Предыдущая глава
Павлик поругался с матерью и теперь переживал. Зашёл за дом и свернув самокрутку, закурил. Давно курить стал. Ещё пятнадцати не было. Сначала не интересно было, закашливался то и дело, а потом ничего, втянулся.
А поругались из-за того, что дядька Антип в город вызывает. Письмецо прислал, в котором приказным тоном наказывал племяннику явиться к нему немедля.
-Да не хочу я пока в город! - заартачился Павлик. Он рано утром пришёл с пастбища и хотел часок-другой поспать, пока мать на работе. Дояркой трудилась в колхозе. За трудодни.
-Хочешь не хочешь, а раз Антип вызывает, то надо ехать - поджала губы Маруся. Мария Арсентьевна, как её уважительно звал председатель колхоза. Мужик он был вдовый. На Маруську посматривал давно, ещё когда Павлик в школе учился. Да не решался окромя взглядов ни на что. По деревне сразу сплетни пойдут. А жениться ... вроде как уж не молодые. У обоих сыновья взрослые. Тем более не ладят почему-то друг с другом.
Маруська знала почему Павлик в город не торопится. Всё Верку Морозову стережёт. Верка в снохах ей точно не нужна. Фашистское отродье. За своего мужа погибшего, немцев до конца жизни ненавидеть будет. Любила она Васечку своего, любила. Только памятью о нём и жива до сих пор. Поэтому сына хотела пристроить, как можно выгоднее. А как это сделать? Только через брата Антипа.
-Я тебе сказала - поедешь. Значит, поедешь - отрезала Мария Арсентьевна и ушла на работу.
Сон, как рукой сняло у Павлика. Метался по дому, метался, да и побежал до Морозовых. Ему надо с Верой повидаться. Ждать нечего, пора в город подаваться. Вдвоём. Без неё он и шагу не ступит.
-Эй! Павка! Куда побёг? - окликнул его дед Прохор - а ну живо на покос!
-Да я только с пастбища, дедка!
-Ничего не знаю. Молодой, нечего без дел ошиваться.
Павлик вздохнул. Делать нечего. Разговор с Верой придётся отложить. Когда покос в деревне начинался, выходили все. От мала до велика. Мужики косили, женщины разбивали граблями и рогатинами траву для просушки. Все работали весело и слажено, собираясь потом целой ватагой на обед.
Павлик понадеялся, что удастся хоть на поле Веру поймать и где-нибудь погутарить. Медлить в этом вопросе нельзя. Если дядька Антип за ним послал, то мать непременно соберёт ему кулёк с деревенским гостинцами и поездом со станции отправит до дядьки в город.
-Всяк, кто дорос - спеши на сенокос - поучительным тоном произнёс дед Прохор, стегнув свою лошадку. Животина лёгкой трусцой направилась к колхозным угодьям.
***
-Мам, может зря Верку в подполе заперла? - вполголоса спросила Нюра, отмахиваясь от надоедливых слепней и вытирая проступивший пот со лба. Жара-то какая ... Как бы грозы не было. А то потом всё скошенное сено дружно в стога нужно успеть собрать и укрыть.
-Не зря. Пусть подумает над своим поведением. Замуж она не хочет. Кто её вообще спрашивать должОн! Мать её бросила на нас, мы её воспитали. Хорошо аль плохо, не бросили, как Настька непутёвая. Всё по фрицу своему она тосковала да страдала. Ведь, как чуяло моё сердце, уедет на заработки и сгинет. Такая любовь у ней, что и дитё ей не в радость. А он живой, окаянный пёс!
Евдокия Петровна произнесла последнюю фразу в сердцах, да и прикусила язык. Нюрка так и встала с граблями, как вкопанная. Другие ббы уж давно вперёд ушли. А они с матерью всё на месте топчутся.
-Как живой! Ты что такое говоришь? Ведь наши пришли их тут всех до одного перебили, а штаб взорвали.
-Своими глазами видела, как увозили потом его на носилках. Живой он был, живой. Вот те крест!
Евдокия Петровна оглянулась и быстро перекрестилась.
-Чего ж ты тогда об этом Насте не сказала? Ведь чернее ночи ходила она потом - вдруг пожалела сестру, Нюра. Сама Сашку своего такой же любовью любила, да он ч#рт окаянный ни разу даже ласковым взглядом не посмотрел на неё. И запил после того, как сестра её не вернулась домой. Вот она любовь какая проклятущая. Не счастье от неё, а беда одна.
-Нечего Насте было о том знать. И так хорошо, никто её не судил за связь с фашистом. Скрыли всё, пожалели дуру беременную.
Евдокия Петровна поджав губы, ворошила сено. Верка её внучка и она сама её судьбу решит. Савельев уже со свахой местной сговорился. Решили сразу сватов засылать. Верка не красавица лицом, да фигурой неказиста. Её издалЯ сын Макара Силантьевича увидал, да добро дал. Хороша ему в жёны Вера Морозова будет. А красавицу зачем брать? Одни проблемы потом, да баловство. Таких к вере Христовой не приучишь.
-Как бы хуже не сделать. Поди узнай, что у Верки на уме. А вдруг этого Павлика Макарова любит она?
-Нюрка, ты работай давай лучше и всяку чушь мне не мели. Павка шалопай беспутный, а Андрею Макаровичу, что в мужья нашей Верке пророчат, уже годков тридцать. Умён, образован. Окончил Духовную семинарию, глядишь в иереи рукоположат. Жениться только надобно. Матерь моя, бабка Пелагея ваша верующей была. За веру Христову в ссылку отправили, когда гонения начались. Церкви сжигали, на иконах с образами святых чуть ли не танцы устраивали. А уж как батюшки страдали, одному Богу известно. Я не шибко верующая, нет во мне того духа христианства. Потому как и сейчас время не спокойное.
Нюра без энтузиазма граблями ворочала. Хмуро зыркнула на мать.
-Если время не спокойное, зачем тогда Верку за Савельевского сына хочешь отдать? Пусть за колхозника обычного выйдет замуж, да живёт спокойно.
Евдокия Петровна поправила платок и промолчала. Дело уже сделано. Уговор есть уговор. За грех матери с фрицем проклятым, Верке судьба за будущего священника замуж пойти. Пусть грехи отмаливает.
***
Вера сидела на холодном земляном полу в кромешной темноте. Бабушка Евдокия по характеру жёсткая, даже жестокая порой. Раз надумала её замуж за Андрея Савельева выдать, то выдаст.
Павлик, Павлик ... правы ты был. В город нужно было бежать. Затерялись бы там и никто бы не нашёл. Деньги нашли бы! Вера сунула руку за пазуху и сжала в холодных ладошках кольцо на серебряной цепочке. Мамка ей в детстве как надела на шею, так Вера не снимала. Только когда купаться шла, в карман прятала или в тайник, за домом.
Нужда прижмёт и это колечко можно продать. Не жалко. Ни холодно, ни жарко от этого кольца. Всё равно мамка сказала, что папка погиб и кольцо это всего лишь память. А от памяти сыт не будешь.
Не хочет она замуж за Андрея. Видела его! Высокий, с чопорным лицом. Взгляд голубых глаз холодный и надменный. Тонкими красивыми пальцами постоянно чётки перебирал. Он думал, что Вера его не заметила. Ещё как заметила! Мурашки по телу даже поползли от страха.
Павлик по сравнению с этим истуканом, живой и шустрый. Всё в руках у него горит. А весёлый какой, добрый! Как улыбнётся своей белозубой улыбкой, да как на губной гармошке заиграет, аж душа в пятки уходит. Руки дрожат, ноги еле держат. От его касаний случайных, чуть ли сознание Вера не теряет.
Любит его так, что готова на всё. Лишь бы судьба их не разлучила. Вдруг сверху послышался топот и дверка погреба распахнулась.
-Верка? Ты тут? - раздался мужской голос.
-Дядя Саня! - обрадовалась девушка - тут я, тут!
-Слыхал я от чего бабка тебя заперла. На поле вовсю уже слух идёт. Давай манатки собирай, да беги отсюдова. Павлик уже за околицей ждёт. Лесом бегите и до станции. Там товарные составы ходят, запрыгните и айда во взрослую жизнь!
Вера трясущимися руками собирала котомку. Дядька Саня ей туда яиц варёных положил, лук в огороде нарвал, краюху хлеба нашёл. По карманам пошарил и достал свою заначку. Верке прямо в руки сунул. Глаза его горели огнём, когда он ей вполголоса произнёс:
-Я всю жизнь мамку твою люблю. Любил и буду всегда любить. Верю, что жива она где-нибудь и объявится. Тебе, как родной дочери помочь хочу. И наплевать я хотел, что твой отец фриц поганый. Ты за отца своего не в ответе, как думают Нюрка моя и бабка твоя Евдокия. Жизнь твою, за грехи папашки хотят погубить. Я этого Савельева насквозь чувствую. Беда с ним будет, коли замуж за него пойдёшь. Уж лучше в шалаше, да с любимым. Павлик мне слово дал, что никогда тебя не обидит.
Вера лишь беззвучно плакала, не зная, как выразить всю свою благодарность дядьке Сане.
-Беги! Беги и будь счастлива!
Дядя Саня проводил девушку окольными путями, через огороды до околицы. Обнял крепко и перекрестил. Он был уверен, что благое дело делает и спас от неминуемой погибели жизнь дочери своей любимой Настасьюшки.