Первое школьное утро в семье Ивана было шумным. Романко проснулся вместе с матерью.
- Ты чё это подскочил такую рань? - удивилась Дарья.
- А ну как я просплю, опоздаю в школу.
- Не опоздаешь, спи ищо.
Из за перепалки Романа с матерью проснулась и Нюрашка. Она хоть и не переживала, что опоздает, даже и не думала об этом, а проснулась от голосов в избе. Пока Дарья ходила к скотине, доила коров, Марфа хозяйничала в упечи. Ставила горшки с варевом в печь, воду в чугуне, чтоб весь день горячая была. Иван тоже не валялся в постели. Он еще раньше Дарьи ушел на двор, вычистил у коров, лошадей, овец. Сбросил с сеновала солому.
Хоть и стоял уже сентябрь, но по утрам по деревне проходил пастух с дудкой, объявляя хозяйкам, чтоб скорее коров выпускали на волю. Услышав незамысловатую мелодию, старательно выводимую пастухом, Дарья заторопилась. Поставила ведро с молоком на мосту, выгнала коров и овец.
Хоть трава уже не зелена, как летом, пожухла и пожелтела, но вечером коровы приходили с набитыми животами, солому даже не трогают. Сено им сейчас не давали. Вот уж зима придет. А сейчас пусть сами себе траву добывают. С такой поры скотину сеном пурачить, это ж сколько его надо! Не напасешься. Луга то не велики.
Дарья зашла с молоком в избу, прошла в упечь. У Марфы топилась печка, вымахивали языки пламени.
- К ветру. - отметила про себя Дарья. Ветер то бы ладно еще. Не хотелось, чтобы дожди начались. Эта осенняя затяжная непогода всегда угнетала женщину. Не любила она осень из за этого. Из дому выходить не охота в такое время. Лен трепать еще надо. Хоть когда дожди идут, пыли вроде от него поменьше, зато сушить хуже. Отсыреет весь. Приходилось домой на печь да на полати затаскивать, да смотреть все время, чтобы не подопрел, не заплесневел.
Роман и Нюрашка сидели на лавке около стола в Красном углу и клевали носами.
- Ни и Романко. Сам не доспал и девчонку растревожил.
Дарья посмотрела на своих школяров. Нюрка даже свой красный сарафан успела надеть.
- Мама, мине косу надо заплести с лентой.
- Сичас, сичас дитятко. Молоко вот процежу в крынки. А потом уж и тибя заплету.
Дарья вплела красную ленточку в белобрысые, да еще и выцветшие на солнышке за лето, волосы девочки, поправила сарафан, полюбовалась на дочку. Ну вот и готова.
С полатей скатился Прошка. Увидел Романа и Нюрашку, собравшихся идти в школу и заявил.
- Я тоже.
- Чё, сынок, тоже?
- В школу.
Говорить у него еще получалось только отдельными словами, Да и те не все он выговаривал правильно. Другой раз и не разберешь, чего он хочет сказать. Но уже то, что умел Прошка, радовало Дарью. Смотри ка, в школу тоже захотел.
- Ты, Прошенька ищо маленький, тибя не пустят. Вот ужо вырастешь, года через два пойдешь.
Прошка было приготовился зареветь, что он один дома остается, но Романко подошел к брату, обнял его, пообещал, что как придет из школы, почитает ему книжку про Филиппка.
Позавтракали и дети собрались выходить. Только тут Романко вспомнил, что не передал матери Нбркину просьбу.
- Мам, я забыл, Нюрка наказывала, чтобы ты пришла.
- А чё ей надо?
- Не знай. Сказала, что поговорить с тобой ей охота.
Долго разговаривать Роману было совсем некогда. Поэтому он бросился догонять Нюрку, которая уже успела выскочить на волю.
Возле школы уже собрались ученики. Хотя она уже была открыта, во внутрь никто не заходил, все ждали, когда их позовут. Хорошо, что день был солнечный, теплый и побегать, подогонять друг друга было в удовольствие. Кто то из более отчаянных пытался даже силой померяться.
На крылечко вышли учителя вместе с отцом Николаем, который и представил детям новых учителей. Василиса Николаевна подозвала к себе ребят, которые будут учится первый год и увела их за собой.. Отец Алексей забрал второй класс. Василий Николаевич оглядел оставшихся своих учеников. Это были почти одни мальчишки, всего пять девочек. Мальчишки все разные, кто побольше, кто поменьше. И эти дети выстроились парами и отправились в свой класс.
На крылечке остался отец Николай. Он стоял и глядел вслед уходящим детям, детям крестьян и своим детям. Брат с своей сестрой впервые начинали свою учительскую деятельность. Василиса только этой весной закончила женскую гимназию в Царевосанчурске. Василий уже два года, как закончил Городищенское церковно приходское училище, детище благочинного Илии Боневаленского.
Сам же отец Николай был священником в одной из церквей Царевосанчурска. В свое время он унаследовал приход от своего отца. Хотя уже в те времена традиция наследования прихода от отца к сыну постепенно начинала изживать себя, но так часто бывало. Состарился батюшка, не мог службы служить, и на его место вставал старший сын, в случае, если он был тоже священником. Так и жили отец Николай со своей матушкой в городе и даже не помышляли, что окажутся в деревне.
Но случилось, что в конце лета вызвал благочинный отца Николая к себе. Тот недоумевал, зачем понадобился. Даже вину за собой стал искать. Ничего хорошего такой вызов не сулил. Разговор зашел издалека. Благочинный рассказывал, что в Черемисской Лисе построен храм, который скоро надо будет освящать. Соответственно в село и священник нужен. Тут и понял отец Николай, куда клонит благочинный.
Старший его сын заканчивал духовную академию в Казани в этом году. Отец Николай подумал, что он хочет предложить место сыну в новом храме. Да оказалось все немного не так. Место было предложено не сыну, а отцу. А еще в село требовались два учителя. Эти места были предложены детям отца Николая.
Но и это оказалось не все. Благочинный заверил, что сын Иван, по окончании учебы в академии станет священником в храме, где сейчас служит отец Николай. А еще пообещал, что и дом, в котором живет сейчас семья, останется за Иваном.
Отец Николай даже не знал, радоваться ему или горевать от такого предложения. Сейчас у него богатый приход. Все уже обустроено. Прихожане купцы богатые, да и люди состоятельные. В Лисе же все только все начинается, да и людей то богатых там, почитай нет. Одни крестьяне. Доходу церкви не так то уж велико будет.
С другой стороны Ивану место хорошее в городе обеспечено будет, да и для Василия и Василисы работа учителем пригодится. И работать они будут под отцовским крылом. Только вот как матушка все это воспримет. Она то всю жизнь в городе жила, деревенскую жизнь совсем не знает. Даже то, что благочинный пообещал выделить им корову и лошадь, а также десяток кур с петухом, особой радости ему не доставили.
Благочинный милостиво разрешил священнику подумать, а потом сказать свой ответ. Но отец Николай за свою долгую жизнь давно уже уяснил, что перечить начальству и говорить слово “нет” себе дороже. Все равно в конце концов получится так, как хочет оно, начальство.
Пришел тогда отец Николай домой в расстроенных чувствах. Дома было все чисто прибрано, матушка Серафима хлопотала на кухне. Вкусно пахло мясными щами и свежим хлебом. Из комнаты Василисы доносились звуки скрипки. У него аж сердце заныло. Как бросить эту привычную устоявшуюся жизнь и уехать в деревню.
Но деваться было некуда. Прошел отец Николай на кухню. Серафима увидела, что он не в духе. Стала скорее собирать на стол. Может есть хочет, да сердится.
- Погоди, матушка, не суетись. Поговорить надо сперва.
Отец Николай рассказал все, что сегодня услышал от благочинного. Серафима задумалась. Сотни мыслей одновременно пролетели в ее голове. А потом смиренно сказала.
- Тебе ведь нельзя отказываться. Все равно будет как сказано. А будешь противиться, так только врага себе наживешь. Придется смириться. Это видно твой и мой крест и нам его нести. Зато дети наши будут пристроены. А мы то с тобой что, привыкнем и в деревне. Научусь корову доить.
Отец Николай тогда удивился, как спокойно восприняла матушка это известие. Он то думал, что будут слезы, а тут сама его уговаривает. Закончив музицировать, на кухню зашла Василиса. Ей тоже было все рассказано. Удивительно, но девушка ни капли не расстроилась. Она даже в ладоши захлопала, чем немало удивила родителей.
- Так это же замечательно. Я буду учить крестьянских детей. Думаю, что и Василий будет доволен.
Василиса оказалась права. Василия тоже не испугал переезд в деревню. Он все это воспринял как увлекательное романтическое путешествие в неизвестное.
- Вот это будет настоящее дело. Надоело уже быть писарчуком при благочинном.
Так неожиданно все закончилось в этом доме. Вся семья спокойно села ужинать, а потом долго обсуждали все вместе детали переезда.
На другой день прямо с утра отец Николай отправился к благочинному и дал согласие на переезд. Только он еще раз уточнил, правильно ли все понял про Ивана. Услышав твердое заверение, что все так и будет, отец Николай совсем успокоился, спросил когда надобно будет выезжать.
И вот уже который день отец Николай живет в деревне. Новый дом, который построили для него крестьяне, конечно, отличался от городского. Но Матушка Серафима не унывала. Сказала, что переделает все по своему. Привезет из города все, что надо. А молодежи в деревне все понравилось. И этот дом, стоящий особняком в березовой роще, и храм, еще недостроенный, где нужно приложить немало усилий, и школа, стоящая недалеко от дома.
Сегодня был важный для семьи священника день. Впервые их дети начнут свою учительскую деятельность. Поэтому и пошел отец Николай вместе с ними, чтобы были они уверены в его поддержке. Матушка Серафима тоже хотела пойти, да Василиса запротивилась. Она почти совсем по детски возразила.
- Мама, мы же уже не маленькие. Ты представляешь, как это воспримут дети.
Матушка подумала, что детям то как раз будет все равно, пришла она или нет, но спорить с дочкой, считавшей себя совсем взрослой, не стала. Перекрестила только их вслед и пошла на кухню. Она еще не привыкла к новой печи. Хотела испечь любимый пирог отца Николая, да побоялась, вдруг не получится. А день то такой важный. Надо что то другое придумать.
Отец Николай стоял в задумчивости. Зазвонивший неожиданно колокольчик заставил его вздрогнуть от неожиданности.
- Надо же, - подумал он, - сколько времени тут простоял и даже не заметил.
Вскоре выбежали дети на перемену. Отец Николай не стал заходить в школу, смущать своих детей и дьякона, который все еще держался настороженно. Решил, что больше пользы от него будет в храме, и зашагал туда.