Есть мнение, – его часто придерживаются люди знающие достаточно букв, чтобы ввести слово «иго» в поисковик, – что зависимость русских княжеств от Орду придумал польский историк Ян Длугош. Произошло это в конце XV века. В России же об открытии узнали только в XVII столетии. И это довольно распространённое в широких, увы, кругах мнение.
Так что, есть смысл рассказать о Яне Длугоше.
Предсказуемо, родившийся в 1415 году Ян, как и едва ли не все образованные люди его эпохи, был служителем католической церкви. Что, кстати, не мешало ему, продолжая боевые традиции династии Длугошей, участвовать в битвах. При жизни Ян Длугош прославился как дипломат, и как педагог – воспитатель польских и чешских королевичей… То есть, ясно что речь о человеке способном, неординарном. Но, казалось бы, к истории (а тем более, к истории Руси, – страны, которую Длугош не посещал, ибо даже не воевал с русскими) отношения не имеющем. И это, может быть, самое примечательное.
То что Длугош был ещё и историком, что работал в архивах Польши и Чехии, стало известно широким массам только в начале XVII века. Полностью же изданы его труды были только в XVIII столетии… Ибо для XV и даже XVII веков слишком уж много в его исторических писаниях было острой крамолы.
Собственно, Яна Длугоша можно было бы назвать польским Мауро Орбини. Вышедшие из под его пера «Хроники великих королей Польши» также, как и «Славянское царство» Орбини, состояли чуть менее чем полностью из лютого славянофильства. С поправкой, однако, на то, что целью Длугоша являлось возвеличивание западных, а не южных славян. Среди прочего, Длугош ввёл в оборот и ставшую популярной в шляхтетской среде версию происхождения от сарматов…
Однако, упомянутая крамола заключалась в другом. Если Орбини лишь упоминал о великих подвигах славян (именуемых скифами, готами, вандалами, даками и так далее) в дохристианский период, то Длугош (католический прелат, как и его коллега из Далмации) взял на себя труд славянское язычество подробно и очень благожелательно описать… Богов и систему верований ему, правда, пришлось с начала и до конца придумать. Описанное им «язычество» явно списано с античного средиземноморского и не имеет ничего общего с известным из других источников верованиями ободритов… Но кто стал бы в этом разбираться? Даже у самого Длугоша были опасения, что инквизиция не оценит креатива.
...То есть, Ян Длугош получил известность, как историк (пусть и скорее альтернативный) только после смерти. Тем не менее, его труды оказали очень сильное влияние на польскую историографию. Влияние, скорее, дурное, поскольку Длугош, как и многие его последователи-соотечественники, творил в русле полоноцентризма. В духе, в принципе, сходном с современными российскими авторами альтернативной истории, с той лишь разницей, что под «славянами» он понимал поляков.
Русский народ – восточных лесных схизматиков – Длугош, естественно, не любил, считая дурной и младшей ветвью польского. Так что прародитель восточных славян Рус, оказывался даже не сыном, а только внуком Леха (тогда как Чех – целым младшим братом). Что же касается «ига»… То оборот «русский народ сбросил ярмо» он действительно употребил, когда – незадолго до своей смерти, – получил известие о победе Ивана III над Ахматом. Характерно, что будучи вообще неважного мнения о русских, конкретно в тот раз Длугош уж точно обидеть не хотел. И даже сам радовался.
...Тем не менее, сказать, что Длугош «иго» – хотя бы в каком-то смысле – придумал, конечно, нельзя. Это слово, в значении «ярмо», – как латинизм, вошло сначала в греческий, затем, из греческого в староболгарский, а из последнего, – через священные книги, в которых употребляется, – в русский. То есть, было известно и до Длугоша, который не мог предвидеть даже того, что в России кто-то когда-то прочтёт его заметки. И уж тем более, что кто-то найдёт хорошей идеей называть «зависимость» или «господство» коротко «игом». До XVIII столетия при описании отношений Руси и Орды это слово, действительно, не использовалось… Но это же не значит, что вассальных отношений, – описанных до рождения Длугоша, заставшего только финал Золотой Орды, – не было.
Возвращаясь же от частностей, – «ига», – к общему, стоит ещё раз отметить, что Длугош, как поляку и положено, был русофобом. То есть, в своих исторических заметках очень критически, недоброжелательно и неуважительно оценивал деятельность восточных – православных – князей. Что не мешало ему быть славянофилом. Глубоко искренним. Ибо в отличие от Орбини, Длугош, действительно рисковал. Аббата с берегов Адриатики лишь мягко пожурили, – без оргвыводов, – за цитирование трудов, вышедших из под пера схизматиков. «Славянское царство» Орбини даже запретили, сделав, таким образом, книги великолепную рекламу, – все образованные люди Европы заказали себе экземпляры, желая узнать, что именно нельзя цитировать с точки зрения Папы... Длугош публиковаться не стал, поскольку за пропаганду язычества могло прилететь уже кроме шуток.
Подчеркнуть же следует, что в сочетании славянофильства и русофобии нет никакого противоречия. Не мешает же полонофобия, – презрительное и недоброжелательное отношение к полякам, – нашим почитателям «славян-ариев»?
