Эпоха правления Николая I стала временем, когда в Россию начали активно проникать идеи нации и национализма. С ними велась не менее активная борьба со стороны правительства, которое видело в них угрозу. Но не потому, что опасалось распада империи, а потому, что идеи конституционализма и гражданских прав были несовместимы с принципами самодержавия. Столкновение этих двух концепций велось на разных уровнях, в том числе и в исторической науке.
1829 год стал во многом знаковым в развитии отечественной историографии: вышел последний том сочинения Николая Карамзина «История государства Российского» и первый том Николая Полевого «История русского народа». Это хронологическое совпадение можно условно принять за точку отсчета конкуренции между дискурсивными конструкциями «российская история» и «русская история». Спор продолжался все правление Николая I и завершился практически полной победой второй уже после его смерти.
Этот период также ознаменовался почти полным исчезновением из употребления — на уровне заголовков научных, учебных и популярных изданий — словосочетания «история государства». Однако на смену ему пришла не «история народа» (и в этом отношении совпадение по времени сочинений Карамзина и Полевого может рассматриваться как точка взаимной аннигиляции), а просто «история», содержание которой уже могло варьироваться у разных авторов.
На протяжении всего XVIII века в отечественной исторической науке использовалось практически исключительно понятие «российскости» — так писали и Михаил Ломоносов, и Михаил Щербатов, и Василий Татищев. Хотя у последнего говорилось и о русской истории, но дело может быть в том, что сочинение Татищева выходило под редакцией Герхарда Миллера, который привел написание к более привычному для себя варианту.
На рубеже XVIII-XIX веков начинает появляться дихотомия: Российское государство — русский народ. Причем народ — это, в первую очередь, крестьянство. Интересно, что при противопоставлении государства и народа одновременно начинается восприятие российского императора как русского царя. Так, в 1815 году в журнале «Сын отечества» было опубликованы два стихотворения Василия Андреевича Жуковского: «Песнь Русскому Царю от его воинов» и «Молитва Русских», обращенные к царю. Названия говорят сами за себя. Последнее стихотворение после некоторой доработки уже в конце 1816 года стало гимном. Его следовало всегда играть при встрече императора, что может свидетельствовать о том, что идея «национализации» монарха разделялась и Александром I.
В сочинении Николая Карамзина «История государства Российского» в первых томах «российскость» также использовалась при описании политического аспекта, а «русскость» — культурного. Но постепенно второй концепт исчезает, остаются только «Россия» и «россияне».
В это же время выходит сочинение Николая Полевого «История русского народа», которое переворачивает все устоявшиеся к тому времени представления. Собственно «История русского народа» изначально задумывалась Полевым как история национальная, а не династическая, поскольку история государства во многом воспринималась именно как история правящей династии. Русский народ, в который у Полевого входит не только крестьянство, является тем самым связующим звеном, который позволяет объединить историю Древней Руси и современной России.
Несмотря на то, что подход Полевого сразу же был подвергнут жесточайшей критике со стороны историков (известный публицист Виссарион Белинский, наоборот, хвалил сочинения Полевого), используемый им концепт очень быстро становится общеупотребительным: так писали Михаил Погодин и Николай Устрялов.
Впрочем, «российскость» тоже не исчезла: ее использовали Иван Кайдалов и Александра Ишимова. Но к концу 1840-х годов концепт «русскости», связанный с народом, соединяется с концептом «Святая Русь», обозначающим государство. Идея, что история России — это история русского государства и русского народа, «русская история», а не «российская» и уж тем более не «история государства Российского», становится общим местом у различных авторов, независимо от их взглядов и используемой ими методологии. И квинтэссенцией этого стало начало издания в 1851 году профессором Московского университета Сергеем Соловьевым, учеником славянофила Михаила Погодина и западником по убеждениям, монументального труда «История России с древнейших времен».
Уже в самом начале своего сочинения Сергей Соловьев писал о себе как о «русском историке», который не дробит русскую историю на периоды, но выстраивает единую связь между всеми событиями. В дальнейшем описание шло в концептах «русскости»: «русская государственная область», «русские владения».
Производные от «России» использовались только тогда, когда необходимо было показать, что речь идет о том, что относится ко всей стране в контексте современной эпохи: «Призвание первых князей имеет великое значение в нашей истории, есть событие всероссийское, и с него справедливо начинают русскую историю».
Интересно, что Соловьевым даже провозглашение России империей и принятие Петром I титула императора Всероссийского рассматривалось через категорию народности: «Не раз предшественникам Петра и ему самому указывали на титул императора Восточного, но Петр отвергнул эту ветхость и принял титул "Императора Всероссийского", родная страна не была отлучена от славы царя своего, впервые оказано было уважение к народности».
После Соловьева практически все авторы оперировали исключительно концептом «русскости». Несмотря на то, что после Николая Полевого никто не выносил в заглавие слово «народ», фактически, именно этому аспекту стало уделяться все больше внимания практически у всех последующих исследователей истории России. Процесс национализации отечественной историографии, таким образом, занял всего около двадцати лет.
