Медуза — одно из самых известных чудовищ в греческой мифологии и её злая сущность всем ясна без всяких объяснений.
Но что будет, если взглянуть на неё немного с другого угла?
Может быть Медуза была не столько хищником, сколько добычей.
Самая известная версия ее истории взята из «Метаморфоз» Овидия.
Красивая молодая женщина была соблазнена греческим богом Посейдоном в храме Афины, за что поплатилась, приняв такое страшное наказание от богини.
Другая версия, рассказанная Бернардом Эвслином в 1980-х годах, представляет собой более зловещую историю, в которой невинную женщину агрессивно преследует бог моря вопреки ее желанию.
Стремясь спастись, она мчится через Афины.
В этой ужасной погоне Посейдон и Медуза оставляют за собой потоп — мощные морские воды затапливают мегаполис.
Богиня Афина почему-то решает винить в случившемся не своего дядю Посейдона, а смертную.
Так появилась Медуза-Горгона: настолько ужасная, что любой, увидевший ее, немедленно превращается в камень.
Злая и мстительная женщина.
Жившая в бессильной ярости до тех пор, пока юный герой Персей не обезглавил ее.
Самые прославленные художники издревле отдавали предпочтение изображению Медузы в момент её обезглавливания.
Грозный монстр заслужено повержен.
В этих изображениях почти не уделяется внимания тому времени, когда ее красота и сила характера были такими соблазнительными.
В этих мгновенно узнаваемых изображениях не видно и следа той души, которой она когда-то была.
Центральной фигурой в искусстве, связанном с Медузой, часто является Персей, герой-полубог, который совершил невозможное, проявив незаурядную сообразительность.
Изображение этого победного момента зачастую ярко ликующее, даже самодовольное.
Можно предположить, что художники так изображали момент кончины Медузы?
Со слов юного героя Персея, она была монстром и заслуживала смерти.
Как абсолютная злодейка из прошлого, она стала незаменимым напоминанием о возмездии, которое полагается всем мерзким существам.
Благодаря талантам художников, например, Караваджо (см. внизу), мы можем во всей реалистичности увидеть мучительное напряжение лица Медузы.
Что позволяет нам, несомненно осознающим момент, предстать перед умирающей Медузой в образе своего рода Персея и стать на мгновение героем.
Это дразнящая публику тема, драматично изображает конец Медузы, но не то, что привело её туда.
Каким бы впечатляющим это ни было, есть что-то печальное в этом отсутствии предыстории из-за потери всех нюансов истории.