Немного успокоило родителей известие о Зоиной беременности – они решили, что после рождения ребенка Олег уже квартирные дела оставит.
Но они ошиблись. Вторую квартиру Глеб тоже продал и купил следующую, побольше. Зато когда сын пошел в школу, они уже жили в своей, трехкомнатной. Да, дом был старый, но, как говорил Глеб, простоит подольше новых.
Поэтому Саша и кричала, что квартира фактически Глеб – если бы он не рисковал, то они жили бы сейчас в ипотечной двушке в лучшем случае.
Глеб вообще любил рисковать. Во всем. Но Зоя старалась сдерживать его. Особенно там, где риск был связан со здоровьем.
Именно после квартир Глеб стал рисковать на полигонах, занимаясь экстремальным вождением, а потом участвуя в любительских гонках.
Зоя была против. Потерять деньги – это одно, их можно заработать или без них прожить. А вот здоровье уже не купишь. Но Глеб почему-то был уверен, что на полигонах, предназначенных для гонок, в машинах со специальными каркасами ничего с ним не случиться.
На этих гонках он нашел новых друзей, на работу к которым перешел. Зое бы радоваться, зарплата у мужа значительно выросла. Но она была недовольна – новые друзья изображали из себя хозяев жизни и аристократов. Летали в лучшие театры слушать оперу, хотя в ней не разбирались, на выставки в лучшие галереи, хотя и фамилий художников не знали.
Вот в это время Глеб, которого раньше Саша только раздражала, и начал общаться со своячницей. Саша сыпала именами живописцев и композиторов, названиями театров и галерей.
- Ну хоть какая-то польза от твоей бездельницы-сестры, - говорил он, договариваясь с Сашей о совместном походе с новыми друзьями на модную выставку.
Зоя, к собственному сожалению, с определением «бездельница» была полностью согласна. Саша много лет жила с обеспеченными мужчинами, которые ее содержали, но так и не соизволили жениться.
Почти одновременно с переходом мужа на новую работу, Саша осталась одна и фактически села на шею родителям.
Своими закидонами Саша довела отца. А после его смерти мама резко сдала. Еще не старая, она ходила по квартире как тень, могла неделями не принимать душ.
Примерно через полгода после смерти отца мама увидела на помойке портфель, похожий на тот, с которым он когда-то ходил на работу. Притащила его домой и заявила, что он напоминает ей об отце. За портфелем последовали какие-то ботинки, потом полка.
Саша звонила, истерила, орала, что мать надо сдать в дурдом. Зоя и сама понимала, что у мамы что-то с психикой. Но врачи уверяли, что она не опасна и адекватна, за исключением тяги к помоечным вещам. Но Саша собрала вещи и переехала – от бабушки им досталась однокомнатная квартира. Жильцов Саша выгнала и вселилась туда сама. Кто-то из бывших кавалеров пристроил ее на непыльную работу.
Зоя потом ругала себя, что сама подтолкнула мужа к сестре. Сначала она почти перестала ходить с мужем на посиделки с его друзьями, которые ее раздражали. Просила Сашу – та, к удовольствию Глеба, пела соловьем, изображая аристократку. А Зоя в этой время убиралась у мамы и мыла ее.
Когда мама умерла через пару лет после отца, квартира напоминала помойку. Решили, что ее приведут в порядок, будут сдавать, деньги делить пополам, а потом продадут. У Зои времени не было, она попросила Сашу начать разбирать квартиру. И та неожиданно согласилась. Глеб часто ездил ей помогать – график работы у него был свободный.
А дальше было все как в анекдоте. Зоя в обед поехала со своей подругой показать ей разобранную, готовую к сдаче квартиру. Приехав, они увидели спящих в обнимку мужа и сестру.
Глеб орал, что Зоя сама виновата. Не тянется к прекрасному, не любит его друзей, не поддерживает его увлечение гонками.
Саша орала, что Зоя не ценит мужа и только с него зарплату требует.
Зоя тоже тогда много чего высказала сестре. Потому что как только она увидела эту парочку вместе, сразу объяснила себе некоторые странности в поведении мужа.