Пропустив цикл стихотворений, ибо мне никогда не нравились переводы немецких стихотворений. Мне до сих пор кажется, в них есть что-то большее, чем то мелкое. ради чего наш переводчик оставляет тот или иной текст таким. Поэтому я сразу перехожу к первой книге “Веселой науке”, где ставиться однозначно вопрос о смысле человеческой жизни. Таковым смыслом, хотят этого сами люди или нет, становится “продолжение рода”. “Каким бы взглядом, добрым или злым, ни смотрел я на людей, я нахожу их всегда поглощенными одной задачей, всех и каждого в отдельности: делать то, что способствует сохранению рода человеческого. И вовсе не из чувства любви к этому роду, а просто потому, что в них нет ничего, что было бы старше, сильнее, беспощаднее, непреодолимее этого инстинкта, - ибо инстинкт этот как раз и есть сущность нашей породы и нашего стада…”
Здесь также оправдывается весь род человеческий, в особенности ныне живущие, дожившие до сего дня. "Я и не знаю, можешь ли ты, милый мой сородич и ближний, вообще жить в ущерб роду, стало быть, “неразумно” и “дурно”; то, что могло бы повредить роду, пожалуй, вымерло уже много тысячелетий назад..." Но и в самой смерти есть продолжение рода (если вы читали мою книгу о “Ничьемноземье”). Даже “наши мертвые нас не оставят в беде” и “наши павшие, как часовые”. Если у “пошлых людей” по квалификации Ницше есть еще такие понятия,как “удовольствие” и “неудовольствие”, то у “благородных” есть “чувство следования необходимому”. В этом необходимом и есть смысл - сомыслие. Стремление к длению жизни единой. Именно поэтому пошлость зачастую воспринимает благородное, как злое. Новое благородного - всегда зло для пошлого. А оно лишь необходимое. То необходимое, что благородный способен вспомнить. Вспомнить, то есть достать из памяти своего “благого рода”. И продлить его. Соединиться с ним и его окружением. Стать “больше, чем”.
Тут сразу выясняется и отношение Ницше к науке: “Последняя цель науки в том, чтобы доставлять человеку как можно больше удовольствия и как можно меньше неудовольствия! А что, если удовольствие и неудовольствие так тесно связаны друг с другом, что тот, кто хочет иметь возможно больше первого, должен иметь возможно больше и второго, - что тот, кто хочет преуспеть в “небесном восхищении”, должен быть готовым и к “смертной скорби”? И, пожалуй, так оно и есть!..” Тут, конечно, снова можно вспомнить филологическую связь “страдания” и “страды” (сбора нового урожая). А если вспомнить “Диалектику сторителлинга”. То вся цепочка выглядит так: страх - страсть - страсти - страдание - страда. От страха рождения, через свободу хотения и расширения своего Я, своей памяти о себе. К беспредельному “больше, чем” Я. Утверждения и экспансии этого “больше, чем”. Неизбывных страданий с этим связанных. И, наконец, сбор урожая новой жизни… После которого… новый страх. Вот вам и “вечное возвращение”, в которым мы никогда не будем такими же, как раньше, но всегда - “больше, чем”... В кратком изводе это выглядет как “рождение - свобода - власть - любовь - смерть”. Только не надо путать “любовь” с “либидо”, “комфортом” и “собственностью” (о последнем предупреждал и Ницше).
Традиция (сила рода и племени), есть причина Свободы. Свобода и Традиция, есть причина Власти. Власть, Свобода и Традиция, есть причина Любви. Любовь же совместно с Властью. Свободой и Традицией приводит к Смерти. Дальше новая жизнь с новой традицией.
Уже античные философы догадывались, что рабов или “последних людей” (ох как по ним пройдется выздоравливающий весельчак в “Так говорил…”) гораздо больше, чем тех, кто способен преодолевать себя, вспоминая себя цельного, преодолевая собственный страх, собственные страсти, собственную мощь и собственные страдания. Готовых к новой жизни сверхчеловеков (позволю поспорить с переводчиками… “надчеловеков”). А потому еще необходимо это “зло” и “добро”, эти светофоры, на пути, по которым ежедневно слоняются эти “божьи твари”. Но, то что для них “зло”, чего они стараются избежать, избежать неудовольствия, для сверхчеловека (надчеловека) есть часть природы. Его природы преодоления. Как смерть - необходимая часть жизни. И уж точно, не последняя точка в тексте.
Боязнь страдания или нужды исходит из отсутствия опыта, связанного со страданием или нуждой. Отсюда не страдавшие и не нуждавшиеся страдают еще больше.
Важное предостережение “надчеловекам”: “Наши силы временами так увлекают нас, что мы не в состоянии больше выдерживать своих слабостей и гибнем от них: мы даже предвидим этот исход и, несмотря на это, не желаем ничего иного. Тогда мы становимся жестокими к тому в нас, что хочет быть пощаженным, и наше величие есть само наше жестокосердие. – Такое переживание, которое мы в конечном счете должны оплатить собственной жизнью, оказывается символичным для всего образа действий великих людей по отношению к другим людям и к их времени – именно лучшими своими качествами, тем, на что только они и способны, они губят множество слабых, неуверенных, становящихся, тщащихся людей и оттого вредны. Может даже случиться, что они в целом только вредят, ибо лучшее в них принимается и как бы испивается такими людьми, которые теряют от него. Как от слишком крепкого напитка, рассудок и самолюбие: они пьянеют настолько, что вынуждены спотыкаться и обламывать себе ноги на всех околицах, куда влечет их хмель…”
А еще я позволю себе не приводить здесь 40-й и 42-й афоризмы “первой книги”. Но в них рассматривается разница отношений “командир - солдат” и “работодатель - рабочий”. Вы можете самостоятельно с ними ознакомиться. Однако, дело касается именно древней индийской забавы раскладывать все общество не на “власть и народ”, как это принято в сегодняшнем западном мире, но на касты: шудры - вайши - кшатрии - брамины. Здесь и разность отношений в каждой из каст, и разница преодолений, возможных для конкретной касты, и разность мотиваций к чему бы то ни было… Да и собственно карта Пути роста всего общества.
……………………………………
.........................
Мой канал ВК... https://vk.com/gopius
……………………………………………………..
Сказки и былины о войне и героях. Для детей и взрослых…
https://dzen.ru/a/Y45TOB1a-A_5nlzw
Трагедия и героизм буквы “Z”.