- … И больше я никогда ее не видел. Вот так-то, Михалыч, - закончил свой рассказ Тимофей.
- Ох и горазд ты байки травить, Тимоха, - старый егерь поднялся с кресла, подбросил дров в камин и налил себе кружку ароматного душистого чая с травами. – Рыбу-то оставь там, в сенях, утром закопчу. Чай за ночь не испортится. Мороз нонче вон какой! Февраль разбушевался, свирепствует. Но все тщетно. Весна ужо не за горами.
После целого дня рыбалки на свежем морозном воздухе Тимофея разморило, и он стал клевать носом. В домике старого егеря было уютно и тепло. Возвращаться на свою роскошную холодную дачу совершенно не хотелось. И дело было даже не в том, что, открыв приложение в телефоне, можно было зажечь в этом доме свет, растопить камин, нагреть сауну и залить воду в бассейн. А в том, что не было в нем самого главного – человеческого тепла. Души в нем не было.
А в домике Михалыча запах печеной картошки смешался с запахом прелой овчины, душистых трав, махорки и еще с чем-то таким неуловимо прекрасным, что напоминало о детстве.
- Что-то ты все-таки подмешал мне, Михалыч, - пробормотал Тимофей, засыпая в уютном кресле.
Старик заботливо укрыл гостя видавшим виды пледом и, не торопясь, отправился за дровами. Нужно было заготовить ольховую лучину для коптильни.
- Э-эх, молоде-ежь, – вздыхал про себя Михалыч. – Чего им не живется-то нормально? В любви, согласии. Деток бы нарожали. Бабы все как с ума посходили, карьеру делают. Иная и радуется, что больше мужа зарабатывает. Да рази ж так можно?
Была бы жива его Любушка… Рукавом рубашки старик смахнул не прошеную слезу. Да ладно, мы-то пожили уже. Детей жалко. Маются. Вот Тимоха – нормальный мужик, все при нем. А живет все с какими-то выдрами. Анжела эта, прости Господи. Кукла говорящая…
***
Они бежали по обрывистому песчаному берегу к реке.
- Тимоха, не отставай! – кричала Аленка.
Потом долго плескались в холодной прозрачной воде, руками пытаясь поймать маленьких рыбок. Накупавшись до синих губ, сидели на берегу и строили города из песка. Потом он серьезно заболел. Температура 38 держалась целую неделю.
- Тимоха, вставай! – плакала Аленка, сидя у его изголовья. - Хватит лежать, давай поправляйся. Мне за тебя от папы с мамой досталось. Вставай, Тимоха!
- Вставай, Тимоха! – Михалыч уже минуту как тряс его за плечо. – Вставай. Собирайся. В церкву пойдем.
- Михалыч, 21-й век на дворе, - сонно пробормотал Тимофей. - Какая церква? Мне такой сон приснился. - он сладко зевнул и повернулся на другой бок.
- Все равно спать не дам, - стянул с него одеяло старик. – Вставай, охламон! Великий пост начинается. Сегодня притчу о блудном сыне читать будут.
- О каком еще сыне, Михалыч? Ну что ты мелешь! – заворчал Тимофей, свесив ноги с кровати. Вот неугомонный старик!
- О блудном, дурында! А вечером в баньке тебя пропарю хорошенько. Может, дурь-то из тебя вся и выйдет. Э-эх, надо было вчера еще затопить! Да ладно, чего уж там. Зато славно порыбачили.
***
В маленькой уютной церкви пахло ладаном и свечами. Тихо и торжественно пел церковный хор. На душе становилось отрадно и спокойно. Безопасно, как на руках у матери. Вдруг среди прихожан он увидел знакомое лицо. ОНА! Нет, показалось. А что, если это и правда она?
- Стой спокойно и не верти головой по сторонам, - ткнул его в бок Михалыч. – Слушай внимательно. И молись.
- Как молиться-то, Михалыч? – прошептал ему в самое ухо Тимофей.
- Как, как? Не знаю как. Душой молись.
Тимофей закрыл глаза, сосредоточился внутри себя и спросил: «Господи! Я совсем не знаю Тебя. Я даже не уверен, что Ты есть. Но если Ты есть, скажи мне, как быть счастливым? Что нужно сделать?»
А дальше он сам не понял, как это получилось. Слезы ручьем лились из его глаз, и даже в голову не пришло это скрывать. Так и стоял как вкопанный, внимая божественной службе и обливаясь горючими слезами. И так сладко становилось от этих слез, как-будто смывали они всю коросту, накопившуюся за всю его жизнь.
Не видел он, как Михалыч растроганно улыбался, поглядывая на него. И наблюдал, как взрослый сильный мужчина, разменявший пятый десяток и управляющий сотнями людей, плачет как ребенок, на глазах у всех, размазывая по щекам слезы.
- Что это со мной было, Михалыч? Объясни, - приступил к старику Тимофей, как только они вышли из храма.
- Как что? Возвращение блудного сына – усмехнулся старик в усы. – Ты проповедь-то слышал, аль нет?
- Чего-то там про сына, который от отца сбежал и промотал все его денежки. Гулял где-то с проститутками несколько лет. Потом вернулся нищебродом. А батя его встретил и кольцо дорогое подарил. И еще теленка заколол, откормленного. На шашлычки.
- Эх ты, охламон, – рассмеялся Михалыч. – Слышал звон, да не знаешь, где он. Блудный сын - это все мы, несчастные, напуганные, безрадостные и без дерзновенные люди.
Страна далече - это место, где все мы свои делишки проворачиваем, пытаясь побольше урвать себе удовольствий, нахапать друг у друга.
Отец - это Создатель наш, Который ждет нас домой, ночей не спит. Как только увидит кого возвращающимся, бежит, спотыкаясь, навстречу на шею бросается. И одаривает безмерно. Возвращает нам то, что мы растеряли в стране далече – наши таланты и способность быть счастливыми.
- А ты знаешь, Михалыч, - задумчиво произнес Тимофей. - Мне показалось, что я Алену видел в храме.
- Вот и не потеряй ее больше, сынок, - тихо ответил старик, смахнув не прошеную слезу.
Если понравился рассказ, ставьте лайк и переходите по ссылке Житейские истории
