— Солнышко, папа идет. Прячься.
Женщина за годы брака научилась по шагам определять, в каком состоянии приходит каждый вечер муж. И сейчас понимала, что по лестнице поднимается нетрезвый человек. Значит, предстоит очередной вечер, полный издевательств и насилия.
Даже сейчас то время Роман вспоминал со страхом. Отец, когда был трезвый, всегда молчал, сухо со всеми здоровался и смотрел телевизор. Но пьяный начинал чувствовать себя хозяином жизни. Обожал вытянуть сына из-под кровати, куда тот частенько прятался, прижимая своего потрепанного мишку. И начинал расспрашивать про жизнь ребенка:
— Как в садике? Кто нравится?
— Ни-ни-никто.
— Что ты мямлишь? С кем дружишь, отвечай? Кто обижает?
— Па-па-па, ни-ни-никто.
От страха пропадал голос, он начинал заикаться. И чем больше он не мог выговорить слово, тем больше на него накатывал панический страх. Успеет мама или нет? Малыш искоса поглядывал на дверь. Иногда мама успевала, подбегала и вырывала плачущего ребенка из рук мужа. Тогда отец начинал ее бить, а Рома мог только хныкать из ванной комнаты, куда заталкивала его испуганная женщина. Как правило, мужчина быстро успокаивался и остаток вечера просто оскорблял всех.
Самое страшное начиналось, если она была на работе. Когда отца не устраивали ответы сына, то начиналось мужское воспитание.
От этих воспоминаний крутило в животе и начинало тошнить. Отец бил его всем, что попадет под руку, но больше всего уважал солдатский ремень. Бил изощрённо, стараясь попадать по мягким местам. Как мечтал мальчик вырасти и отобрать этот ремень, защитить маму. Сколько раз перед сном представлял этот момент. Но однажды все закончилось…
Почему его мама молчала всегда, ему даже сейчас было непонятно. Женщина панически боялась что-то поменять в своей жизни, но тот вечер стал роковым. Она была на работе, когда муж пришел выпивший. Рома попытался спрятаться, но отец не дал. Сначала заставил мальчика с ним выпить пару глотков пива, а потом вспомнил, что он отец. И ему необходимо проверить уроки. Какие могут быть уроки в первом классе? Запятые и крючочки?
— Это что? Что это за дер»ьмо в тетрадке?
Мужчина тыкал малыша как котенка в тетрадь, а потом, не услышав ответа, рассвирепел:
— Сколько можно тебя учить? Я тебя научу писать.
Дальнейшее Роман помнил смутно. Было больно, дико больно. Он погружался в кошмар, из которого не мог вынырнуть. Хватал воздух ртом, снова погружался. В дыхании поселился хриплый свист. Легкие отяжелели, будто заполненные горячим гравием. Не мог разомкнуть глаза. Веки склеились густыми солеными слезами. Холодно, темно, сыро.
Звал из последних сил маму. Когда нам плохо, мы в любом возрасте зовём матерей. Потом ему показалось, что его куда-то везут, он слышал много голосов. Странные звери рвали его на части, он кричал, но его голоса никто не слышал. А потом стало хорошо, спокойно и наступила тишина...
Когда малыш пришел в себя, то обнаружил, что рядом с ним сидит посеревшая мама, держа его за руку:
— Мама.
Его голос был практически не слышен. Женщина заплакала, начала гладить его по руке и шептать:
— Все хорошо, мой хороший, все хорошо.
Он провел в больнице около месяца. Роман ничего особо не помнил. В детстве очень быстро стираются воспоминания. Отводя глаза, мама сказала, что папа уехал. Уже потом, повзрослев, он узнал, что пришедшая с работы мать нашла его в бессознательном состоянии. Был суд, отца посадили. За это время женщина с ним развелась, лишила родительских прав. Квартира принадлежала отцу, поэтому они переехали к бабушке.
Потекла другая жизнь. Со временем все забылось, сгладилось. Он знал из подслушанных разговоров, что отец вышел из тюрьмы, женился еще раз. Потом развелся. А потом начал скатываться все ниже и ниже. Раньше он панически боялся возвращения папы, но со временем понял, что теперь сможет дать отпор. Взрослый мужчина, а боится призраков прошлого?
А потом с ним связалась его бабушка по отцу. Столько лет не звонила, не интересовалась, а тут вспомнила. Роман не хотел этой встречи, но мать настояла:
— Съезди, поговори ты с ней. Надо прощать.
— Мама, тебе надо, ты и прощай. А я не хочу.
Парень злился, ходил из угла в угол. Любопытство жгло душу, оставляя в ней дыру. Что ей надо от единственного внука? Помощи, денег? Или совесть проснулась? Он быстро посчитал в уме. Итак, ему 27 лет, значит, бабушке около 70. Не такой уже возраст для беспомощности. Поняв, что не сможет дальше жить спокойно, все-таки решился на поездку.
Его отец и бабушка жили на другом конце города. Он шел по адресу, который она ему продиктовала и его накрывала ностальгия. Это же их прежний адрес. Здесь он рос, в этот садик ходил, здесь жил его лучший друг. А вот подойдя к дому, ему стало страшно, накрыла волна паники. Получается, бабушка жила в их квартире? Ну да, логично.
Сердце колотилось как бешеное, желудок крутили спазмы. Трясущимися руками он позвонил в домофон. Может быть, ему все это не надо? Бежать, бежать… Кричал мозг в панике.
— Кто там.
— Я.
Раздался звук открывающейся двери, и Роман понял, что не готов назвать эту женщину бабушкой. Пока он поднимался по лестнице, то силился вспомнить хоть что-то хорошее об этой женщине. Но память молчала. Не было даже смутных воспоминаний, вообще ничего.
Дверь открыла сухонькая старушка, смотревшаяся явно старше своего возраста. Мило улыбнулась, закашляла и пригласила войти. Рома тянул время, долго вытирал ноги, разувался. Было страшно.
— Кто там?
Из комнаты донеся хриплый голос, полный презрения. У парня на голове встали волосы дыбом. Это отец. Парализованный страхом, он остался стоять на одном месте.
— Проходи, не бойся. Он просто лежит, парализован.
Женщина прошла на довольно уютную кухню, и Роман с удивлением оглянулся. Все было практически так же, как и раньше. Только поменялись занавески и коврик на полу. Его бабушка начала заваривать чай, накрывать на стол.
— Я знаю, что ты злишься. Я всегда винила во всем Галину, твою маму. И после всего, что произошло, не хотела иметь с вами ничего общего. Но дело не в вас, а в моем сыне. Это мой крест, мне его нести.
— А что вы от меня хотите?
— Прощения. Твой отец плох, много пил, дрался. Я переехала сюда, чтобы хоть как-то его контролировать. И он бил меня.
Женщина вздохнула и потерла сухие глаза. Казалось, что она сейчас говорит не о своем сыне и своих переживаниях, а о ком-то постороннем.
— Это мое наказание. Слава богу, у него отнялись ноги. Врачи говорят, недолго осталось, там на полке медицинские заключения.
— Слава богу? Недолго осталось?
Женщина села за стол, обняла голову руками и внезапно заплакала:
— Устала я. Не прошу тебя его досматривать, но хочу, чтобы ты его простил. Он гордый, но понимает, сколько горя принес тебе. Зайди к нему, поговори.
Не зная, что делать, парень взял колбасу и отщипнул кусочек. Есть не хотелось, он слышал, как в соседней комнате бушует отец. Оттуда доносились проклятия, матерные слова и угрозы. И этот человек хотел получить прощения? Бабушка ничего не путает?
Надо было на что-то решаться. На негнущихся ногах прошел в комнату. Открыв дверь, глубоко вздохнул и очутился в чисто убранной комнате, посередине которой стояла кровать. Укрывшись одеялом, в ней лежал мужчина.
Нет, это не может быть его отец. В его памяти сохранились воспоминания о большом сильном мужчине. А в кровати лежал сухой и сморщенный старик, с красным лицом и черными глазами. Казалось, что в комнате все дышит ненавистью. Он хмуро посмотрел на вошедшего и хриплым голосом сказал:
— Что надо?
— Я Роман.
От страха у него дрожал голос. Зачем он вообще ввязался в эту авантюру? Зачем ему этот старый мужик, которого он моментально стал ненавидеть? Чтобы что?
— Да не надо мне с тобой общаться. Отстань, — произнес мужчина, поставив последнюю точку в общении с сыном.
Радостно кивнув, парень стремглав выскочил из комнаты, захлопнув дверь. Ноги колотились от страха, по спине тек холодный пот. Его бабушка, выглянув из кухни, тихонько позвала:
— Зайди.
Ничего не спрашивая у него, молча протянула папку с бумагами. Рука непроизвольно взяла ее. Женщина сухо произнесла:
— Тут все документы на эту квартиру и на мою. Помнишь ее? Там сейчас квартиранты живут. Все оформлено грамотно, не переживай. Я поняла, что отец не захотел с тобой общаться. Значит, так и умрет, не попросив прощения. Большой это грех, прости его, если сможешь.
Ничего не ответив, Роман бросился из этой квартиры прочь. Он отбежал от дома, куда-то прислонился и начал жадно дышать. Ему не хватало воздуха, все плыло перед глазами. Чудилось, что все призраки прошлого слетелись к нему, напоминая о том времени, когда он был маленьким. Ему казалось, что его сейчас догонят, поставят около стула и будут пытать, заставляя постоянно отвечать на глупые вопросы. И бить за неправильные ответы. Казалось бы, он уже взрослый, но почему сейчас чувствует себя как тот испуганный малыш? Но понемногу стало отпускать, он начал приходить в себя.
Спустя месяц отец умер. Рома помог с похоронами, но ни разу не подошел к гробу. Понемногу стал общаться с бабушкой, она подобрела к нему душой. Вместе с отцом ушел страх, отравляющий душу. Но несмотря ни на что не было у него прощения к этому человеку. Тот сам выбрал свой путь. Единственное, за что он был ему благодарен, так это за пример. Пример того, каким не должен быть отец.
Можно ли простить такое? Сколько искалеченных судеб собственными родителями? Вы сталкивались с похожими случами? Пишите, не забывайте про лайк и подписку.
Еще интересные истории: