Начало ТУТ
Соседи по буйному дому достались те еще… Словно на подбор: несчастные, обозленные, спившиеся, те самые, на которых без слез не взглянешь и постараешься обойти стороной. Один туалет на этаж и замызганная ванна в ржавых разводах. Воду приходится греть на плитке в ведре, чтобы полить на себя из тазика. Хлипкая дверь держится на честном слове. Аня вычислила время, когда никто не сможет ее ором поторапливать и с ноги пинать по двери, аж штукатурка сверху сыпется.
Пять утра начинает пиликать телефон с трещиной на стекле из скупки. Девушка роботом встает и осматривается, убеждаясь, что страшный сон — это здесь, в реальности. Наскоро умывшись, она проскальзывает мышкой по серому обшарпанному коридору со скрипучими половицами, прислушиваясь к каждому шороху. С постояльцами адова места встречаться совсем не хотелось. Ее как-то зажал один, противно пахнущий немытым телом и с помойным дыханием изо рта. Аню чуть не стошнило от отвращения. Она билась птичкой в руках бугая, слюнявившего ее шею. Удалось попасть коленом ему между ног и сбежать под проклятья и мат в спину.
Каждый день Васнецова твердила себе, что боль и безнадега уйдет, не веря в это. Быть сильной, выстоять одной против сплошной лавины… не просто, слабой и практически сломленной женщине. Она много раз возвращалась мысленно к разговору с мужем. Степан, сказал про развод и другую женщину. Любимую. А она тогда кем была? Если через две недели он ее вышвырнул как надоевшего щенка, обобрав до нитки.
Деньги, очень быстро таяли. Женский врач выписал ей кучу препаратов и витаминов, которые жизненно необходимы для восстановления. Вот, теперь можно кушать только таблетки на первое, второе и ужин, если она срочно не найдет работу.
Васнецовой уже отказали в двух местах, куда она сунулась, чтобы попытаться удержать свой прежний уровень. Не в полукриминальные же микрозаймы идти? Аня сидела на лавочке и жевала капустный пирожок, запивая чаем из пластикового стаканчика. Рядом со всего маху ухнулась грузным телом женщина и вытянула отекшие ноги в стоптанных туфлях без каблуков.
— Будь она проклята такая работа! Мотаешься как савраска с тяжелой сумкой наперевес, — она вытерла пот с лица платком не первой свежести, и перевела маленькие заплывшие глазки на Аню. — Вот, ты бы пошла на такую работу? Еще и платят копейки. Пошла бы?
— Ну, когда совсем ничего нет… — затянула задумчиво в ответ собеседнице, пожав плечами.
— Так давай, к нам. А то я одна два участка топчу. Сил уже никаких нет. Я бы тебе этот район уступила, — тетка распахнула руки, показывая владения. — Ума много не надо. По-первости все покажу.
— Хорошо. У меня и документы все с собой.
Так Аня устроилась почтальонкой.
О своем статусе разведенки, Анна узнала по сообщению в приложении на госуслугах. Что тогда почувствовала? Как говорят французы: «Достал нож – режь». Резать приходится по живому, загибаясь от нескончаемых ударов судьбы.
Однажды, разнося корреспонденцию, заметила знакомую фигуру, и голос его узнала. Степан шел под руку с блондинкой, которая заливисто смеялась, запрокинув голову… А он. Он тоже ей улыбался и смотрел буквально в рот. Теперь это та, что живет аниной жизнью. Васнецова посмотрела на свое отражение в витрине: объемная куртка, болоньевые штаны, шапка – луковка, красный от холода нос… Руки в тонких вязаных перчатках замерзли, и она их потерла между собой.
Ноги сами понесли ее в торговый центр, в котором скрылся бывший предатель. Ей было плевать, что охранник на нее брезгливо покосился, окатив с ног до головы презрением. С боку у нее болталась сумка, распирающаяся от разных писем и уведомлений. Шоркая штанами, девушка шла и высматривала, в какой отдел завернул Степка со своей новой любовью.
Сначала она их услышала из отдела дорого постельного белья. Блондинка действительно была беременна. Срок месяца четыре, не больше. Это получается… Получается, что Степка изменял ей давно, еще до потери ее девочки. И как удобно получилось избавиться от Ани. Девушка ужаснулась своим мыслям. Неужели, ее бывший муж такое чудовище?
Из раздумий вывело воркование голубков. Они обсуждали, какую простынь брать с резинкой или без.
— Вон та, лавандового цвета, — указала пальчиком с идеальным маникюром любимая Степина блондинка.
Аня горько ухмыльнулась и опустила глаза на свои коротко стриженые ногти. Сухая кожа рук на костяшках обветрилась.
Ей только шаг ступить из-за стеллажа и Степка ее заметит. Аня попятилась. Она представила, как Васнецов скорчит мину и назовет ее бомжихой. Пустой, безмозглой, до безобразия доверчивой дурой... Самой виноватой за то, что случилось.
Размазывая по щекам слезы, утирая их рукавом, девушка бежала, не разбирая пути, слепо налетая на кого-то, извиняясь на автомате.
Забившись в какой-то переулок, прислонилась спиной к стене, тяжело дыша. Взвыла, задрав голову:
— Господи, ты не дал мне детей, забрал мужа. Добил бы уже, чтобы не мучилась! Разве это жизнь?
Она сползла вниз и обхватив голову руками, рыдала по утраченному… Того, что вернуть никогда не удастся. Когда уже не было сил даже на слезы, Анна встала, и шатаясь, словно пьяная, пошла, держась за стену.
Повернула голову на громкий собачий лай. Целая свора окружила небольшого серого котика, который самоотверженно шипел и отмахивался лапами перед злобным оскалом нескольких морд. Аня равнодушно скользнула взглядом и хотела уже развернуться, и поплестись дальше…
Детский плач резанул под самое сердце. Собаки драли серый комок шерсти, а он плакал как… Девушка дернулась всем телом.
— Пошли вон! — закричала Аня и затопала ногами. Кинулась с голыми руками на бешено рычащих псов. — Пошли н.ахрен отсюда! — она верещала дико, кинувшись защищать…
Ее. Это была маленькая кошечка с голубыми глазами, в которых она увидела свое отражение. Порвана бочина, поджаты лапки. Кошка не могла поднять головы, но пыталась ползти, продолжая плакать.
— Машенька. Подожди, моя малышка, мама сейчас… Я сейчас помогу, — Аня стала судорожно рыться в своей сумке и нашла на дне залежавшуюся газету. Расстелив на грязном бетоне, осторожно протянула руки. — Я помогу, Маша.
Кошка посмотрела ей отчаянно в глаза, и столько было в этом взгляде: боли, обреченности и затаенной надежды.
Завернув осторожно истерзанное тельце в бумагу, она нежно прижала к себе и двинулась быстрым шагом… Там где-то была по пути ветеринарная клиника.
— Мы уже закрываемся, — ворчал мужик, практический одетый на выход, бренча ключами в руке и хлопая себя по карманам пальто.
— Я… Я все деньги отдам. Спасите ее, — Аня протянула сверток. — Хотите, на колени встану? — она заметила, что мужчина готов был отмахнуться, но на последней фразе застыл, выпучив глаза. — Это маленькая жизнь. Спасите мою Машу.
Что-то было в ее глазах такое же израненное, как звереныш, притихший в свернутой газете.
Роман Вирус предательства автор Ольга Рог