В финале титр на чёрном фоне сообщает, что фильм вольно основан на истории Тима, оригинального арт-объекта, на тело которого нанесена татуировка Вимом Дельвоем, и впоследствии Тим был продан частному коллекционеру в 2008 году.
То есть история, изложенная в фильме, – это не просто экстравагантная фантазия сценариста о том, на что человека толкают обстоятельства и отсутствие денег. Всё же реальная жизнь доказывает, что она способна подвигнуть человека на что-то невероятное, ну, а потом вдохновить художника на создание отдельного произведения.
Поначалу может показаться, что история в фильме будет крутиться вокруг современного искусства (по большей части спорного), как ответвления классического искусства, понимаемого и принимаемого. Не без этого, конечно, всё же сирийский беженец подставляет спину под тату-станок художника, чтобы тот нанёс ему татуировку в виде шенгенской визы, и впоследствии служит экспонатом в музее, чтобы посетители фотографировали его и выкладывали диковинку в своих аккаунтах.
Но режиссёр и сценарист Каутер Бен Ханья (Kaouther Ben Hania) постаралась пойти дальше, а, если выразиться точнее, то глубже. Она придала непонятному современному искусству долю человеческого смысла. Она провела исследование того, до какой степени человека можно превратить в объект – когда его называют арт-объектом и назначают цену в сотнях тысяч евро, юридически закрепляя это в договоре, то должен ли он терять право на мнение, голос, ощущение себя личностью и на свободу; и вообще – что такое свобода для человека, это то, что обеспечивает “бумага” (будь то договор и/или паспорт) или она всё же в голове. Более того, режиссёр сделала главного героя уязвимым этническим меньшинством – он беженец, кого выбирают для такого спорного действа, то есть пользуются его беззащитностью, что практически квалифицируется как эксплуатация.
Темы в драме
Каутер Бен Ханья разделила всю историю на отдельные части, которые соприкасаются и поддерживают друг друга на протяжении всего хронометража, они словно оправдывают наличие друг друга.
“Человек, который продал свою кожу” – это возвышенная история любви (мезальянс, расстояние, надежда на встречу вопреки всем препятствиям); критика эксплуатации, когда элита от мира искусства извращённо использует беды беженцев в своих целях; история отчаяния, порождённая теми или иными условиями, в которые “загнаны” люди. В целом этот фильм можно назвать современным искусством – его не всегда легко понять, все эти отдельные части подтверждают это.
Такие разные темы, достойные отдельного фильма каждая, но Каутер Бен Ханья решила поднять их как одну на основе реального факта о Тиме Штайнере, согласившемся стать арт-объектом. Получается, Штайнер не зря пожертвовал собой во имя искусства, он, сам того не ведая, помог режиссёру создать серьёзное высказывание, которое не прошло бесследно, а добралось до номинации “Лучший фильм на иностранном языке” на церемонии Oscar 2021.
Но, мне кажется, здесь нет остроты, несмотря на серьёзность затронутых тем, углы сглажены и романтизированы. Всё сводится к любви, её всепобеждающей силе, а то, что сириец некоторое время побывал игрушкой богатого художника, уходит на второй план в итоге и как-то растворяется, теряя форму.
История любви
Действие начинается в Ракке (Сирия), Сэм Али (в исполнении Яхьи Махайни) и Абир (в исполнении Деи Лиани), бывшие одноклассники, влюблены друг в друга, но не могут быть вместе, потому что богатые родители Абир против. Её мать хочет, чтобы дочь вышла замуж за сотрудника Посольства Сирии в Бельгии, а не за нищего парнишку-соседа. Но Сэм делает предложение своей возлюбленной слишком громко и смело, восклицая: “Это революция! Мы хотим свободы!” А в экстремальной ситуации, когда город является зоной боевых действий (сирийская гражданская война), такие заявления лучше держать при себе. Сэма арестовывают, и, хотя ему удаётся сбежать из-под стражи, в Ракке он оставаться не может. Он должен покинуть родной город, оставляя Абир и свою семью позади.
Он остаётся в Бейруте, работает на птицефабрике, но тем не менее находит способ общаться с Абир – по Skype, и эти разговоры дают ему понимание, что её чувство к нему не угасло, несмотря на замужество. Она теперь живёт в Брюсселе, работает переводчиком для сирийских беженцев и не выглядит счастливой. Сэм – тоже. Он бы хотел оказаться рядом с Абир в Брюсселе, но у него нет возможности.
Эксплуатация
Но, если чего-то хочешь, мечта исполняется, пусть иногда довольно странно. Сэм – отличный тому пример. Джеффри Годфруа (в исполнении Коэна Де Боу), очень богатый, дорогой и противоречивый современный художник, король Мидас от мира искусства, предлагает ему стать его арт-объектом. И, когда Сэм слышит, что это даст ему возможность путешествовать, он соглашается. Он сможет выбраться за пределы Бейрута и повидаться с Абир.
Джеффри узнаёт, что Сэм – беженец. Причём сам Джеффри таковым не является, он “бельгиец и немного американец”, он может приехать в аэропорт, чтобы отправиться в любую точку света. Родился на правильной стороне мира, точно подмечает Сэм Али. А художник, усмехаясь, соглашается, что жаловаться не на что. Джеффри и Сэм – абсолютные противоположности. Один достиг той высоты, когда его автограф на предмете превращает этот предмет в самую дорогую вещь в мире, а второй не имеет возможности увидеть любимую девушку. Один достиг того уровня в жизни, когда уже нечего пожелать, второй не может удовлетворить базовые потребности. Две крайности.
Отчаяние
И Сэм очень зол из-за своей ситуации. “Вы сейчас злитесь, молодой человек, злость вам к лицу,” – говорит художник. Интересно то, что он решил использовать уязвимое этническое меньшинство для того, чтобы увековечить их слабость как предмет искусства. Почему бы ему не выбрать своего соотечественника для такой идеи. Есть в этом очень некрасивый подтекст – равного не заставят выполнять сомнительное действие, для этого избирают того, кто не вызывает никаких чувств и не имеет связей, чтобы дать отпор.
Отчаяние Джеффри скорее условное, его таковым и не назовёшь, но всё же он идёт на очень экстравагантный – отчаянный – шаг, создавая живой предмет искусства. Пигмалион наоборот. Сэм Али иного выхода не видит, как согласиться на это безумие, “продать” свою спину, чтобы вырваться за пределы жизни человека-невидимки.
Справка о реальном факте, вдохновившим режиссёра
Тим Штайнер (Tim Steiner) – это бывший владелец тату-салона из Цюриха, который стал произведением искусства за авторством бельгийского художника Вима Дельвоя (Wim Delvoye). Кстати, бельгийский художник появился в фильме “Человек, который продал свою кожу”, он сыграл роль страхового агента.
Дельвой нашёл Тима через подругу Тима. Она сразу указала на своего парня, когда узнала, что художник ищет живое полотно. Штайнер особо долго не думал, как ответить на предложение. Всё произошло довольно быстро.
Тим выставлялся в музеях по всему миру в качестве живого полотна с 2006 года. А полностью татуировка была завершена в 2008 году. Её действительно наносили два года – в общей сложности чистого времени на это ушло 40 часов. Центральная часть рисунка – это Мадонна, её венчает череп калавера, а по периметру спины рассыпаны ещё мириады существ. Эту татуировку назвали TIM.
Это произведение искусства было продано немецкому коллекционеру Рику Рейнкингу (Rik Reinking) за 150 000 евро, причём Тим в качестве компенсации получил треть от продажной цены. После смерти Тима его кожа будет снята и сохранена в виде холста. До тех пор, в рамках контракта, он должен работать в галереях три раза в год.
Тим – это пример стоицизма, настойчивости, бесстрашия перед скукой, самопожертвования. Он продолжал приходить на работу в Museum of Old and New Art (MONA) в Тасмании (Австралия) в период, когда музей был закрыт в период карантина 2020 года.
***
Тим Штайнер является примером масштабов мира тату-искусства, высокой степени приверженности к искусству и художественному самовыражению, выходящими за рамки общепринятых норм, что делает его незабываемой фигурой в мире тату-искусства. Это интереснее, чем у Бен Ханьи, у которой финал не производит впечатления (на меня, по крайней мере). По идее, ситуация со Штайнером – это тоже эксплуатация, как и в рамках сюжета фильма относительно Сэма Али. Но Бен Ханья как будто манипулирует сознанием, используя больные темы, которые ожидаемо могут затронуть зрителя.
