Еще одна встреча с сестрами Сиянковым - к сожалению, последняя - состоялась в квартире Ксении Михайловны на Тверской.
Мария Михайловна, тогда уже совершенно безумная, жила в квартире сестры. Вела она себя кокетливо, как девочка, несла какой-то бред, но все равно была восхитительна. Ксения Михайловна тоже порой заговаривалась, но иногда вдруг поражала ясностью мысли и непредсказуемостью суждений.
Я вышла в соседнюю комнату позвонить (шли восьмидесятые, мобильных телефонов, разумеется, еще не существовало). Над телефонным столиком висела фотография. Я машинально подняла глаза и… растерялась. Так бывает, когда невольно становишься свидетелем чужой тайны. На фотографии были запечатлены Ксения Михайловна и уже упомянутый мною художник Анатолий Зверев. Ксения Михайловна взирала с фото с надменным и достаточно равнодушным выражением лица. Она сидела анфас, Зверев - вполоборота к ней, приобняв ее за плечи. Сказать, что мужчина на фотографии - «безнадежно влюблен» – это не передать и малой толики его чувства. Казалось, он даже не мог смотреть в объектив. Глазами, руками, всем своим существом он пытался охватить ее, безраздельно подчинить себе. Но по отношению к таким женщинам это невозможно. Это-то и сводит с ума, заставляет совершать страшные поступки.
Против фотографии висела зверевская картина маслом. Еще одно потрясение! Это тот случай, когда понимаешь – абсолютно гениально! Роман с Ксенией Михайловной (а ведь по общепринятым нормам она была в то время древней старухой) – феноменальный период в творчестве Зверева, несопоставимый с тем, что он делал без нее. Ксения Михайловна о картине сказала так: «Неплохая вещь, он тогда хорошо работал…»
Оба: и Булгаков, и Маяковский были людьми пассионарными. Страстность натур была безусловной трагедией, калечившей их судьбы. Маяковский всю свою необузданность выплескивал в творчестве и отчасти - в отношениях с женщинами. У Булгакова страстное начало переплело и спаяло всю его жизнь: его роман, его любовь, его безумные отношения с вождем.
Что же касается женщин, живших рядом с гениями - они умели добиваться своего, имели в жизни все, чего хотели - и это создавало вокруг них некий романтический флёр. Выстраивается логическая цепочка: положение в обществе, квартира (в те времена это имело особое значение), уверенность в себе, а значит - внутренняя мощь, стержень, а стало быть и сила духа. Откуда она бралась: от Бога или… ? Ну, это уже не так важно.
Такие женщины способны поработить мужчину, а мужчины, обладающие сильным мужским началом, счастливы уже тем, что находятся рядом с такой женщиной. Только они, способные плакать из-за женщины – являются мужчинами в полной мере. Заслуживают ли этого их спутницы – не суть. Они выступают лишь как фон, пробуждая огромную творческую энергию, иными словами - сполна выполняют свое предназначение. Это та порода женщин, которая «верхом садится на душу».
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа…