Псалтирь на сякую потребу – это особо избранные святыми отцами псалмы Давида, которые следует читать в тех или иных духовных и житейских ситуациях и невзгодах;
Сле́дованная псалти́рь – это книга богослужебная, содержащая псалтирь Давида, разделенную на двадцать кафизм с указанием тропарей и молитв, читаемых после кафизм.
В книге могут помещаться часослов и месяцеслов.
Читать ее особенно душеполезно. В чем желаю помощи Божией и духовного преуспеяния всем читающим!
Архимандрит Кирилл (Павлов) говорил: «Скупой беднеет быстрее щедрого, а упрямому достается скорбей больше, чем смиренному, поскольку…». Переходите по ссылке в наш телеграм канал и читайте продолжение слов архимандрита, https://t.me/molitvaikona/10303 .
Псалтирь – песенник наших еврейских предков и первый гимн Церкви – является константой в жизни Православной Церкви. Мы не только поем Псалмы на Утрене и Вечерне так же часто, как они совершаются, но тексты Псалмов разбросаны по всем другим службам. В консервативном Римском Патриархате в годы становления Устава предпочтение отдавалось псалмам (антифонам и другим песнопениям), а не вновь сочиненным поэтическим текстам. Это было защитой от тонкой ереси и обеспечивало четкую связь между верой наших отцов и верой Церкви. Псалмы являются прообразом Христа и часто цитировались Им. Ниже мы перепечатываем выдержки из статей о псалмах из двух православных источников.
Если человек вникает в тематическое содержание Псалмов, он вряд ли может не заметить, что многие из них представляют собой молитвы смиренного, бедного и справедливого человека, угнетаемого своими врагами. Действительно, голос этого человека иногда кажется доминирующим в Книге Псалмов...
Об этом бедном, угнетенном, справедливом человеке Псалтири я полагаю уместно говорить не только о боговдохновенных авторах соответствующих псалмов, но и о боговдохновенных редакторах, которые собирали и составляли эти молитвы. Благодаря их единой компиляции эти псалмы исходят от одного общего голоса.
Например, крик в Псалме 21 – «Почему Ты оставил меня?» – возникает из того же голоса, который мы слышим в Псалме 30: «В руки Твои предаю дух мой». Человек, который жалуется в Псалме 68: «Я чужой для братьев моих», — это тот же человек, который просит в Псалме 35: «Да не пойдет против меня нога гордого».
Псалом за псалмом вырисовывается образ этого человека. Строки этих псалмов придают форму его контуру: объект несправедливого, злонамеренного заговора, он ложно обвиняется; его предает друг и близкий человек его стола. Он раздет, и одежды его разделены по жребию. Утверждая свою невиновность перед лжесвидетелями, его поят уксусом. Даже, несмотря на то, что он испытывает оставление Богом, этот бедняк предвкушает свое возможное оправдание.
Не только в Псалмах в значительной степени доминирует этот образ, но и структура Псалтири побуждает читателя отождествлять его с другими содержащимися в ней образами. Чтобы убедиться в истинности этого, позвольте мне предложить анализ первых трех псалмов, каждый из которых содержит личный портрет.
Таким образом, Псалом 1 представляет «блаженного человека», чья радость в законе Господнем. Этот человек противопоставлен нечестивцу. В Псалме 2 этот справедливый человек теперь является благочестивым царем, против которого восстают нечестивцы. В третьем псалме этого праведника угнетают нечестивцы: «Господи, почему так много людей трудится, чтобы сделать мою жизнь несчастной?» Таким образом, в первых трех псалмах мы наблюдаем три описания одного и того же человека.
Во-первых, он «благословенный человек», совершенный человек; он — все, чем должен был быть Адам. Таким образом, он действительно является новым Адамом. Во-вторых, он — помазанный царь, которому Господь говорит: «Ты Сын Мой, / Ныне Я родил Тебя». В-третьих, он угнетенный справедливый человек, осажденный «десятью тысячами людей/ которые со всех сторон восстали против меня».
Эти три псалма представляют Псалтирь в целом, потому что эти три образа пронизывают все произведение. Итак, уже в самом начале Псалтири вырисовывается довольно ясный образ человека, читающего псалмы: праведник, царь-помазанник, страждущий раб Божий. В оставшейся части книги будут рассмотрены и подробно описаны три образа, содержащиеся в первых трех псалмах. Эти три образуют своего рода введение, образуя ключ, открывающий всю книгу.
Можно было бы подумать, что Псалтирь как бы только и ждала исторического появления того человека, который оплатит этот составной образ. Действительно, если бы такой человек никогда не появился на земле, Книга Псалмов была бы трудом для объяснения.
