Возвращаясь, домой ближе к девяти утра, я устало рухнула на свою кровать и взывала к небесам:
— Что за чертовщина?!
Из кошмарного сна, в котором за мной гнались доктора с гигантскими шприцами, полицейские в костюмах Бэтмена спасали меня, а я отбивалась шпильками из своих волос, меня прервал звонок. С трудом открыв глаза и прищурившись от яркого утреннего солнца, я обнаружила, что уже пару дней мне снились странные сны и кошмары, так что на полноценный сон не хватало времени. Хоть на работе и дали мне небольшой отгул, завтра утром я все равно должна явиться на работу. Все эти маньяки и бред напрасны, важно зарабатывать деньги.
Слезая с кровати, я отправилась открывать дверь. На мой вопрос "кто?" последовало молчание, и я аккуратно приоткрыла дверь, отодвинув засов. Меня ударил слегка затхлый запах подъезда. Я внимательно посмотрела сквозь щель — там никого не было. И звонок раздался снова.
Покрутив пальцами возле висков, я пошла на звук мобильного. Оказалось, звонили из больницы. Мне раньше уже говорили, что нет никаких изменений, и спасенный пока не приходит в себя. Чтобы быть неприметной, я даже однажды навестила его, посидев рядом с кроватью и наблюдая за его размеренным дыханием. Он был таким красивым, думала я грустно.
От лечащего врача я узнала, что пациент не вызывает особых беспокойств, его рана оказалась не такой уж страшной, сотрясения мозга не было. Все его долгое сонное состояние вызвано некоторыми медикаментами. Он приходил в себя, но не в тот момент, когда я его навестила. И вот, зазвонил телефон снова.
— Юлиана Степановна? — безжизненный голос принадлежал лечащему врачу. — Ваш жених чувствует себя неплохо. Он ждет вашей встречи. Приходите в приемные часы.
— Спасибо.
Я нажала кнопку отбоя и задумалась, игнорируя новый статус незнакомца, который присвоили ему романтические медсестры.
Нужно сходить и вернуть его вещи. И просто еще раз увидеть его. Хотя я знала, что в компании красавцев обычно теряю контроль над речью и начинаю нести чушь. Ну и ладно, я привыкла с этим сосуществовать, не расстраиваясь. Как и с другим.
Дело в том, что еще в детском доме у меня выявили обсессивно-компульсивное расстройство, которое, по-видимому, развилось из-за особенностей воспитания в данном учреждении. При нервозности я начинала все прибирать, и даже без стресса мне хотелось убрать неряшливую одежду или каплю кофе на столе. Поэтому я поступила на психологическое отделение в универе. Там я изучила свою проблему и научилась с ней сосуществовать. Мой куратор, практикующий психолог, часто помогал мне, подсказывая, что и как делать. Нет худа без добра — моя аккуратность ценилась на работе, и даже в час пик барная стойка оставалась идеально чистой.
Не трудно догадаться, что после пережитых событий моя квартира сверкала чистотой. Мне было делать нечего, и я с чистой душой отправилась в больницу.
Интересно, что значит "ждет встречи"? И что может подумать нормальный человек, который потерял сознание одиноким, но пришел в себя уже почти женатым? Хотя, как я могу знать, может быть, он и вовсе не одинок, и его ждет настоящая невеста?
С другой стороны, он не мог не заметить, что его называют совсем другим именем, отличным от того, которое было дано ему при рождении. По словам врача, я с трудом смогла его раскрыть. Все это странно и вызывает подозрение...
Однако я могла просто угадать с именем. Да, и с фамилией, и с отчеством, и с возрастом тоже.
Эти мысли, такие захватывающие, с неясным предвкушением тайны, сопровождали меня по пути в больницу. Июльское солнце ласкало горячими лучами мою кожу, легкий ветерок игриво колыхал мой шифоновый подол, который мягко обвивал мои ноги с каждым шагом. В воздухе плавало множество неуловимых запахов, характерных только для Петербурга с его водными каналами. Прогулка помогла мне немного прийти в себя.
В стерильных коридорах госпиталя было тихо и пустынно. Надев солнцезащитные очки и накинув халат, выданный медсестрой, я направилась в знакомую палату и постучала. Тихий и сдавленный голос «войдите» прозвучал за дверью, и я ее приоткрыла, остановившись на пороге.
Голос звучал не так, как я ожидала от пациента, что он плохо себя чувствует. На самом деле, все было совсем наоборот. Открывается забавная и очень привлекательная картина, при виде которой моё сначала возникшее сочувствие уступило место удивлению.
Мужчина, спасенный мной, делает отжимания. На нем разодранные пижамные штаны, видимо, выданные из хозблока из-за отсутствия альтернативной одежды. Все остальное — это обнаженное тело. Мускулы спины под кожей колышутся, и на сильных руках проступают вены от напряжения. Я никак не связывала повреждение головы с таким поведением. Но чрезмерный восторг от увиденного заставляет меня остаться молча на пороге.
Мужчина встает и поворачивается, позволяя мне полюбоваться его рельефным прессом, грудными мышцами, которые поднимаются от тяжелого дыхания.
Мое дыхание тоже далеко от нормы. Честно говоря, в присутствии красивых парней я иногда неадекватно веду себя. Я невежливо таращусь на него, а он в ответ внимательно смотрит на меня, перетирая шею.
Наконец, он решает прервать наше долгое молчание:
— Так вы и есть моя спасительница? — его голос звучит бархатно, с легкой хрипотцой, и это делает ситуацию еще более напряженной.
Я, наконец смотрю ему в глаза и в душе вздыхаю. Он имеет карие глаза, теплые, с перчинкой. Я все так же стою молча, возможно, преподношу себя как недостаточно умного человека, или, возможно, как занятую. Я даже не знаю. Но в конечном итоге я просто отвечаю на его вопрос:
— Я не сделала ничего особенного. Я уверена, что кто угодно сделал бы то же самое, вызвать службу спасения не сложно, если есть телефон. В моем случае, я как раз имела его под рукой. Затем я вызвала.
Незнакомец медленно улыбается. Очевидно, что эта улыбка вызывает некоторые неприятные ощущения в области его лица, так как он морщится.
— Понятно. А то, что я теперь Виталя Владимирович и почти женат, как это произошло? — он уточняет с усмешкой.
Я покраснела. Как объяснить, что мне он понравился, поэтому я придумала эту историю, чтобы узнать о его состоянии? Я объясняю, опуская незначительную деталь о своей симпатии:
— Я была обеспокоена. И поскольку незнакомцам не сообщают о состоянии пострадавшего, я представилась вашей подругой. Мне пришлось придумать имя. И то, что вы сирота... вот и все. А медсестры уже решили, что вы мой жених. Но это не моя заслуга!
— Почему сирота? — поднял брови он, выражая недоумение, и вновь поморщился.
— Это чтобы уменьшилось количество вопросов о моих родственниках.
— И откуда у тебя эта идея? — он был заинтересован.
После небольшой паузы я призналась:
— Я сама выросла в детском доме, — сказала я, радуясь тому, что такая информация прозвучала спокойно, как простое утверждение факта, а не сочувственно.
Мужчина задумчиво помолчал, в течение минуты, внимательно рассматривая меня и немного смущаясь. Потом он спросил:
— Как я могу тебя отблагодарить?
— Никак, — удивилась я. — Простого, спасибо, будет достаточно. Мне больше нечего предложить. Я такой альтруист. Все делаю для людей. Но что бы вы могли предложить? Деньги? Ужин в ресторане? Обед в закусочной? Или завтрак у вас дома?
Я говорила чепуху. Новый знакомый был ошеломлен моими намёками и с примирением поднял руки, подошёл ко мне, усмехнулся, наклонился и поцеловал меня в щеку, опалив своим горячим дыханием.
— Спасибо. Значит, я отблагодарил — сказал он.
— Договорились. Знаете что-нибудь о нападавших? — спросила я без всякой надежды на получение ответа, только чтобы скрыть свою смущённость.
Мужчина отстранился и отвернулся.
— Не имею ни малейшего понятия. Полиция ко мне ещё не обращалась.
Мне показалось, что он не хочет говорить на эту тему. Ну и ладно. Он осмотрелся по сторонам и попросил взять мой мобильный. Я разблокировала телефон и отдала ему. Вместо того чтобы сделать звонок, он вбил свой номер в контакты и вернул мне телефон.
— Если все же решите, в чём я могу быть полезен, позвоните. В любое время. Но лучше поспешите, я через пару дней уезжаю из города. Нужно только закончить одно дело.
Продолжение следует…
