Фантастика
Начало: https://dzen.ru/a/ZdikOLlmuyvX37jC
Глава 4
Первые два дня, проведенные дома после выписки из больницы, как-то совершенно не отложились в памяти Ивана. Причиной тому, вероятно, стало вынужденное безделье, нарушаемое лишь многочисленными телефонными разговорами с коллегами и знакомыми, попутно щедро сдобренное бесконечным ворчанием мамы. Подобное времяпровождение для деятельной натуры Дубровского представлялось настоящей пыткой. Впрочем, надеяться на то, что в домашних, практически стерильных условиях, произойдет включение новой возможности, было несколько самонадеянно. Хотя именно домашняя обстановка позволяла совершенно не беспокоиться за побочный эффект, возникающий спустя какое-то время после включения «внутреннего видения», как называл свою новую способность Иван.
Случись нечто подобное на улице или на работе, это неминуемо привело бы к плачевным последствиям, начиная от косых взглядов окружающих и заканчивая дорожно-транспортными происшествиями. Правда, на машине молодой человек ездил не часто, да и в ближайшее время за руль, по соображениям безопасности, садиться не собирался, но приступ столь сильного головокружения мог случиться и при переходе через дорогу, или в том же метро.
Оставалось надеяться, что совершенно неожиданного включения «внутреннего видения» не произойдет. Однако два дня пребывания дома пролетели, словно один миг, а на третий день после выписки Ивану предстояло в обязательном порядке посещать местную поликлинику. Этого похода Дубровский немало опасался, и в то же время надеялся, что сможет наблюдать у себя еще какие-то необычные явления, возникшие после операции. О том, что побочные эффекты могут оказаться опасными для жизни и здоровья, молодой человек предпочитал не задумываться.
Первоначально в походе в поликлинику вознамерилась участвовать и мама, отпросившись с работы, но тут Иван воспротивился по-настоящему, заявив, что он вовсе не инвалид и без проблем самостоятельно доберется до больницы, расположенной всего в десяти минутах ходьбы. Маму подобный отпор изрядно озадачил, но возражать она не стала, лишь попросив сына соблюдать осторожность. Выждав примерно час после её ухода на работу, Иван отправился в поликлинику.
На всем протяжении пути молодой человек постоянно следил за своими внутренними ощущениями и без перерыва оглядывался по сторонам, стараясь не упустить момента, если «внутреннее видение» вдруг включится снова.
Проделав весь путь, Дубровский даже испытал нечто вроде разочарования, когда, добравшись до поликлиники, констатировал отсутствие каких-либо ощущений, сходных с теми, что дважды случались в стационаре.
Последний раз Ивану довелось бывать в поликлинике три года назад, когда проходил водительскую комиссию для получения прав. Тогда он практически не обратил внимания на немалое количество людей, проходивших амбулаторное лечение, и теперь с удивлением рассматривал очередь в регистратуру, выглядевшую странным явлением при наличии возможности записи через интернет и аппарата, выдающего талоны на прием. Впрочем, очень скоро молодой человек убедился, что наличие современных технических средств отнюдь не является гарантией того, что пациент без всяких проблем попадет к нужному врачу и в нужное время. Скажем, некоторое количество медицинских карт по-прежнему оставались в бумажном виде, и искать их по картотеке приходилось, что называется вручную, да и люди, не успевшие записаться через интернет, осаждали работников регистратуры. Сам Иван получил талон, воспользовавшись автоматом, но вот о медицинской карте все же решил осведомиться у работников регистратуры, отстояв при этом десять минут в очереди. И как выяснилось, был абсолютно прав – конечно же, его карту, также оставшуюся в бумажной форме, никто не удосужился передать невропатологу, поэтому к врачу её отправили только сейчас.
Впрочем, Ивана это не слишком заботило, он никуда не торопился, больше сосредоточившись на внутренних ощущениях, поскольку в поликлинике у него появлялась неплохая возможность проверить новое «внутреннее» видение. И сейчас молодой человек сидел в небольшом холле, куда выходили двери трех кабинетов и, ожидая своей очереди, незаметно рассматривал других пациентов. Помимо кабинета невропатолога, в холл выходили двери эндокринолога и психолога. Правда, у последнего сейчас приема не было, а вот очередь к эндокринологу состояла из нескольких человек.
Ждать своей очереди Ивану пришлось около двадцати минут, и за это время к величайшему сожалению, ни малейшего намека на включение новой возможности, не наблюдалось. Поэтому в кабинет врача он зашел даже с каким-то чувством разочарования, как будто обманулся в собственных надеждах.
Невропатолог, немолодая женщина с лицом, напоминающим безжизненную маску, практически не смотрела на пациента, и бегло просмотрев его историю болезни, принялась задавать стандартные вопросы, на которые Иван давал столь же заезженные, стереотипные ответы. Собственно, Дубровский практически не сомневался в том, что медики из поликлиники сосредоточатся исключительно на формальных вопросах, навроде времени пребывания на больничном. Какое-либо лечение останется прерогативой врачей стационара. Такое, откровенно наплевательское отношение стало понемногу раздражать молодого человека, вызвав желание немедленно распрощаться с доктором. Кое-как отсидев на приеме и получив продление больничного листа, Иван попрощался с невропатологом и вышел из кабинета. Оказавшись в холле, молодой человек хотел сразу покинуть больницу, но в это мгновенье возникло знакомое чувство, при котором пространство вдруг поплыло в сторону, что заставило присесть на свободный стул у самого выхода из холла. Сделав вид, что рассматривает бумаги, Иван бросил аккуратный взгляд на людей, сидевших вокруг и ожидавших своей очереди.
И буквально через пару мгновений визуальный облик пространства привычно раздвоился, а еще спустя несколько секунд силуэты людей окрасились в различные оттенки красного и розового цветов. Постаравшись взять себя в руки, Иван сосредоточил внимание на двух женщинах, сидящих возле кабинета эндокринолога.
У первой из посетительниц отчетливо выделялись ярким алым цветом две небольшие области в районе живота, одна в центре, вторая ближе к правому боку. У второй женщины ярких пятен различных оттенков наблюдалось больше, включая область шеи, задней части головы, в районе расположения почек и во множестве в области суставов.
Поскольку включение новой возможности никоим образом не влияло на чисто слуховое восприятие, Иван постарался прислушаться, чтобы понять, о чем разговаривают пациентки и определить правильность своего диагноза. У первой из них, насколько удалось понять, имелась проблема с поджелудочной железой или желудком, судя по месторасположению одного из пятен, а также – с печенью. Вторая женщина наверняка страдала от заболеваний щитовидной железы, имела проблемы с почками и суставами. Вот насчет пятна на голове Иван ничего не мог сказать, его познания в анатомии человека оказались не столь глубокими, чтобы локализовать визуальный симптом.
К величайшему сожалению, удержать на более-менее продолжительное время «внутреннее» видение молодому человеку не удалось, поэтому через полминуты пространство снова задвоилось, а затем все эффекты, связанные с наблюдением светящихся областей ауры человека, пропали. Оставалось только внимательно слушать, о чем говорят пациентки, чтобы понять, насколько он окажется прав в своих предположениях. И вскоре удалось понять, что с первой женщиной новоявленный диагност не ошибся ни на йоту – она действительно оказалась диабетиком со стажем. А это означало, что проблема заключалась в поджелудочной железе, а в качестве сопутствующего заболевания имелись и проблемы с печенью. Но и первое, и второе выглядело вполне логичным, а для Ивана куда более интересной задачей представлялся поиск симптомов, которые не проявлялись столь очевидно. И вот тут-то вторая женщина, как это часто бывает, выслушав жалобы соседки, принялась рассказывать о перипетиях своей непростой судьбы.
– Да, это еще полбеды, к своему гипотиреозу я давно привыкла, – сетовала посетительница с озабоченным выражением на лице, – пью гормоны уже больше десяти лет, щитовидку-то мне радиоактивным йодом лечили, с суставами несколько лет мучаюсь, лекарства-то есть, да у них полно побочных эффектов.
– Ох, и не говорите, – поддакивала соседке первая женщина, с сочувствием кивая головой, – одно лечишь, другое калечишь.
– Это верно, – соглашалась вторая женщина, – у меня от таблеток для суставов песок в почках появился, а теперь вроде уже и камни нашли, уролог говорит, что нужно прекращать прием таблеток, а как его прекратишь – суставы-то болят?
– У моей двоюродной сестры тоже так было, – первая женщина с многозначительным видом наклонилась к соседке, – а потом она ездила в гомеопатическую клинику, её там, на травы перевели, только так от проблем с почками и избавилась.
– Ой, не знаю, не знаю... – С грустным видом покачала головой вторая женщина. – Как-то не доверяю я траволечению... – Пациентка тяжело вздохнула, опустив глаза. – А тут еще, с месяц назад, головные боли появились, и теперь почти по два раза в неделю приступы мучают, а давление вроде в порядке.
Услышав последнюю фразу, Иван насторожился – мало того, что симптомы женщины оказались схожими с его собственными, ставшими причиной попадания на операционный стол. Так еще вышло так, что несколько минут назад, ничего не зная об этом, он четко локализовал место заболевания, мучившего постороннюю женщину. А это являлось прямым подтверждением того, что «внутреннее» видение никоим образом нельзя назвать случайным угадыванием или проявлением галлюцинации.
– Вам в обязательном порядке следует посетить невропатолога... – Немного помедлив, Иван решительно поднялся и сделал шаг в направлении женщин, а потом бросил взгляд в сторону кабинета, из которого десять минут назад вышел сам. – Только не советую посещать местного специалиста. Да и МРТ не помешает сделать... – Молодой человек помолчал немного, встретив недоуменный взгляд немолодых пациенток. – Вы простите, что вмешался в ваш разговор, случайно услышал, но я и сам попал из-за болей в голове в больницу около трех недель назад, так что с этим шутить не стоит.
Высказав всё сидевшим в холле посетительницам, Иван вежливо откланялся, чувствуя немалую неловкость, словно влез не в свое дело. Ведь ему и требовалось всего лишь подтвердить новые возможности, так зачем же он полез предупреждать совершенно незнакомую женщину? Ответа на этот вопрос у молодого человека не нашлось, чуть помедлив, он махнул рукой и двинулся к раздевалке. Иван почти дошел до стойки, за которой размещалась словоохотливая пожилая гардеробщица, как вдруг пространство вокруг покачнулось, а затем принялось клониться в сторону. Похоже, снова возникала реакция, являвшаяся чем-то вроде отдачи после того, как происходило включение «внутреннего зрения».
Иван успел присесть на ближайшую кушетку и ухватиться за её край руками, когда пространство перед глазами внезапно завертелось, и в следующий миг показалось, что он сейчас упадет. Стиснув зубы, собрав всю волю в кулак, Дубровский прислонился к стене, стараясь удержаться на месте, но возникшие ощущения, откровенно говоря, были паршивыми до предела. Продолжалось это все не слишком долго, однако настроение Ивана изрядно испортилось, ведь получалось, что каждое включение новой возможности приводило к весьма негативным последствиям для него самого.
Лицо Дубровского покрыл холодный пот, а сам он почувствовал сильнейшую слабость. Видимо, его внешний облик вызвал опасение и у окружающих, поскольку какая-то женщина, проходившая мимо, поинтересовалась с озабоченным видом:
– Вам плохо, молодой человек?
– Н-нет, ничего, все нормально, – Иван изо всех сил старался сохранять равновесие и даже попытался неуклюже улыбнуться, – спасибо, уже все прошло.
– Вы побелели, как полотно, – с сочувствием покачала головой женщина, – может позвать кого-то из врачей?
– Нет, нет, спасибо, не надо, мне уже намного лучше, – помотал головой Иван, благо, негативные ощущения действительно почти ушли, – это просто усталость, я давно не выходил на улицу.
Женщина несколько секунд постояла рядом, качая головой, а потом ушла по своим делам. Иван немного помедлил, затем обтер мокрое лицо платком и задумался. Теперь не оставалось сомнений, новая возможность, появившаяся после операции, имела обратную сторону, причем сторона эта по своей симптоматике мало отличалась от того, что происходило с Иваном до попадания в больницу. Разве только головные боли больше не мучили, да сознание он вроде пока не терял. Но утешало это слабо, поскольку столь сильное головокружение, случись оно в другой обстановке, могло привести к плачевным последствиям.
Через пару дней Иван собирался идти на консультацию к своему лечащему врачу, и теперь предстояло решить, стоит ли говорить о необычных ощущениях. С одной стороны, побочный эффект, появляющийся после возникновение «внутреннего» видения, доставлял немало неудобств. Но, с другой...
Дубровский отчетливо представил, как с таким необычным даром может ставить диагноз людям, даже не прикасаясь к ним. Правда, поправил себя молодой человек спустя минуту, ставить диагноз он как раз не сможет, поскольку не обладает необходимым набором знаний, а вот акцентировать внимание на конкретном органе, вполне способен. А это порой тоже немалого стоит.
Поразмыслив немного, Дубровский пришел к выводу, что «утро вечера мудренее» и решил отложить этот вопрос до момента похода в больницу. Окончательно придя в себя, молодой человек взял в гардеробе куртку, оделся и двинулся к дому.
На обратном пути Иван решил немного подышать свежим воздухом, поэтому отправился не коротким путем, а в обход двух кварталов. Погрузившись в раздумья, молодой человек брел по городу, размышляя о странностях, случившихся с ним после операции, все пытаясь понять, что такого могли натворить хирурги, от чего у пациента появились столь необычные способности. И тут в голову пришла интересная мысль, причем он даже удивился, что не подумал об этом раньше. Ведь у Ивана имелись и снимки, полученные на МРТ и описание того, что делалось во время операции, а он до сих пор не попытался найти в том же Интернете ответы на свои вопросы. Насколько Дубровский представлял себе строение мозга, каждый отдел отвечал за определенные функции, причем было хорошо известно, что определенные отделы мозга у человека находятся как бы в своеобразном «резерве», то есть ученые до сих пор не знают, чем же именно управляют эти участки. Быть может во время операции, сами не желая того, врачи по случайности активировали некие скрытые функции, благодаря которым у Ивана открылась способность видеть в температурном плане, а может и не только, режим работы внутренних органов. Эта мысль настолько воодушевила молодого человека, что он непроизвольно ускорил шаг и едва не выскочил на переходе на мостовую, хотя еще горел красный, удержавшись на самом краю тротуара в последний момент.
Ехавшая в крайнем правом ряду маршрутка резко тормознула, но увидев, что Иван остановился и сделал шаг назад, тронулась снова. Микроавтобус мог бы запросто проехать мимо, но водителю, видимо, очень хотелось высказать пешеходу наболевшее, поскольку, проехав пару метров, маршрутка снова притормозила и правое стекло кабины опустилось.
– Э...э, ты смотришь, куда идешь?! – чернявый и горбоносый водитель жестикулировал с таким возмущением, словно пешеход оскорбил его в лучших чувствах. – Светофор для пешеходов тоже есть, да?!
– Есть, есть, – досадливо отмахнулся Иван, понимая, что действительно едва не совершил роковую оплошность.
Водитель проворчал еще что-то, явно нелицеприятное, после чего стекло поехало вверх. Иван собрался, было идти дальше, но тут пространство снова словно повернулось, а затем уже привычно наполнилось двоящимися предметами. Дубровский бросил взгляд на продолжавшего ворчать водителя, и силуэт его, видимый через стекло, окрасился в уже знакомые сочетания различных оттенков красного. И в этом силуэте отчетливо просматривалось яркое пятно в правой части головы. Несколько секунд Иван стоял, уставившись на водительскую кабину маршрутного такси, а потом его вдруг, словно прорвало.
– Стой! Подожди! – закричал, что было мочи, Дубровский и бросился к микроавтобусу, тронувшемуся с места, успев буквально в последний момент стукнуть по задней двери автомобиля.
К счастью, водитель услышал этот стук и снова притормозил. Немного запыхавшийся Иван, коему за последнее время не то, чтобы бегать, но даже быстро ходить не приходилось, с трудом перевел дыхание и дернул за ручку двери кабины.
– Эй, опять ты?! – во взгляде чернявого водителя, устремленном на суетливого пешехода, явственно читались возмущение и немалое удивление. – Остановка там! – шофер ткнул рукой в направлении стеклянного павильона, расположенного в сотне метров впереди. – Тут не положено садиться.
– Я знаю, – кивнув головой, пробормотал Иван, судорожно соображая, как бы сообщить водителю о цели остановки. – Просто я хотел сказать... – И тут молодой человек замялся, пытаясь подобрать слова, однако ничего путного в голову не приходило.
Дубровский понимал, что сказав правду, окончательно превратится в глазах водителя в очередного психопата, а все обходные пути выглядели в этом случае бесполезными.
– Ну, чего тебе?! Мне ехать надо! – водитель сверлил молодого человека свирепым взглядом.
– Ничего, извини, ничего, – пробормотал Иван, захлопывая дверь кабины и отходя в сторону.
Найти подходящих слов молодому человеку не удалось, и стало понятно, что не имеет смысла нарываться на конфликт, который в данном случае становился неизбежным. Тем более что силуэт, в коем отчетливо просматривались светящиеся разным цветом внутренние органы, уже погас.
Водитель еще несколько секунд смотрел на стоявшего столбом странного прохожего, покрутил пальцем у виска и, нажав на газ, сорвался с места.
Дубровский некоторое время смотрел ему в след, а затем медленно побрел в сторону дома. Правда, уже через минуту спохватился и стал озираться по сторонам в поисках ближайшей скамейки. Ведь после очередного включения «внутреннего» зрения неизбежно должна прийти «отдача» в виде сильнейшего головокружения и полной потери ориентации. А такое состояние лучше встречать в состоянии покоя, по крайней мере, на какой-нибудь скамейке.
Ближайшая скамейка оказалась на той самой остановке, на чей стеклянный павильон указывал водитель маршрутки. Невольно прибавив шаг, Иван устремился к ней. Он едва успел добраться до спасительной скамьи и плюхнуться на неё, как перед глазами всё потемнело, а затем пространство принялось вращаться все быстрее и быстрее. Иван снова, как немногим ранее на кушетке поликлиники, схватился за край сиденья, чтобы не упасть на землю, чувствуя при этом, что совершенно теряет контроль над своими ощущениями, и отчаянно боролся с тошнотой. К счастью, и на этот раз, приступ длился не более полуминуты, после чего окружающее пространство перестало вертеться, тошнота ушла и к Ивану вернулась способность нормально воспринимать реальность.
– Однако же, – пробормотал молодой человек, оглядываясь по сторонам, высматривая, не стал ли кто свидетелем очередного приступа, – это уже совсем неинтересно.
К счастью, сама остановка выглядела безлюдной, видимо, всех пассажиров забрал тот водитель, у которого так светилась правая сторона головы. Несколько прохожих двигались по тротуару на некотором удалении, но никто из них не обращал никакого внимания на сидящего на остановке молодого человека. Некоторое время Дубровский сидел на скамейке, глубоко вдыхая воздух и стараясь не шевелиться, а затем подумал, что не помешает скорее добраться до дома.
– М-да, такое впечатление, что включение «внутреннего» видения не проходит для мозга бесследно, – покачав головой, пробормотал вслух Иван, после чего осторожно поднялся на ноги.
Сделав пару шагов, молодой человек прислушался к внутренним ощущениям, но, не заметив негативных симптомов, медленно двинулся в сторону дома. Экспериментировать еще раз с новой способностью совершенно расхотелось.
Дубровский успел дойти до угла, свернув в переулок, выходивший непосредственно к дому, как вдруг его внимание привлек разговор двух молодых женщин, торопливым шагом проследовавших мимо.
– Что прямо в остановку въехал?! – в голосе одной дамы, одетой в яркую куртку, слышалось неприкрытое удивление и даже как будто возмущение.
– Ну, как въехал? На бордюр заскочил и зацепил край павильона... – Лицо второй, облаченной в короткое пальто мышиного цвета, покрывала мертвенная бледность, а ко всему прочему, Иван обратил внимание на немалую растерянность прохожей. – Хорошо, хоть скорость к тому моменту была небольшой.
– А что водитель-то? – продолжала допытываться первая дама. – Что-то говорил – почему это случилось?!
– Да, как он мог что-то говорить?! – теперь черед возмущаться пришел второй даме. – Он же в отключке был, я сама видела – завалился на переднее сиденье, а из носа кровь идет!
– Ударился что ли? – искренне удивилась первая дама.
– Да не похоже, – покачала головой вторая, копаясь в своей сумке, – там вроде кто-то говорил про инсульт и уже вроде Скорую вызвали.
Дамы говорили еще что-то, но Иван их больше не слушал. Перед глазами стояло отчетливое яркое пятно в правой части головы водителя. Если подслушанный рассказ имел отношение к водителю, с кем пересекся молодой человек, получалось, что яркое пятно являлось предвестником инсульта, и Иван имел все возможности предотвратить его. Точнее, тут же поправился молодой человек, предотвратить не сам инсульт, а его последствия в виде столкновения с остановкой.
Вот и получалось, что «внутреннее» видение, столь неожиданно появившееся после операции, хотя и приносило немалый дискомфорт, но, с другой стороны, могло помочь другим людям, совершенно не подозревавшим о наличии тех или иных заболеваний.
Бросив взгляд в сторону удаляющихся женщин, Иван тяжело вздохнул, озадаченно покачал головой и двинулся к дому. Теперь он совершенно не понимал, как ему поступать.
Глава 5
Первый раз после возвращения из больницы Иван провел беспокойную ночь. Молодой человек весь извертелся, пытаясь заснуть, и даже после того, как удалось задремать, несколько раз просыпался. Больше всего Дубровский боялся, что проснется мама и примется выяснять, почему сын не спит, а беспокоить её крайне не хотелось, женщина и без того претерпела немало за последнее время. Поэтому ни вставать, ни даже включать ночник, стоящий рядом с кроватью, молодой человек не рискнул. Мама спала необычайно чутко и малейший шорох, донесшийся из комнаты сына, мог разбудить её. За сестру Иван нисколько не беспокоился, та по обыкновению дрыхла без задних ног, в свое время поднимать её в школу оказалось большой проблемой. А уж после вечерних прогулок с Вадимом, можно было из пушки стрелять, все равно Светка не проснулась бы.
Кстати, именно после вчерашней прогулки, завершившейся около одиннадцати вечера, Светлана принесла информацию, весьма заинтересовавшую Ивана. Оказывается, Вадик вчера находился рядом с тем местом, где маршрутка врезалась в остановку, но попал туда несколько позже женщин, чей разговор подслушал Дубровский. Светкин жених даже видел Скорую, забиравшую потерявшего сознание водителя и слышал, что врачи говорили именно об инсульте. Мама, как обычно, в своей, несколько суетливой манере принялась сетовать, что медицинский контроль над теми, кто работает с людьми, слишком мал, и это может приводить к печальным последствиям, но Иван её уже не слушал.
Теперь он точно знал, что не ошибся с предварительным диагнозом, а это означало, что «внутреннее» видение могло четко определять возможные очаги заболеваний в организме человека. И теперь предстояло принять решение, как поступить с этим необычным даром, полученным во время операции.
Вечером, перед тем как лечь спать, молодой человек долго шарил в Интернете, пытаясь найти похожие случаи, но здесь его ждала неудача. Да, случалось иногда, что после операции на головном мозге у людей возникали некие новые способности, не наблюдавшиеся ранее. Но все они укладывались в рамки обычных человеческих умений, скажем способность быстро выучить иностранные языки или проводить математические операции. Однако все упомянутые способности человек, в принципе, мог развить и самостоятельно, операции лишь значительно ускоряли этот процесс. В его же случае, появилась возможность, имевшаяся, если отбросить всевозможных шарлатанов, у одного человека из десятков, а может и сотен миллионов. Причем, насколько удалось понять, в таком ярком, четко очерченном виде, внутренние органы человека не видел никто. «Внутреннее» видение, появившееся у Ивана, действительно представлялось этаким гибридом тепловизора и компьютерной томографии.
Проведя немалое время в поисках людей, владеющих подобным даром, Иван переключался на подробное изучение головного мозга. Для начала молодой человек решил сравнить собственные снимки, сделанные во время МРТ, со схемами и разрезами, найденными в Интернете. Судя по всему, его необычная аневризма действительно являлась необычайно редкой аномалией, ранее никогда не встречавшаяся. По крайней мере, никаких сведений о чем-то подобном, найти не удалось. Да и лечащий врач в больнице говорил перед операцией о том же самом. Указанная аневризма, в принципе, могла затрагивать, в некоторой степени, зрительные центры коры головного мозга, но напрямую никаких связей не имелось. Немного поразмыслив, Иван пришел к выводу, что и вовсе нет уверенности в том, что видит свечение органов именно с помощью глаз. В данном случае появлялось что-то еще, но разобраться в этом представлялось непростой задачей – человеческий мозг до сих пор оставался настоящей загадкой даже для маститых ученых.
После долгих поисков обнаружилась единственная зацепка, о которой вскользь упоминали на одном из сайтов, именно она и заинтересовала молодого человека. В принципе ученые уже знали, что человеческий мозг является, по сути, электрическим органом, и все процессы, происходящие в нем, построены на электрохимии. Так вот, в статье говорилось о том, что при определенном электрическом воздействии на мозг появлялась возможность активировать те участки, которые в обычной жизни себя практически не проявляют.
Более того, в конце заметки автор утверждал, что в ряде случаев, при некоторых травмах, или попадании в ткани мозга инородных предметов, мозг и сам может генерировать нестандартные электрические импульсы. И подобные импульсы вполне могут инициировать появление у человека некоторых способностей, недоступных в обыденной жизни.
Правда, насколько удалось понять, автор статьи не имел медицинского образования, и потому материал мог оказаться очередной фантазией человека, падкого на сенсации. Однако тема статьи оказалась необычайно близкой ко всему происходящему с Иваном в реальной жизни. И над этим стоило задуматься.
Кто знает, вдруг во время операции врачи, сами не желая того, сделали что-то такое, от чего в мозге Ивана появились новые нейронные связи, в результате чего и возникла столь необычная способность? Конечно, все это выглядело чистой воды фантазией, однако и отмахиваться от необычного видения, возникшего у молодого человека после операции, не стоило.
– Все-таки придется поговорить обо всем с лечащим врачом, – подавив глубокий вздох, пробормотал Иван, укладываясь спать.
А на следующей день Дубровского навещал Костя Аверьянов, единственный человек, пребывавший в курсе всего, что происходило с коллегой и товарищем. Разговор с приятелем происходил в спокойной обстановке, поскольку мама находилась на работе, а Светлана отправилась на учебу, хотя возникало ощущение, что самым привлекательным элементом в институте для девушки являлся молодой человек по имени Вадим. Впрочем, сестра уже достигла возраста совершеннолетия, и Иван не собирался указывать ей, как поступать и с кем встречаться.
Именно отсутствие родных дома и позволяло обсудить с Аверьяновым наиболее щекотливые вопросы, которые Дубровский пока предпочитал не афишировать при матери, да и при сестре тоже.
– И как тебе домашнее заключение? – с легкой улыбкой осведомился Костя, усаживаясь в предложенное кресло. – Потихоньку отвыкаешь от больницы?
– Я-то от больницы отвыкаю, вот только она, похоже, никак не хочет отпускать меня, – потерев подбородок, глубоко вздохнул Иван.
– Что, странный симптом появлялся еще раз? – Аверьянов с неподдельным интересом взглянул на товарища. – Или даже не один раз?
– Не один раз, – немного помедлив, признался Иван, – причем ощущения кажутся намного глубже и ярче, нежели в больнице, но дело не только в этом.
– Та...ак... – Настороженно взглянув на товарища, протянул Костя и побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Похоже, появилось еще что-то? Так ведь?
– Не без того, – Иван глубоко вздохнул и, выдержав небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями, рассказал в подробностях обо всех случаях включения «внутреннего» видения, произошедших за последнее время.
Повествование длилось около четверти часа, и все это время Аверьянов слушал очень внимательно, ни разу не перебив, не пытаясь что-то уточнить по ходу дела, видимо, рассказ товарища его по-настоящему заинтересовал. И даже после окончания повествования в течение пары минут в комнате стояла тишина, похоже, Косте требовалось какое-то время, чтобы осмыслить услышанное.
– М-да, честно говоря, это кажется настоящей фантастикой. – судя по выражению лица Аверьянова, рассказ товарища по-настоящему ошеломил его. – Если бы не знал тебя уже столько лет, подумал бы, что это не слишком умелая выдумка. Но, поскольку сам навещал тебя в больнице, полагаю, все происходит именно так, как ты сейчас описал. Меня удивляет одно – почему ты до сих пор не обсудил случившееся с лечащим врачом? По-моему, стоило сделать это еще в больнице, я же говорил тебе об этом, помнишь?!
– Помню я, помню, – досадливо поморщившись, махнул рукой Иван, – в больнице я боялся, что меня снова возьмут в оборот, да и казалось, что это временное явление.
– А сейчас, значит, уже не кажется? – Костя наградил товарища ироничным взглядом.
– После случая с водителем маршрутки – нет, – твердо ответил Иван, взглянув приятелю в глаза, – но, знаешь, теперь у меня возникла иная дилемма.
– Хм, кажется, понимаю – какая именно... – Костя в задумчивости поскреб подбородок. – Тебе кажется, что своим новым даром или, если хочешь, умением, ты мог бы принести какую-то пользу людям, но одновременно с этим тебя страшит побочный эффект, возникающий при включении твоего «внутреннего» видения, так?
– Ну, в целом, примерно так, – предположение товарища несколько смутило Ивана, поскольку о пользе для людей он думал только вскользь, его больше интересовало, насколько глубоко он вообще может продвинуться со своей новой возможностью.
Причем речь не шла о каком-то материальном интересе, это-то как раз оставалось где-то на последнем месте, скорее Ивана интересовал сам процесс познания и возможности достижения еще лучших результатов.
– А ты не задумывался, например, над тем, что пресловутый побочный эффект, в какой-то момент сделает тебя инвалидом, – продолжал, тем временем, заметно посерьезневший Костя, – или, о чем лучше вообще не думать, приведет к фатальному финалу?!
– Откровенно говоря, такая мысль у меня возникала, – после короткой паузы признался обескураженный Иван, – с другой стороны, только представь, я ведь мог бы предупреждать о проблемах со здоровьем тех людей, которые об этом даже не подозревают?!
– Благородная цель, но что, если цена за неё окажется слишком высокой, а результат совсем невелик?! – со скептическим видом покачал головой Костя. – И потом, как ты вообще представляешь этот процесс? Откроешь кабинет народного целителя-экстрасенса? Будешь принимать людей на дому? Но ведь лечить найденные заболевания ты не можешь, если я правильно понимаю?
– Как-то не думал об этом, но мне кажется, эта способность касается исключительно диагностирования, – теперь в голосе Ивана, уже сообразившего, куда клонит приятель, слышалось меньше уверенности.
– Вот видишь! А ведь страждущие получить помощь будут идти именно за исцелением... – Константин с задумчивым выражением на лице откинулся на спинку кресла.– Тем более, люди зачастую и без подобных диагностов, уж извини, знают о своих болячках, в то время как человек ни о чем не подозревающий, ибо у него нет никаких симптомов, к целителю просто не пойдет. Такая способность скорее подошла бы где-нибудь в больнице, скажем, в приемном покое, чтобы медики не тратили кучу времени на локализацию симптомов. Но, опять-таки, вспомни о побочном эффекте, и куда это может завести?!
– Да, тут ты, пожалуй, прав, – слова товарища опустили Ивана с заоблачных высот на землю, заставив изрядно пригорюниться.
До сих пор Дубровский думал о том, что сможет со своей необычной способностью выявлять скрытые заболевания у многих людей, а оказалось, не все так просто. Некоторое время приятели молчали, думая каждый о своем видении ситуации.
– Выходит, ты полагаешь, что моя новая возможность – по сути, бесполезна и ничего хорошего от неё, ожидать нельзя? – с трудом взяв себя в руки, вздохнул, наконец, Иван.
– А вот этого, я не говорил! – тотчас возразил Костя, подняв руку в предупреждающем жесте. – Такой возможности, каковая появилась у тебя, похоже, нет больше ни у кого в мире, и совсем сбрасывать её со счетов нельзя ни в коем случае, но... – Тут приятель поднял вверх указательный палец. – Всегда необходимо помнить о побочном эффекте и обязательно проводить подобные эксперименты под контролем медиков.
– Да, в этом ты, безусловно, прав, – немного подумав, согласился Иван, – ведь в какой-то момент я могу просто потерять сознание, скажем, когда буду находиться за рулем или в еще какой-то ситуации, требующей немалой концентрации внимания.
– О том и речь, – одобрительно кивнул головой Аверьянов, – исследовать феномен, безусловно, нужно, но при этом необходимо обезопасить и самого себя, да и окружающих тоже.
– Получается, при любом раскладе правильнее обсудить эти вопросы со своим лечащим врачом?! – теперь Иван не столько спрашивал товарища, сколько констатировал понимание сути ситуации.
– Я тебе об этом с самого начала говорил... – Назидательным тоном заметил Костя. – Давно уже заметил, что в тех вопросах, которые не касаются работы или техники вообще, ты превращаешься в неуверенного подростка! И именно поэтому у тебя до сих пор нет постоянной девушки, не говоря уже о жене!
– Ну, я же встречался с... э...э... Вероникой, – немного помявшись, робко возразил Иван, глядя куда-то в сторону.
– С этой... хм, не буду говорить кем, из отдела маркетинга? – саркастически усмехнулся Костя. – Ты извини, конечно, но вы, типа «как бы встречались» всего пару месяцев, и таких как ты, у неё больше дюжины было, прошу прощения еще раз.
– Да что там, – обреченно махнул рукой Дубровский. – В этом плане ты прав, конечно. Я, наверное, потому и ухватился за свою новую возможность, потому что думал произвести впечатление на окружающих.
– Ну, впечатление на окружающих ты, безусловно, произведешь, – на лице приятеля появилось выражение грустной иронии, – только, боюсь, немного не на тот контингент, на который рассчитываешь, а потом тебя самого кондрашка хватит после очередного «произведения впечатления».
– Да, ладно, ладно, – примирительно выставил руки перед собой Иван, – я уже все понял, завтра все равно идти к врачу, вот и поговорю с ним серьезно.
– Вот это правильно, – одобрительно кивнул головой Костя, – лучше поздно, чем никогда, заодно еще раз посмотришь в больнице на симпатичных медсестер, а может и на пациенток тоже, – приятель подмигнул заговорщицки.
– Да ладно тебе, какие там пациентки, особенно в нейрохирургии, – отмахнулся, было Иван, но неожиданно вспомнил симпатичную девушку с грустным лицом, после встречи с которой у него произошло первое, если можно так сказать, активное включение «внутреннего» видения и осекся.
– Кстати, – поднял указательный палец Костя и внимательно посмотрел на товарища, – я, конечно, понимаю, что сейчас выступаю вразрез с собственной концепцией, но все равно спрошу – а меня ты тоже можешь, – тут Аверьянов немного замялся, – ну, скажем – просветить этим своим видением?
– Ты же вроде отрицательно относился к подобным экспериментам? – Иван с нескрываемым удивлением посмотрел на собеседника, а потом понимающе кивнул головой и улыбнулся. – Ага, тебе тоже свойственно обычное человеческое любопытство? Просто пройти диспансеризацию – никак не катит?
– Ну, куда деваться, – с притворным смущением развел руками Костя, – если не хочешь, не буду настаивать.
– Вопрос тут не в том – хочу я или не хочу... – Заметно посерьезнев, с задумчивым видом покачал головой Иван. – Понимаешь, до настоящего момента у меня не было ни одного, так сказать «включения», которое произошло бы просто по собственному желанию, каждый раз перед этим случалась стрессовая ситуация или что-то вроде приступа сильного раздражения.
– Да, точно, ты же говорил об этом, – немного подумав, согласился Аверьянов, – получается, своим феноменом ты еще и управлять фактически не можешь?
– Не совсем так, – после недолгой паузы возразил Дубровский, – как раз сконцентрировать внимание на каком-то конкретном объекте, а также увеличить или уменьшить масштаб поле зрения в некоторых пределах, у меня получалось, а вот сам запуск видения всегда происходил спонтанно.
– Тогда дело представляется еще сложнее, ведь даже в том случае, если получиться справиться с побочными эффектами и приступить к приему людей, каким образом запускать это твое «внутреннее» видение? Будешь провоцировать каким-то способом стресс? – на лице Константина появилось выражение нескрываемого скепсиса.
– Не знаю, честно говоря, не задумывался над такими вещами, – с озадаченным видом потерев щеку, признался Иван, – да я вообще не думал о том, чтобы вести какой-то прием, это так, что называется, мечтания, попытка найти себя, что ли...
– Ну-ну, – окинув приятеля ироничным взглядом, хмыкнул Костя, – попытка найти себя, – Аверьянов хлопнул руками по коленкам, после чего поднялся с кресла, – ладно, пойду я помаленьку, а то отпросился с работы только до обеда.
– Спасибо, что навестил, – с грустью вздохнул Иван, поднимаясь следом за товарищем, – да и за беседу спасибо, все-таки узнать мнение другого человека, никогда не помешает... – Дубровский сделал шаг в сторону двери. – Давай-ка, провожу тебя немного, заодно немного прогуляюсь, а то сегодня на улицу не выходил.
– Ну, пойдем, экстрасенс-самоучка, – хмыкнул Аверьянов, выходя в коридор, – жаль, что не провел диагностику своему товарищу, интересно было бы.
– Ну, уж извини, – развел руками Иван, натягивая куртку и открывая входную дверь.
Приятели спустились по лестнице, разговаривая уже на отвлеченные темы, после чего Дубровский проводил коллегу и товарища до угла дома. Попрощавшись с Аверьяновым, Иван постоял немного, размышляя о недавно состоявшемся разговоре, затем тряхнул головой и отправился в обратный путь.
Молодой человек добрался до подъезда и, достав магнитный ключ, собирался открыть дверь, как та внезапно распахнулась мама и на пороге появилась Мария Михайловна, пожилая соседка Дубровских, приятельница мамы. По обыкновению необычайно живая и разговорчивая женщина, сегодня выглядела, словно в воду опущенной, даже как будто постарела на десяток лет. Хотя, как знал Иван, она была всего на пару лет старше мамы.
При встрече с молодым человеком на лице женщины появилась слабая улыбка.
– Добрый день, Мария Михайловна, – вежливо поздоровался Дубровский, внимательно глядя на соседку.
– Доброго дня, Ваня, – голос женщины звучал еле слышно, да и взгляд казался каким-то потухшим. – Я смотрю, тебя уже выписали из больницы? Все нормально у вас?
– Да вот, почти неделю дома сижу, – гадая, что же могло случиться, ответил Иван. – Вроде потихоньку выздоравливаю... – Молодой человек сделал небольшую паузу, а потом набрался смелости и вопросительно взглянул на соседку:
– Простите, что вмешиваюсь, у Вас случилось что-то? Может, требуется помощь?
– Ох, спасибо тебе, Ваня, ты всегда был хорошим человеком, – со скорбным выражением на лице ответила женщина, – племянница внучатая у меня в больницу попала, что-то серьезное с ней, да врачи толком никак не могут понять, что же именно.
– Простите, не знал, – немного смутившись, пробормотал Дубровский, отступая в сторону.
– Да, ничего страшного, – с грустью покачав головой, ответила женщина и медленно двинулась по своим делам.
Несколько секунд Иван смотрел ей вслед, а затем пространство уже привычно покачнулось, после чего все предметы вокруг обрели едва заметных двойников.
Еще несколько мгновений и силуэты людей, находившихся во дворе, окрасились в уже знакомое тепловое разноцветье. Иван немного напрягся, а потом сосредоточил свое внимание на уходящей Марии Михайловне, уже понимая, что именно она стала спусковым механизмом для включения «внутреннего» видения. Теперь ему стало ясно, что для включения новой возможности необходимы сильные эмоции, причем очень желательно, имеющие какое-то отношение к самому объекту обследования.
Силуэт пожилой соседки тотчас заиграл большим количеством цветов и оттенков, среди которых отчетливо выделялись яркие пятна в области поясницы. Причем одно из этих пятен, как явственно видел молодой человек, не просто светилось, а прямо-таки пульсировало. Похоже, с одной из почек женщины что-то происходило, в то время как сама она находилась на улице. Отец Ивана, умерший несколько лет назад, тоже страдал болезнями почек, и молодой человек отлично помнил, какими тяжелыми бывают приступы почечной колики.
В следующее мгновенье разноцветный силуэт пропал, осталась только фигура Марии Михайловны, медленно удаляющаяся в сторону улицы.
Иван отлично понимал, что еще несколько минут спокойствия и придет отдача, от которой запросто можно потерять сознание, но и бросить пожилую женщину с возможным приступом серьезной болезни на произвол судьбы он тоже не мог. Колебался молодой человек не более двух секунд, а затем бросился следом за соседкой. Иван не представлял, каким образом объяснит женщине, почему ей необходимо остаться дома, да еще и вызвать врача, но и стоять, просто наблюдая за развитием ситуации, тоже не мог.
– Простите, Мария Михайловна... – Запыхавшись от быстрого бега, выпалил Иван, останавливаясь перед удивленной соседкой, а затем продолжил. – Понимаю, что это может показаться очень странным, но мне кажется... точнее, я даже уверен в том, что Вам не стоит сегодня никуда ходить, лучше вернуться домой, и принять лекарства от почек, а еще лучше – вызвать врача.
Некоторое время женщина с немалым сомнением, недоверием и даже подозрением смотрела на своего соседа, но затем лицо её скривила болезненная гримаса, и она схватилась одной рукой за поясницу.
– Ох, не знаю, как ты почувствовал это, но похоже, придется с тобой согласиться, – с трудом выговаривая слова, произнесла женщина и слегка покачнулась.
– Просто вспомнил Ваши разговоры с мамой, – нашелся Иван, подхватывая женщину под руку, – давайте, я провожу Вас, а потом не помешает вызвать Скорую.
– Ох, сначала до дома доберемся, а там подумаем о Скорой, – скривив лицо, покачала головой женщина, – надо же, ты даже помнишь разговоры старух о болезнях…
Иван ничего не ответил, стараясь сосредоточиться на том, чтобы отвести соседку домой до того момента, как придет ответная реакция мозга на включения «внутреннего» видения.
До подъезда они добрались без каких-либо происшествий, если не считать того, что в какой-то момент Мария Михайловна остановилась и слегка пошатнулась. Иван испугался, что соседка сейчас упадет, но женщина только устало покачала головой, после чего они продолжили путь.
А вот уже в подъезде, стоило только открыться дверям лифта, Иван почувствовал приближение знакомых симптомов головокружения.
«Не надо, только не сейчас!» – мысленно простонал молодой человек, изо всех сил стараясь удержаться в более-менее адекватном состоянии. Хорошо, что соседка сосредоточилась на собственной болезни, иначе обязательно обратила бы внимание на выступившую на лбу провожатого испарину и сильно побледневшее лицо. К счастью, Ивану удалось на некоторое время отсрочить появление пресловутой «отдачи», и он довел соседку до самой двери.
Еще раз, поблагодарив молодого человека за вовремя подоспевшую помощь, соседка пообещала вызвать врача и скрылась в своей квартире. Державшийся из последних сил Дубровский, успел отойти от двери Марии Михайловны на несколько шагов, а затем перед глазами все потемнело, пространство завертелось со страшной быстротой, и он медленно осел на пол, стараясь держаться за стену.
Глава 6
Каким образом маме удавалось узнать обо всех происшествиях в их доме, находясь при этом на работе, для Ивана с раннего детства оставалось загадкой. Вот и сейчас, вернувшись домой, женщина с порога заявила встречавшему её сыну, что хотя бы в плане внимания к пожилым людям она воспитала его правильно. Отвечая на вопросительный взгляд Ивана, не сразу сообразившего, о чем речь, мама торжественно объявила, что Марию Михайловну посетила Скорая, вызванная после того, как соседка была сопровождена её сыном до самой двери. К счастью, о последствиях тех самых проводов, от которых Иван отходил почти десять минут в подъезде, а потом еще почти столько же дома, куда добрался с немалым трудом, никому из соседей не было известно. Иначе мама начала бы разговор на совершенно иную тему, и совсем в ином ключе. Сейчас же, и это было видно невооруженным взглядом, маму распирала гордость за поступок сына, хотя ничего героического, по мнению самого молодого человека, он не совершил. Однако, выслушивая сентенции матери о нравах молодого поколения, большинству представителей которого на все наплевать, Иван неожиданно почувствовал угрызение совести. Фактически он обманывал мать, он обманывал сестру, утверждая, что с ним все в порядке и никаких последствий для жизни и здоровья сына и брата после операции не возникло.
В то время как таковые имелись, причем, если судить по последнему случаю, последствия крайне неприятные. Но, как начать разговор на эту тему, Иван не знал, а еще очень боялся, что известие о происходящем совершенно выбьет маму из колеи, вплоть до сердечного приступа. Бесконечные сомнения по поводу правильности выбранной тактики продолжали терзать молодого человека, и он настолько погрузился в размышления, что пропустил очередной мамин вопрос, в результате чего ей пришлось повторять его.
– Ох, мам, прости, я задумался, – спохватился Иван, заметив, наконец, что мать смотрит на него с немалой укоризной, – ты о чем-то спросила?
– Конечно, я спросила! – в голосе матери, внимательно глядевшей на сына, сквозило недовольство. – Как ты сумел заметить, что у Марии Михайловны приближается приступ? Насколько я поняла, совсем плохо ей уже дома стало, а вы ведь на улице встретились?
– А, ну да, я вышел Костю провожать, – в задумчивости кивнул головой Иван, еще не отошедший от своих размышлений, – вот на выходе из подъезда Марию Михайловну и встретил.
– Хм, и что же, тотчас же заметил, что ей плохо? – с нескрываемым удивлением спросила мама, озадаченно глядя на сына.
– Ну, понимаешь, мам... – Не очень уверенно начал Иван, чувствуя, что ступает на скользкий путь, и просто так из этого положения не выкрутишься. – Она вроде как за спину держалась, а тут я еще и вспомнил твои разговоры, что у неё с почками проблемы.
– Хм, вроде я действительно когда-то рассказывала о чем-то подобном – с некоторым сомнением произнесла мама, по-прежнему с недоверием глядя на сына, но тут, к счастью для молодого человека, хлопнула входная дверь – это вернулась из института сестра Светлана.
Спустя пару секунд, едва успев сбросить обувь и верхнюю одежду, сестра появилась на кухню, и внимание матери переключилось на неё. Иван с немалым облегчением вздохнул – щекотливая ситуация как будто рассосалась сама собой.
– Опять руки не помыла, – мать с негодованием посмотрела на дочь, – тебе, сколько лет? Восемь?
– Я только зашла пожелать доброго вечера, – обиженно покрутив носом, ответила Светлана, а Иван, тем временем, потихоньку вышел из кухни, боясь, что после переговоров с сестрой мать снова переключится на него.
Дубровский уже давно замечал, что мама, вероятно, каким-то шестым чувством, видит те проблемы сына, о которых тот не только не рассказывает, но даже никак не показывает, что таковые имеются. И сейчас он находился как нельзя близко к тому, что мать узнает о происходящем с её отпрыском. Сейчас же имелся шанс, что, переключившись на Светлану, мама забудет о случае с соседкой.
Но, увы, надежда на то, что мама забудет о щекотливой ситуации, вскоре пошла прахом, поскольку после совместного ужина данная тема всплыла снова.
И поводом тому стало сообщение сестры, которая, стоя у мойки за мытьем посуды, внезапно вспомнила, что какую-то родственницу Вадика увезли на Скорой с перитонитом.
– Это надо же довести человека до такого состояния, – с негодованием качала головой мама, слушая рассказ дочери, – вот так наша медицина и упускает человека, хорошо, если успели вовремя довезти до больницы.
– Ну, этого я не знаю, Вадик только сказал, что её увезли, – пожала плечами сестра, возвращаясь к мытью посуды, а мама некоторое время продолжала рассуждать на тему невнимательности современных медицинских работников.
И вышло так, что эти размышления как-то сами собой перетекли от неизвестной родственница Вадика к собственному сыну.
– Да, что там говорить?! – с неприкрытым возмущением продолжала расходиться мама. – Я до сих пор считаю, что Ваню не до конца обследовали в больнице после операции, а мало ли чего они могли затронуть в голове! – Тут женщина на мгновенье умолкла и внимательно посмотрела на сына. – Кстати, Иван, я так и не поняла, как ты так смог углядеть начинающийся приступ у Марии Михайловны?
– А что у тети Маши был какой-то приступ? – Светлана с нескрываемым удивлением обернулась от мойки.
– Да, у неё почки прихватило, – с нетерпением и досадой отмахнулась мама от дочери и пристально посмотрела на Ивана, – но я так поняла, что сам приступ произошел, когда она находилась дома, а ты её провожал с улицы, как так вышло?
– Ну...у, мама, – Иван чувствовал себя, словно под прицелом и боялся встретиться с матерью взглядом, пытаясь придумать хоть что-то правдоподобное, – я тебе уже рассказывал, тетя Маша за поясницу держалась.
– И ты вот так сразу понял, что у неё будет приступ?! – мама с подозрением взглянула на сына. – Да папа порой по три раза на неделе за поясницу держался, а приступы у него случались раз в год, а то и реже! Ничего не понимаю!
– Ох, мама, не спрашивай, мне все равно это очень трудно объяснить, – откидываясь на спинку стула и отворачиваясь к окну, не слишком осмотрительно попытался увильнуть вот ответа Иван.
– Что будет трудно объяснить?! – немедленно насторожилась мама, и в голосе её послышались металлические нотки.
– Ну, в общем... – Замялся молодой человек, чувствуя, что не сможет обманывать самого близкого человека, но, все еще не желая рассказывать правду. – В общем, увидел и все. – Ему вдруг ужасно захотелось оказаться где-нибудь в другом месте, неважно в каком.
– Что увидел? – переспросила сестра, не расслышавшая всего разговора матери с братом.
– Не хочет он говорить, что вдруг увидел! – в голосе мамы слышалась нескрываемая обида, при этом женщина обернулась к дочери, как бы призывая её в свидетели, а потом снова посмотрела на сына. – Мы тут переживаем за него, ночей, можно сказать, не спим, а он скрывает что-то от нас! И как это называется?!
Иван тяжело вздохнул, готовый провалиться сквозь пол. Сейчас он чувствовал себя не просто обманщиком, а как будто даже предателем, человеком, намеренно пытавшимся крутить какие-то дела за спиной самых близких ему людей. Больше обманывать маму и сестру он не хотел, да и ситуация все сильнее вынуждала к тому, чтобы рассказать о ней кому-то еще, помимо Кости Аверьянова. Последний хоть и был отличным парнем и хорошим товарищем, но тягаться по уровню доверия с сестрой и, тем более матерью, никак не мог, а именно самыми близкими людьми Иван по своей глупости пренебрег.
– Понимаете... – Вздохнув еще раз и бросив виноватый взгляд на дорогих ему женщин, начал непростой рассказ Иван. – Это началось примерно на третий день после операции, правда, в тот момент мне показалось, что это просто нечто вроде временного побочного эффекта, но оказалось, что это не так. – Молодой человек помолчал немного, а потом рассказал о перипетиях со своим «внутренним» видением, произошедших за последнее время.
Первые несколько минут после начала повествования сына мама сидела с таким видом, словно находилась в цирке и смотрела выступление фокусника. Но, по мере того как Иван продолжал рассказывать, на лице её появлялось все больше и больше самых разных эмоций, начиная от недоверия и заканчивая чем-то вроде искренней обиды и даже негодования. Сестра поначалу слушала не слишком внимательно, но, когда Иван дошел до случая с водителем маршрутки, открыла рот от изумления, поскольку сия история стала известна ей по рассказу Вадика. После того, как молодой человек закончил повествование, на некоторое время на кухне воцарилась тишина, только мама шептала что-то себе под нос, обхватив голову руками и слегка покачиваясь на стуле. Сестра хотела было что-то сказать, но посмотрев на мать, передумала, лишь озадаченно поглядывая на брата.
Наконец, мама отняла руки от головы и долгим, невероятно пронзительным взглядом посмотрела в глаза Ивану, словно хотела рассмотреть последствия операции, скрывавшиеся где-то в голове сына. Этот взгляд длился около минуты, а потом мама резко встрепенулась и решительно встала со стула.
– Значит, так... Завтра же едем в больницу и требуем провести самое тщательное обследование! – твердым, не допускающим возражений тоном произнесла мать, глядя куда-то в сторону входной двери. – Возможно, момент уже упущен, но будем надеяться, что еще можно хоть что-то исправить... – Женщина сделала решительный жест рукой, словно пыталась отмести любые возражения. – Ни в коем случае нельзя опускать руки и сдаваться... – Тут голос её прервался, словно горло перехватило.
– Мама, пожалуйста, успокойся, я же еще не умираю, – Иван в некоторой растерянности посмотрел на сестру, сидевшую с совершенно обалдевшим видом, а затем встал и неловким движением попробовал обнять маму за плечи, – да и неизвестно еще, может это со временем пройдет.
– Как же, пройдет?! – с жаром воскликнула мать, вырываясь из объятий сына. – Ты всегда был безответственным человеком, не умеющим позаботиться о себе, и пусть тебе уже почти тридцать лет, мать все равно вынуждена взять эту заботу на себя. – Женщина гордо вскинула голову, но из глаз потекли слезы. – И можете быть уверенными, мать добьется своего!
В это мгновенье силы покинули её, поскольку мама внезапно как-то обмякла, бессильно опустила руки и прислонилась к стене. Затем снова прижала руки к лицу и опустилась на табуретку.
Размышляя о том, стоит ли все рассказывать матери, именно такой реакции Иван боялся больше всего. Хотя, наверное, наиболее верным решением стал бы рассказ обо всем происходящем еще в больнице. Да и медики могли бы что-то подсказать. Впрочем, в последнем Иван немало сомневался, поскольку ему казалось, что происходящее окажется немалой неожиданностью и для врачей.
– Ну, ладно мам, все хорошо будет, – Светлана опустилась рядом с матерью на колени и теперь гладила её по плечам, бросив перед этим укоризненный взгляд на брата, – поедем завтра в больницу, там хорошие врачи, они разберутся, и я могу с вами поехать.
– Нет уж, – мама отняла руки от лица, и голос её теперь не дрожал, как еще минуту назад, видимо она понемногу смирилась с ситуацией и теперь выстраивала планы дальнейших действий, – завтра ты, как обычно, поедешь в институт... – Женщина бросила быстрый взгляд на сына. – Необходимость разбираться с тем, что натворил этот великовозрастный остолоп, еще не означает, что его сестра должна забросить учебу.
Иван хотел было возразить, что он сам ровным счетом ничего не натворил, а все случившееся – последствия операции, но потом подумал, что спор с мамой, находящейся в таком состоянии, окажется плохим вариантом, и промолчал. Сестра тоже это поняла, поскольку только кивнула головой, но возражать не стала.
– Чувствовать, что с ним что-то не так и ничего не сказать лечащему врачу, это же надо же быть таким безответственным, – мама поднялась с табурета и направилась в комнату, но не пройдя и пары шагов, обернулась назад, – неужели ты не понимаешь, чем это все могло для тебя обернуться?!
– Подожди, мама, но ведь Марии Михайловне я помог, – осмелился возразить Иван, – и, если бы не увидел, что у неё совсем плохо с почками, приступ случился бы прямо на улице.
– Ну да, а если бы ты не успел вернуться в подъезд, приступ и у тебя мог бы случиться на улице! – с негодованием воскликнула мама, снова отворачиваясь от кухни и направляясь в коридор. – Нет, все-таки это поразительная безответственность!
Мама продолжала возмущаться, но теперь её голос звучал намного тише, видимо она, как это нередко бывало, разговаривала сама с собой, размышляя вслух, как лучше завтра поступить.
– Да, Вань, ну и дела с тобой творятся... – С сочувствием, к которому примешивалось искреннее любопытство, проговорила сестра. – Слушай, а нас с мамой ты тоже просмотрел своим «внутренним» видением? Нет там чего-то такого, ну, о чем мы не знаем?
– Просмотрел, – рассеянно глядя в пустоту, пробормотал Иван, порываясь выйти в коридор, однако сделать это никак не решался, – ничего такого, о чем бы вы не знали, у вас нет.
– Уф, и то хорошо, – с облегчением выдохнула сестра, а потом, чуть прищурившись, посмотрела на брата, – знаешь, может это и неплохо, когда в семье есть кто-то, кто может заранее сказать о каких-то проблемах со здоровьем.
– А тебе не кажется, что это как-то мелко и эгоистично – использовать подобный дар исключительно в рамках одной семьи? –поинтересовался Иван, постаравшись вложить в голос побольше саркастических интонаций, внутренне удивляясь тому, что сестра даже не вспоминает о побочных эффектах необычной возможности брата.
– Ну, я не имею в виду только нас с мамой, – тут Светлана принялась рассуждать вслух, – у нас имеются две двоюродных сестры, тетя, дядя, есть папины родственники, есть тетя Лена и её дети, не так нас и мало.
– Даже если нас наберется два десятка человек, я смогу просмотреть всех за несколько дней, – мрачным тоном ответил Иван, посматривая в сторону коридора, – ведь не стану же я заниматься этим каждый месяц, а потом, ты невнимательно слушала, я не могу запускать это видение просто по своему желанию!
– Да, вот это очень жаль, – покачала головой сестра, и в голосе её послышались нотки огорчения, а затем она с разочарованием посмотрела на брата. – Все-таки мама права в том плане, что ты ужасно безответственный человек и совсем не думаешь о семье... – С этими словами Светлана поднялась и решительным шагом вышла с кухни.
Иван очень надеялся, что сестра вышла в коридор, к матери, но оказалось, что Светлана удалилась в комнату, видимо, собираясь заниматься собственными делами, а точнее, почти наверняка, звонить Вадику, чтобы сообщить ему невероятную новость. А это было уже совсем лишним, какой-либо огласки Ивану категорически не хотелось, поэтому он тотчас двинулся следом за сестрой.
Но, как выяснилось, в этом уже не было необходимости, мама находилась в комнате, а телефон сестры лежал на столе, причем сама она сидела с независимым видом и листала какой-то журнал. Ноутбук Светланы лежал неподалеку, но сестра не притрагивалась к нему, вероятно, мама быстро сообразила, что передать информацию можно не только в форме телефонного разговора. Увидев брата, сестра небрежно хмыкнула и отвернулась.
Мама с застывшим лицом продолжала смотреть телевизор, вернее смотреть движение картинки на экране, поскольку звук был выключен.
Иван постоял с минуту, терзаясь сомнениями, стоит ли ему входить или лучше сразу уйти к себе, но ввиду отсутствия всяческой реакции, решил, что оставаться не имеет смысла. Однако стоило ему повернуться и сделать шаг в коридор, как сзади тотчас раздался мамин голос, хотя сидела она, отвернувшись от двери.
– На какое время назначена консультация лечащего врача?! – вопрос прозвучал словно выстрел, и Иван даже вздрогнул, причем заметил, что сестра тоже дернулась на диване от неожиданности.
– Доктор назначил прием на два часа дня, – повернувшись к маме, ответил Иван, оставаясь в коридоре.
– Не мог договориться на более раннее время, – недовольным тоном проговорила мама, скривив лицо, – за полдня всех обследований не сделаешь, все эти рентгены или томографии, наверное, уже к пяти часам закрываются.
– И томография и МРТ работают до восьми вечера, – тяжело вздохнув, возразил Иван, уже понимая, что завтрашний день будет необычайно тяжелым, и тяжелым отнюдь не потому, что придется пройти кучу обследований, – все можно успеть за один день. – Молодой человек помолчал немного, а потом набрался смелости и все-таки спросил:
– Мам, может, я один схожу в больницу? Обещаю, что выполню все рекомендации доктора, даже возьму с собой сразу кое-какие вещи, если меня вдруг сразу оставят в больнице.
– Ага, как же, оставят, – смерив сына недоверчивым взглядом, хмыкнула мама. – Тебя же не на Скорой привезут, ты на своих ногах придешь, кто тебя положит?!
– Ну, так тогда вообще нет смысла вдвоем идти, – уже более уверенным тоном проговорил Иван, все же решившись, наконец, вернуться в комнату, – в конце концов, я и сам понимаю, о чем необходимо рассказать врачу.
– Не прошло и года, как ты что-то понял, – тяжело вздохнула мама, бросив взгляд сначала на сына, а потом на дочь, – ладно, завтра будет видно, посмотрим, – с этими словами она включила звук в телевизоре.
Иван постоял с минуту, наблюдая за мелькающими на экране картинками, но фактически не видя их, а потом отправился в свою комнату. Разговор был закончен.
Продолжение: https://dzen.ru/a/Zdim_hXjXn3Hj139