Имя Лаокоона известно широкой публике благодаря знаменитой скульптуре времен эллинизма, где он изображен вместе со своими сыновьями борющимся со змеями. Этот мраморный шедевр (Плиний Старший называл его авторами родосских скульпторов Агесандра, Полидора и Афинодора) был растиражирован еще до появления фотографии и СМИ многочисленными копиями и стал неотъемлемой частью европейской культуры.
История Лаокоона восходит к "Илиаде" Гомера, хотя в ней самой не упоминается. Великая поэма породила не один спин-офф, среди которых выделяются "Постгомерики" и "Энеида" римских поэтов Квинта Смирнея и Вергилия. В них и излагается ставший классическим сюжет про Лаокоона. Есть и иные версии у других писателей.
Но суть истории схожа у всех интерпретаторов — Лаокоон жил в Трое как раз в период Троянской войны и служил жрецом в храме Аполлона. Когда ахейцы после многолетней осады решили брать Трою хитростью и соорудили известного деревянного коня, внутри которого затаились автор этой идеи Одиссей и его товарищи, только два человека в Трое отчаянно и тщетно выступали против того, чтобы внести подозрительное сооружение в город.
Первой была дочь царя прорицательница Кассандра, которая знала, к чему приведет этот конь. Но Аполлон наказал ее не только даром видеть ужасное будущее, но и тем, чтобы никто ей не верил. Так что несчастная девушка зря металась в слезах, вопя об опасности. Вторым противником коня был как раз Лаокоон. Он никаким даром прорицания не обладал, но был трезвого ума и думал логически. Кроме того, это был осторожный человек.
Чуя какой-то подвох со стороны греков, Лаокоон призывал не вносить коня в город и вообще сжечь его. Он был жрецом и пользовался авторитетом, троянцы могли его послушаться, поэтому Афина, покровительствовавшая грекам, ослепила Лаокоона. Тут троянцы решили, что он наказан за дело, и потащили коня к воротам. Но, даже ослепнув, несчастный жрец продолжал убеждать людей этого не делать. Тогда вмешался Посейдон (тоже игравший за греков) и наслал на Лаокоона из моря огромных змей, которые задушили его, а в придачу и его сыновей.
Тут троянцы окончательно уверились, что Лаокоон был не прав, и бодро вкатили коня в город. Чем это закончилось, известно.
Образ Лаокоона олицетворяет собой одинокий голос разума, противостоящий тупости масс. Массы являются игрушкой в руках могучих сил, но не понимают этого. Они начисто лишены критического мышления, а попытки пробудить его в них заканчиваются тем, что наказывают того, кто пытался это сделать.
Грустно, девушки. (с)
