе не просто тайну, а горькую правду все эти годы. А вот Костя, наверное, пошёл в другого отца. Потому что не мог спокойно лгать. Всегда отворачивался, слегка краснел, прятал глаза или улыбался. Сейчас Анна не видела его, но по голосу, интонацию которого привыкла различать, поняла: он действительно спросил просто так.
Ну конечно, о чём можно было ещё подумать? Явно не о том, что его подменили в родильном доме. И кто? Тот, кого он всю жизнь называл отцом.
- Ладно, будем держать связь, - решила первой закончить разговор Анна.
- Мам, - остановил о её, прежде чем мать отключила гаджет. – Ты знай. Что бы ни случилось: я всегда буду тебя любить.
Глаза распахнулись от испуга. Неужели, он знает? Почему он сказал такие слова, заставляющие её думать, что Косте всё известно?
- Ты у меня одна осталась, - продолжил он, и Анна поняла, что снова испуг неоправданный. Нет, он не знает. Откуда? Конверт был запечатан, неизвестно вообще, когда Семён писал то послание.
- Я тоже тебя люблю, - сказала и отключилась. И на смену словам пришли слёзы.
Анна в который раз выплакивала горечь, обиду, утрату и предательство. Так боялась, что муж когда-нибудь изменит, уйдёт из семьи. А вышло другое, и неизвестно, что больнее.
Наутро она собрала немного вещей в небольшую сумку и отправилась на вокзал, с которого уходили автобусы до деревни. Конверт лежал в дамской сумке, вложенный между страницами записной книжки. Тут же был паспорт и деньги, а еще фотографии семьи.
Автомобиля Анна никогда не водила. Не было нужды, и теперь пожалела, что не сдала на права, когда была возможность. Всегда при муже, оно и не требовалось как-то. То знакомые отвезут, а теперь некому. Она должна одна разобраться во всём, потому что не знает, как реагировать на происходящее.
Усевшись у окна, она вытащила фотографии, принимаясь рассматривать их. Сколько раз смотрела на знакомые снимки, зная тут каждую деталь. Вот здесь Костик полез на дерево за яблоками, а тут они с отцом стоят с уловом. Она помнила каждую мелочь, каждый штрих. Как валяющийся позади мяч или попавшая в кадр кошка. Только теперь она смотрела на снимок иначе. Анна сверяла сходство между отцом и сыном, которые никогда не были друг другу родными.
Рядом опустилась грузная женщина, занимая собой всё пространство. И Анна сжала плечи, подвигаясь к окну, чтобы минимизировать соприкосновение. Она не любила, когда её касались чужие люди, внутри будто всё сжималось, и поднималась волна неприязни.
Женщина крякнула и поднялась, не в силах установить в ногах довольно большую сумку, а Анна отвернулась, поправляя небольшую занавеску, разделяющую её и остальной мир на улице.
Около автобуса стояли люди. Водитель, открыв багажник, помогал ставить сумки внутрь. Неподалёку плакала девочка, а мать что-то говорила ей, дёргая за руку, пока малышка растирала кулаком слёзы по маленькому лицу.
Костя мало плакал. Он с детства был бойцом. Даже когда укусила оса, он не кричал на всю улицу, а стойко держался. Даже, когда сбивал коленки, шипел, сжав зубы, но молчал, пока заливали раны зелёнкой. Так учил отец. Тот, что назывался отцом.
Анна скользнула взглядом дальше, проходя мимо женщин, мужчин, одинокого парня, смотрящего прямо на неё. А потом перелистнула очередной снимок. Ахнула, чувствуя, как страх зарождается в душе, и снова медленно подняла глаза к окну, всматриваясь в человека.
Это был Костя. Он стоял и смотрел на автобус, который повезёт её в сторону правды. Он не смог так просто отпустить мать. Он боялся, потому решил узнать, что же на самом деле задумала Анна.
Слабо улыбнувшись, он поднял руку и помахал ей на прощание, когда автобус тронулся, увозя её из города, и Анна смотрела до последнего, как исчезает сын из поля зрения и боялась, что Костя последует за ней.
- Хорошей дороги, мам, - написал он. – Я просто хотел проводить. Надеюсь, ты найдёшь там то, что ищешь. Ждём тебя с Риткой назад. Твои дети.
Продолжение здесь