- Баба Саня, Яна грудь не берет ни в какую. Я вчера в деревне окрошки наелась, видимо, горчит молоко. Чего мне делать, я не знаю.
- Не берет, говоришь? А тебя саму часом не тошнит?
- При чем тут это, баба Саня? Я тебе про ребенка говорю.
Вот оно, озеро! Озеро их детства, поэтому такое любимое. На том же месте мостки, но уже пошире и доски не такие хлипкие, а из хорошей добротной половицы. Лодка привязана к мосткам, новая, недавно покрашенная.
Само озеро будто бы уменьшилось, большая ива отошла от берега метра на три и теперь не может купать свои ветви в воде. Однако вода в озере по-прежнему чистая. В ней, как и раньше, отражаются облака, солнышко лучами к ней тянется, рисуя тонкие узоры золотистой ряби.
Алина скинула халат и собралась нырнуть с мостков. Илья остановил ее
- Алинка, стой, не ныряй! Здесь и раньше не очень глубоко было, а озеро сильно обмелело. Сейчас я сам проверю глубину, после, если хочешь, ныряй.
- Ладно, как скажешь, давай, проверяй.
Илья спустился с мостков и правда, вода ему только по пояс.
- Видишь, что творится! Ладно, прыгай, я тебя поймаю.
Алина не стала прыгать, просто шагнула с мостков. Илья схватил ее поперек туловища и стал крутить по воде. Брызги во все стороны, круги по воде, Алинкин смех по всему озеру!
- Илья, отпусти сейчас же! Ты что меня болтаешь в воде, как водоросли полощешь?
- Ты, Алиночка, не водоросль, ты моя маленькая русалочка
Женщина ухитрилась выскользнуть из крепких рук мужа и нырнула в воду. Проплыв метров восемь под водой, она вынырнула, рассмеялась, глядя на потерянное лицо Ильи
- Догоняй! Ну, чего ты? Опять испугался? Забыл, что я под водой плаваю лучше, чем по воде?
- Алина, я тебя серьезно прошу, не надо так. Это озеро, кругом водоросли, ты можешь запутаться в них и не всплыть. Я могу не успеть тебя спасти.
- Ладно, не буду больше. Слышишь, твой телефон звонит.
- Слышу. Сейчас поплаваю и перезвоню.
Но, телефон звонил снова и снова. Илья вылез на мостки, вытер руки футболкой, достал из кармана брюк телефон, который тут же зазвонил. Это Шамиль, гараж которого стоит впритык к Пирожковой.
- Илья! Наконец-то взял трубку. Ты, этого самого, брат, давай-ка, приезжай! Друг твой, Темка, вчера с обеда закрыл заведение, мол, спец. обслуживание. Видели мы это обслуживание, дым коромыслом стоял. Сегодня опять не работает, не жарит пирожки. Опять спец. Обслуживание.
- Да, твою же дивизию! Спасибо Шамиль, спасибо друг. Сегодня я уж только к вечеру приеду. Ты там скажи мужикам, будут завтра пирожки.
Алина! Выходи! Накупались, домой надо.
Девушка подплыла к мосткам
- Что случилось, почему домой?
- Пирожковая горит, поехали.
- Как горит?
- Это я в переносном смысле, не пугайся. Шамиль звонил, говорит пирует Артем, дым коромыслом.
- Ну, ладно, поехали!
Илья помог жене вылезти на мостки, подал халат. Вид у него, уб итый. Как можно? С таким трудом раскручивались и нарушить все за один день?
Катерина с Марусей только сели пить чай. Катерина журила Марию
- Ты, Маруся, зачем так делаешь? Ребята и так редко приезжают. Ты, как они приедут, начинаешь пировать. Я ведь сказала, что ты с весны не пьешь. А? Посмотри, в чем душа у тебя держится, сдыхать собираешься, болеешь, опять ведь выпила!
- Это я от обиды. Выбросили меня, как ненужную тряпку, теперь хотят, чтобы я им радовалась. Без них живу, всего у меня полно. Сейчас, чашку чаю выпью и уйду.
- На правнучку даже не посмотришь?
- Чего на нее смотреть, на спящую? Я маленьких детей вообще не люблю.
- Господи, кого ты хоть любила? Дочку била, внучку била, вот и добилась. Жалуешься теперь, выбросили тебя. Человеком надо быть, тогда уважать станут.
Алина узнавала и не узнавала бабушку. Эта страшная высохшая старуха не могла быть ее бабушкой. Маруся улыбнулась беззубым ртом
- А, внучка моя пришла! Че глядишь? Не узнала бабку-то? Да, ты тоже такой станешь, когда у тебя дочь сопьется, а внучка бросит и уедет.
Алина побледнела, слезы выступили на глазах, это же бабушка ее проклинает. Это она такое будущее ей пророчит.
- Не стану! Никогда такой, как ты не стану. Моя дочь не будет пить, потому что я сама никогда не буду пить. Поняла?
Бабушка Катя! Ты не показывала ей нашу дочку? Нет? Не показывала?
- Нет, Алина, твоя бабушка не захотела на нее смотреть.
- Ну, и ладно! Она никогда не увидит мою Ульяну. Пока она жива, я сюда свою дочь не привезу.
- Правильно! Не надо ей смотреть на нашу девочку. Ишь, раскаркалась тут! Пророчица нашлась! Иди отсюда, глаза бы мои тебя не видели. Ты ведь сама Амину отдала, обменяла на стиральную машину и на баню. Сама велела ей уезжать. Толы твои бесстыжие. Чего сидишь, иди, допивай, чего там у тебя осталось. Здесь тебе не нальют.
Старуха вышла из-за стола, поклонилась в пояс
- Спасибо вам за все! Здоровья вам всем! Особенно тебе, Катерина!
- И тебе спасибо! Пусть твое к тебе и вернется!
Илья торопливо складывал в сумку вещи.
- Алина, собирайся, хватит с бабушкой прощаться, ехать надо.
Катерина всполошилась
- Илюша, куда? На Марусю обиделся что ли? Так она теперь не скоро придет, недели две сердиться будет.
- Бабушка, мне дела до нее нет. Нам домой надо. Срочно.
- Батюшки, что случилось-то?
- Пока ничего страшного, напарник мой запировал, не работает Пирожковая. Еще неизвестно, осталось ли в холодильнике мясо, и сколько они там выпили пива. Но ничего, все это поправимо, только нам надо ехать. Ты не сердись, бабушка! Я обязательно приеду в сентябре, выкопаю тебе картошку.
- Сможешь, приедешь. Нет, так я сама потихоньку вырою. Поезжайте, коли так. Сейчас огурцов нарву, яиц, вон, лукошко припасла. Да, ягоды тоже забирайте, корзинки потом привезешь.
Погрузились, поехали. Проводила Катерина внуков своих, села на Илюшину кровать и заплакала. Обидно. Наглядеться не успела, не поговорили путем. Надеялась Катерина, что оставит Илья жену с дочерью, хотя бы на недельку. Не вышло.
Приехали домой уже затемно. Алина с дочкой сразу поднялась в квартиру. Илья поставил машину, принес сумки, сходил за корзинками.
- Ну, как она? Спит?
- Нет, проснулась. Купать вроде поздно уже. Сейчас подмою ее, покормлю и спать уложу.
- Ладно, попробуй уложить в кроватку. Может ей одной лучше спать?
- Может и лучше, попробую.
Подмыв дочку и надев чистый памперс и пижаму, Алина стала кормить дочь. Странно, как-то неохотно она берет грудь, морщится.
- Что тебе не нравится, доченька? Молоко что ли не сладкое? Или не проголодалась?
Илья, выглянув из кухни, спросил
- Ты со мной разговариваешь, Алин?
- Нет, с Яночкой. Плохо грудь берет, не пойму с чего. Всегда хорошо ела.
Илья подошел, сел рядом на кровать.
- Ты ведь часа три тому назад ее кормила. Алинка! Мы с тобой полные идиоты! Ты же вчера ела окрошку! Там квас был ядреный, хр ену до… Я, такой ду рак, еще тебе горчицы в тарелку положил, знаю, что ты любишь. Ой, какие мы с тобой идиоты!
- Что теперь делать, Илюш?
- Давай, дадим водички, сама поешь побольше сладенького, я там чай приготовил. Положи прямо много сахара в чай и выпей. Может и молоко станет слаще. Я сам дочь напою и уложу.
Ночь выдалась неспокойная. Девочка несколько раз просыпалась, плакала, грудь не брала. Илья забирал ее у Алины, поил водичкой, носил на руках. Дочка засыпала, всхлипывая во сне. Сердце Ильи обливалась кровью, глядя на нее. Реснички влажные, ротик обиженно вздрагивает, не понимает бедная, за что ей дают такую горькую еду.
Алина ругала себя, надо же, всегда помнила, нельзя кислого, нельзя горького. Она сидела на кровати, ожидая своей очереди, чтобы взять дочь.
- Илья, ложись, полежи. Тебе к четырем на работу. Яна днем успокоится, я с ней вместе посплю.
- Чего толку ложиться? Я все равно не могу спать, когда она плачет. Ты ложись, отдохни, не дай Бог, молоко пропадет. Просто полежи, закрой глаза и полежи.
Полежала, называется. Проснулась от плача Ульянки. Ильи уже нет. Достав дочь из кровати, приложила к груди, не берет ни в какую, плачет, аж захлебывается. Сама хоть реви, груди распирает от прилившего молока.
- Доченька, что же нам делать? Я ведь не знаю, что мне делать? Не плачь, пожалуйста, потерпи! Пойдем к бабе Сане, может она нам что скажет?
Баба Саня, видимо давно встала, уже и постель у нее заправлена, и со стола убрано
- Алина! Я уже хотела сама к вам подняться. Что у вас случилось, заболели что ли?
- Баба Саня, Яна грудь не берет ни в какую. Я вчера в деревне окрошки наелась, видимо, горчит молоко. Чего мне делать, я не знаю.
- Не берет, говоришь? А тебя саму часом не тошнит?
- При чем тут это, баба Саня? Я тебе про ребенка говорю.
- А я про что? Может быть ты понесла? Было у тебя на себе после родов?
- Нет, ни разу. Но знаю, так и должно быть. Когда женщина кормит грудью, не беременеет.
- Не всегда. Надо идти в больницу. Я схожу с тобой, мало ли в какой кабинет нужно будет, посижу с Ульянкой.
Долго описывать хождение по кабинетам врачей. Вердикт таков. Или докармливать этого ребенка, тогда нужно прерывать беременность, или ребенок будет искусственник, зато появится второй ребенок.
Врач с сожалением смотрела на Алину и ее девочку, обидно, что так вышло.
- Я напишу название смеси для грудничков. Купите и покормите ребенка. Грудь сцедите, прямо до последней капли, прильет новое молоко, может быть девочка все-таки возьмет грудь. Будем надеяться.
Илья подъехал к Пирожковой около четырех часов утра. Закрыто изнутри. Обошел кругом, запасной вход раскрыт настежь, заходи, забирай все. В подсобке, на грязном брезенте, разлеглась Валентина, рядом с ней валяется ее одежда. Тут же, скрючившись, лежит Артем, в одной рубашке.
Илью едва не вырвало, до того отвратительное зрелище. Он ткнул ботинком в зад товарищу. Тот и не думал шевелиться. Никак допился. Пнул посильнее. Послышалось бормотание
- Ты, че, с..ка, че те надо? Че ты тут мне? Я щас тя по стенке размажу
- Размазал уже. Вставай! Штаны надень!
Артем приподнялся, упираясь на руки, посмотрел на Илью мутными глазами.
- Илюха, ты что ли? Ты чего тут делаешь?
- Приехал на твое б…..во полюбоваться. Некогда мне с тобой разговаривать, забирай свою шалаву и выметайся отсюда.
- Как это выметайся? Неее, брат, шалишь! Мы с тобой равноправные партнеры. Я так же вкладывался, как и ты.
- Артем, честное слово, охота мне в рыло тебе дать. Говорю, некогда мне с тобой разговаривать. Тесто ставить надо, прибраться. Уходите, придешь, когда проспишься. Мы с тобой все посчитаем, отдам твою долю и прощай.
- Да, ладно, брат! Чего сразу так круто берешь? Вместе служили, из одной чашки ели, пили. Ну, виноват, друзья зашли, как не угостить? Больше такого не повторится, обещаю.
- Конечно, не повторится, потому что мы с тобой вместе не работаем.
- Да! Ладно, посмотрим, как ты один управляться будешь. Шеф-повар пирожков, тоже мне. Я-то устроюсь, у меня друзей в городе полно. Я со всеми договаривался, я все устраивал. На моей машине ездили. Сво лочь ты, Илья Сергеевич.
Некогда обращать внимание на ругань товарища. Илья бегом, бегом, замесил тесто. Попробовал на вкус, уф, получилось, хотя месить тесто в плохом настроении, последнее дело.
Затем смел в мешок пустые одноразовые стаканы. Е, мое! Сколько же они пива выжрали! Пнул, проходя мимо бочонок с пивом, половина есть, дня на два хватит. Полы мыть некогда, просто подмел влажным веником.
Поставил вариться картошку, рис, яйца. Накрутить фарш уже не успеть. Ладно, сегодня будет новое блюдо, пышки. Их делать быстрее, жарятся они тоже быстро.
К открытию Пирожковой, на сверкающем серебристом подносе красовались румяные золотистые пышки, припудренные сахарной пудрой, на другом подносе – пирожки с картошкой, на третьем – с рисом и яйцом.
Народ повалил валом. Как успеть, торговать и готовить? Выручил друг, Шамиль.
- Илюха, если доверяешь, могу поторговать, опыт у меня есть, в выходные жене на рынке помогаю.
- Шамиль! Спасибо, друг! Надевай фартук и шапочку, становись за прилавок.
Вскоре в Пирожковой раздавался командный голос Шамиля
- Чай наливаем сами, мужики! Стаканы за собой кидаем в ведро у входа. Видите, наш Илья один, некогда ему за вами убирать.
Только часа в три, когда народ рассосался, Илья смог позвонить жене.
- Алинка, привет! Как вы там? Яночка поела?
Алина старалась не плакать, говорить спокойно. Пусть Илья доработает смену, можно будет вечером поговорить.
- Поела немного. Ты в четыре придешь или позже?
- Почему немного, она плачет?
- Нет, лежит в кроватки, погремушки разглядывает. Так, во сколько ты придешь?
- Бедная малышка! Да, нет! Я не смогу в четыре, буду до девяти работать. Все, не могу разговаривать, работать надо. Пока, моя хорошая, держись там.
Продолжение Глава 120