Открываю дверь посмотреть, так ли это, и глаза мои полезли на лоб.... Константин Николаевич сидел на диване прижав к себе мертвую Татьяну Петровну, он нежно разговаривал с ней раскачиваясь в разные стороны, будто убаюкивая жену. Я, конечно, очень испугался, барин совсем не в себе был. Тихо прикрыл дверь и побежал за служанками. Вместе мы одолеем барина и заберем тело хозяйки, подумал тогда я.
Но куда там! Барин был невменяем, он кричал, закрывал собой тело Татьяны Петровны и ни в какую не слушал нас. Потом Константин Николаевич схватил кочергу и выгнал всех. Мы чуть не побились в двери выскакивая в коридор. Было страшно. После барин закрылся у себя в кабинете и не слушал никакие уговоры и доводы.
-- Ой, что мы натерпелись тогда, не знали, что и делать, -- тут Игнат покосился на пустой графин.
Вадим Наумович перехватил взгляд дворецкого и сказал:
-- Молодец, правильно понимаешь, волшебное зелье храбрости закончилось, сходи, принеси еще и продолжим дальше. Уж больно интересно ты рассказываешь, -- сказал штабс-капитан.
Дворецкий сжал губы и замотал головой.
-- Что такое? -- Не понял Мамонов.
-- Я не пойду, -- ответил дворецкий.
-- Это почему же? -- Нахмурившись спросил Мамонов.
-- Боюсь! Боюсь идти в кладовую, там темно, а я теперь после всей этой чертовщины, что здесь творится не выношу темноту. То, что творилось в нашем доме, меня так напугало. Как сердце только выдержало.
-- Да ты, батенька, трус? -- Засмеялся отставной штабс-капитан.
-- Нет, не трус, -- обиделся дворецкий.
-- Но то, что творилось тут, да и продолжает твориться, напугает и самого смелого.
-- Ладно, душа зайца, пойдем, веди, показывай, где тут у вас кладовая?
Мамонов взял в руки лампу и пошел в след за дворецким. Тот шел впереди освещая себе путь старой керосиновой лампой, вздрагивая на каждом шагу от любого шума. Мамонов шел сзади и ему вдруг тоже стало как-то очень неуютно, в спину будто кто-то смотрел, между лопатками сразу засвербело. Мамонов поежился, но оглянуться не решился. Ему вдруг захотелось повернуть назад и плюнуть на графин с чудесным напитком. Но он постеснялся дворецкого, тот сразу решит, что штабс-капитан трус. А Мамонов трусом никогда не был. Он выпрямил спину, стряхнул с себя наваждение и так, с прямой спиной, пошел за дворецким.
Тени от лампы рисовали на стенах причудливые картины. Вадим Наумович глянул на стену и отпрянул в немом ужасе. Ему показалось, что на стене была тень женщины, которая в немой мольбе тянула к нему руки. Вадим Наумович тихо выругался шарахнувшись от стены.
-- Та, твою ж мать, чертовщина какая!
-- Что вы сказали, ваше благородие?
Дворецкий смотрел вперед и не видел теней на стене.
Обратно они возвращались затаренные основательно горячительным напитком.
-- Ну, давай, рассказывай, что там дальше было? -- Спросил Вадим Наумович, после того как они сняли стресс очередным стаканом.
-- Ну, а что дальше, на утро пришел батюшка Серафим, и давай уговаривать Константина Николаевича, что, мол, он задумал не богоугодное дело. Что покойную барыню надо отпеть и проводить в последний путь по христиански. Но барин был глух к увещеваниям батюшки и дверь не открывал. Потом Святой отец попросил нас уйти и оставить их одних с Константином Николаевичем. Мы со служанками спустились и стали готовить залу к похоронам. Что уж там сказал батюшка барину, то мне не ведомо, но через три часа уговоров Константин Николаевич открыл двери. Был он совсем невменяем, глаза ввалились и были совершенно безумные. Видно, так горе подкосило барина… -- Дворецкий умолк, вспоминая то страшное время.
-- Ну а потом? -- Вадим Наумович так заинтересовался рассказом дворецкого, так, что спать совершенно не хотел. Дождь не переставая стучал по окнам, ночь еще не сдала права рассвету.
Когда Татьяну Петровну предали земле, барин наш совсем свихнулся. Он вдруг стал нам говорить что где-то там в Н....ске живет один колдун или чародей, вот он может, якобы, оживлять людей, поднимать их с того света. Константин Николаевич одержимый идеей оживить барыню срочно покинул имение. Каково же было наше удивление, когда на девятый день, барин появился в поместье несколько успокоенный. Сумасшествие, конечно, иногда проскальзывало в глазах, но не так явно. К девочкам, своим он не проявлял никакого интересу. Старая нянька, их не бросала. Ей, конечно, было очень тяжело, все таки годы были уже не те. Тогда я отправил ей в помощь дворовую девчонку Аленку. Вот она до последнего была с ними, пока дети и старуха не исчезли. -- Печально проговорил Игнат.
-- Вот я до сих пор не пойму, как это могли дети исчезнуть из дома полного людей, как? -- Озадаченно спросил Мамонов.
-- Да я вам еще главного не рассказал, -- замахал руками дворецкий. -- Когда наш барин возвернулся, то заставил подготовить покои рядом с его комнатой, сказал, что скоро прибудет в поместье гость. Так вот, встретить достойно и комнаты подготовить, чтобы все было чин-чинарем. Мы, конечно, очень удивились, кто же приедет, все таки в доме траур, как говорится, не до гостей.
И вот однажды, когда мы уже перестали ждать гостя, в дверь постучали. Было это поздним вечером. Я пошел открывать, на пороге стоял господин в черном. Шляпа была надвинута глубоко на глаза, закрывая полями почти все лицо. Я спросил, что ему надо, барин не принимают поздно уже, но господин в черном нагло отодвинул меня в сторону и прошел вглубь дома. Он поднялся по лестнице на второй этаж и скрылся в кабинете, будто знал дом наизусть.
-- Да, дела, -- задумчиво проговорил Вадим Наумович. Ему все меньше и меньше нравилось поместье, но выбирать не приходилось.
-- Ладно, хватит на сегодня страшилок, пойдем наверное спать. -- Он потянулся вставая из-за стола. Гроза за окнами ушла дальше, оставив только сильный дождь, который лил не переставая.
-- Не забудь разбудить меня пораньше, сам лично пойду нанимать служанок в дом, -- не забыл штабс-капитан.
-- Хорошо, ваше благородие, -- пообещал дворецкий.
Дарье Михайловне запали в душу слова Эльды.
-- А может и вправду, хватит этого траура, почитай, лет пять уже не носила она веселых платьев, а все серые, да черные. Они, конечно, ее не красили, да ей было наплевать на все. Мнение других ее не волновало, она сама себе была хозяйка.
-- Послушай, Эльда, а не могла бы ты заглянуть мне в судьбу, что ждет меня? -- Тихо задумчиво попросила Дарья Михайловна.
Эльда пристально посмотрела на молодую женщину:
-- Ну слава богу, неужели достучалась до нее, -- подумала Эльда.
-- Отчего же не посмотреть, посмотрю, вот и погодка позволяет.
Эльда, набросив на себя длинный плащ, вышла в дождливую ночь. С неба лило не переставая.
-- Видно, открылись небесные хляби, -- подумала сумеречная ведьма.
Она подставила свое бледное лицо ветру с дождем, подняла руки вверх, как бы призывая дождь и ветер в помощники себе, проговорила:
-- Стихия моя, ветер и вода, призываю вас открыть мне истину, заглянуть в закрытое, приподнять покрывало будущего, помогите мне помощники мои.. -- Выкрикивала Эльда.
Дарья видела в окно, как ветер усилился, дождь лил плотной стеной, а там, где стояла Эльда, закружился сначала маленький вихрь, а потом он все увеличивался и увеличивался. Дарья испугалась, что сейчас ветер подхватит хрупкую фигурку Эльды и унесет высоко в небо...
