Оля со Стасом так давно переехали в столицу, что не представляли другой жизни. Не все сразу получалось, но выхода не было. Да и какие перспективы были у них, в маленьком городке? И здесь не все получилось сразу. Да, у них за плечами был техникум, но это же смех для крупных городов.
Сначала поехал Стас, устроился в небольшую фирму монтажником. Спустя несколько месяцев за ним переехала она. Работала продавцом, после устроилась в одну компанию, проявила себя, потом перешла в другую. Свою жизнь первые 10 лет они вспоминали с ужасом: переезды, безденежье, повышение квалификации, поиски своего признания. И между тем, им необходимо было откладывать деньги на первый взнос.
А потом появился один ребенок, второй. И как-то жизнь стала лучше, проще, или может быть, они доказали, что они отличные специалисты? Появились деньги, они смогли взять ипотеку. Возможно, сыграл роль тот факт, что в декретный отпуск она не уходила? На помощь им приехала ее мама, взяв на себя решение бытовых вопросов. И опять же не было у зятя с ней конфликтов.
Но вот родители муж. Иногда ей хотелось его крепко-крепко обнять и не отпускать. Она любила его за всех, ведь знала, что он перенес в детстве. Дело в том, что они учились в одном классе. И вся жизнь Стаса была у нее перед глазами. Возможно, они и жили так дружно, потому что каждый доверял друг другу, как самому себе. Его родители были мягко сказать странными. Они очень любили себя, но не своего единственного ребенка.
Он им постоянно был должен. В детстве это воспринималось как данность, потом, когда они только начали встречаться, уже со злостью. Она помнила тот момент, когда Стас сказал родителям, что собирается жениться. Мать презрительно скривилась, а отец только хмыкнул.
Спустя пару минут тишины Стас не выдержал. Практически шепотом спросил:
— Мама, папа, вы не против?
При этих словах ее охватила дрожь. Ну не понимала она, почему он постоянно называет родителей на «Вы». Она знала, что они пресекали любые проявления нежности, дни рождения ребенку не праздновали никогда. Зато посещали театры, любили ездить в гости к друзьям, где хвастались успехами Стаса. И как били его за плохие оценки. А та история, когда они практически довели его до самоубийства? Он, видите ли, не поступил в институт.
И вот сейчас он ожидал вердикта. Оля знала, что даже если те не позволят, то это ничего не решит в их жизни. И зачем нужно это разрешение? Для чего? Ведь его родителям плевать. Так и вышло.
— Нет. Стас мы давно говорили, что Оля нам не подходит. Помнишь, Григорий, ее мать? Хамка. Да, точно, вечно на родительских собраниях ругалась.
Его отец моментально встал на сторону жены. Отложив в сторону книгу, а он постоянно что-то читал и обожал высмеять ее невежество, поднял палец вверх и зло изрек:
— Какая свадьба? Только через мой труп.
Стас побелел и, взяв ее за руку, вышел из квартиры. Влюбленные расписались, сыграли скромную свадьбу. Его родители даже не пришли поздравить их.
Но про него не забыли, как он думал. Узнав, что сын уехал работать в Москву, про него вспомнили. И возникла проблема. Его мать позвонила и непререкаемым тоном потребовала отдавать им часть зарплаты.
— Стас, мы тебя вырастили, ты нам должен. Это справедливая плата за твое воспитание.
— Хорошо, мама.
Как он ненавидел себя за эту покладистость. Тысячу раз прокручивал в голове диалоги, в которых давал им отпор. А в реальности немел и мог только блеять, как овечка.
Поэтому первый год прошел в битве за право не отдавать часть зарплаты. Оля бушевала. В честь чего ее муж должен отсылать им деньги? Да и какие, самим иногда было нечего есть. Но свекровь методично выводила сына на длинные разговоры, рассказывала, как и сколько он должен. После таких бесед Стас замыкался в себе, хмурился. И даже пару раз отправил часть денег.
И тогда она стала действовать. Прекрасно понимая, что ее муж не умеет давать отпор, забрала все карточки. И выбрав момент, отправила Стаса погулять. Тот, прекрасно понимая, что сейчас будет, пошёл. Да, трусливо, но по-другому было никак. Оля для него была не просто женой, но и другом, опорой и спасительницей.
Набрав номер его матери, она была готова к чему угодно. Вздохнув, начала беседу:
— Елизавета Петровна, это Оля. Нам надо серьёзно поговорить.
— О чем мне с вами беседовать, милочка?
Несмотря на расстояние, она явно могла представить перед собой свекровь. Вечно поджатые губы, насупленный взгляд, на голове «гулька». Слава богу, та преподавала в другой школе, а не в их. Иначе Стас бы точно получил золотую медаль.
—Хочу с вами серьезно поговорить. Мы против, чтобы Стас отправлял вам деньги.
— Кто это против? Вы? Мой сын не против, а вас это не касается.
— Я его семья, а не вы. Живет он со мной, а не с вами.
— И что? Я мать, он мне обязан! Место свое знайте.
И тут она рассвирепела. Сжав от злости трубку, громко и четко произнесла:
— Я вам не маленький запуганный ребенок. И не позволю так с собой общаться. Это вы сына своего запугали, что он ссал в кровать до 13 лет. А со мной этот фокус не пройдёт. Все теперь разговоры с ним я буду слушать тоже. И не дай бог ты попросишь у него копейку. Я приеду и вырву тебе все волосы. Тебе ясно?
— Хабалка!
Свекровь в испуге бросила трубку, но Оля не успокоилась. Она позвонила мужу и потребовала быстро вернуться домой. Так и есть, ему уже звонила мать. И эту трубку она тоже взяла:
— Вы меня не поняли? Все разговоры под моим контролем.
Хороший ли это был метод, неизвестно. Но свекровь после этого разговора звонила раз в месяц. После рождения внуков Оля решила наладить отношения. Да, погорячилась, но следует давно зарыть топор войны. Прошло много времени, они повзрослели и многое осознали.
Позвонив заранее, они поехали в гости. И там их ждал царский прием. Женщина отказалась пустить их в квартиру. Они стояли перед дверью, а та своим учительским тоном вещала:
— Стас, ты заходи. А твоя супруга со своими детьми пусть идет по всем известному направлению. Мне не позволяет воспитание сказать, в каком. Но она прекрасно знает.
Его отец, выглянув из-за плеча, тоже подлил масла в огонь:
— Или пусть извиниться, но не так. Скажет "простите меня, Елизавета Петровна, я была не права".
Это было так противно и унизительно, что ее лицо залила краска. Да, может быть тогда, пару лет назад, она и перегнула палку. Но они питались пустыми макаронами, голодали и снимали комнату у полусумасшедшей старухи. Им была дорога каждая копейка, а его родители работали. И Стас был вынужден ходить зимой в дырявых кроссовках, отправляя деньги им. И так она поступила только от отчаяния.
Покраснев, она ждала, что скажет ее муж. Тот держал на руках младшего сына и был подозрительно спокоен. Старшая дочка схватила ее крепко за руку. И Оля уже была готова унизиться, но тут произошло странное. Ее муж, который постоянно нуждался в ее поддержке и защите, резко парировал:
— Мама, вы с ума сошли? Вас не волнуют ваши внуки, вам необходима публичная порка? Папа, а перед вами может на колени встать? Как вы там любите?
Резко вздохнув, мужчина произнес:
— Простите меня, папа, я был не прав. Нести ремень? По сколько там ударов мы заслужили? Или, может быть, излюбленное, на гречку? На ночь? Или на соль? Вы же это обожаете. Только я уже не маленький мальчик. Я ошибался. Пошли.
Он вытянул ее с детьми из подъезда, и они поехали к ее родителям. Дети были испуганные, ее колотила дрожь, а у мужа дрожали руки. Резко остановив машину, он обнял ее:
— Прости. Прости. Я хотел, как лучше, но они никогда не изменятся. Я никогда не буду им любимым.
— Мы тебя любим. У тебя есть мы.
— Да, папочка, мы. Мы.
Они все обнимали его, гладили по голове и успокаивали. А она вытирала злые слезы и благодарила бога за то, что у нее были замечательные родители.
Прошло еще несколько лет. Теперь родители мужа вообще не звонили, просто раз в год поздравляли с днем рождения сообщением. И тут этот звонок поздно вечером. Свекор, даже не поздоровавшись, начал визгливым тоном выговаривать:
— Хоть бы раз матери позвонил, паразит. У нее инсульт был, за ней уход надо.
— Чем вам помочь? Деньги?
— Засунь себе свои деньги. Ты хоть понимаешь, какая твоя мать сейчас? Ее мыть надо, переворачивать, а у нее же характер. В нянечек судном кидает, оскорбляет всех. И куда ее?
— Так она парализована или способна в нянечек что-то кидать? Можете скинуть мне эпикриз или номер врача?
Она видела, как муж начинает повышать голос. Он всегда так делал, когда злился, нервничал или не понимал, что делать. А Оле было страшно. Какая-никакая, но это же его мать. Значит, он сорвется и полетит туда, но реабилитация — долгий процесс. Тогда им придется перевезти свекровь к ним или не дай бог переезжать. А у них тут только все наладилось.
От мысли о любом из вариантов у нее холодела спина. Ведь все заботы об этой женщине лягут на ее плечи. А у той характер не сахар. Значит, ей придется мыть ее, ворочать, делать массаж, выслушивая оскорбления. Нет, проще сразу развестись, все равно к этому все придет.
Но муж включил разговор на громкую связь. И теперь ей было слышно четко каждое слово. Вот свекор оскорбляет Стаса, вот снова практически визжит.
— Слышишь меня, ты меня слышишь?
— Папа, можно говорить конструктивно? Что ты от меня хочешь?
— Приезжайте домой. Из больницы мать выписывают, а ухаживать я за ней не нанимался. Что тут непонятного?
От подобной наглости она онемела, но неожиданно ее муж громко рассмеялся. Он задыхался от смеха, практически икал и вытирал слезы. Видно, что его отец этого не ожидал, потому что только переспрашивал:
— Стас, ты чего? Ты что там, пьяный?
Но вот Стас вытер слезы и ответил:
— Забыл, да? А помнишь, когда я уезжал, что вы мне говорили? Что я сдохну в канаве, никому не нужный. А когда я женился, что сделали? Да вы даже на свадьбу не пришли. Вы всегда меня ненавидели, непонятно зачем тогда рожали? А, точно. Могу матери напомнить, как она хотела сбегать на прерывание, но не успела. Сколько раз мне было тыкнуто этим? А что, старость пришла? Пресловутый стакан воды? Мы же твои родители? Так звоните своим друзьям, ради которых вы меня бросали.
— Что ты говоришь? Да мы в тебя столько вложили!
Она машинально отметила, что муж периодически называет своего отца то на "Вы", то на "Ты". Это было очень странно, ведь за подобное раньше его били по губам. И для него подобное обращение было не характерно.
А мужчина практически кричал, срывая голос:
— Да ладно? Пусть тетя Лида берет своего сына и маме жо@пу моет. Да, того, которому вы отдали мою приставку. Мне ее подарила бабушка, накопила с пенсии. Но вам же хотелось быть хорошими всегда для кого-то. Или пусть твой друг Женя забирает ее к себе. Когда он пьяный учил меня жизни, так сказать драться и избил, он только хвалила его. Или...
— Ты мразь!
Его отец бросил трубку, а вот Стас сел на пол и завыл. Он плакал, размазывая слезы, а она не знала, что делать. Шикнула и выгнала детей из комнаты, принесла стакан воды. Увидев, что ничего не помогает, кинулась к бару. Ее колотило от страха и неизвестности. Налив рюмку коньяка, разжала его зубы и влила. Через пару минут мужчине полегчало.
Не глядя на жену, он тихонько произнес:
— Прости, что напугал. Ты считаешь, что я бесчувственная скотина? Мол, надо прощать?
Стас не мог простить. Он искренне был счастлив, что все так произошло. Можно долго думать про карму. Или рассуждать про всепрощение. Но для него родители давно умерли. Став отцом, он осознал, что не у всех существует родительский инстинкт. Но это не повод так издеваться над детьми, вымещая свою злость и ненависть. Да, его родители были несчастлыми людьми, но это был их выбор.
А Оля поняла, что не имеет право судить его. У нее было бедное детство, но ее любили, уважали. Она знала, что родительский дом — ее крепость. Она не жила в его условиях, не знает, что там было. И даже того, что она иногда слышала или что он рассказывал, хватило, чтобы многое понять.
Стас никуда не поехал. Ему по очереди звонили родственники с угрозами и требованием ухаживать за матерью. Всех он грубо посылал. На ее недоуменные вопросы отвечал, что многих из них даже не видел никогда в жизни. Оля узнала, что свекор нанял сиделку, но для этого ему пришлось продать дачу. Что будет дальше, она не знала, но прекрасно понимала, что вмешиваться в эту ситуацию не станет.
Кто обязан ухаживать за родителями? Или это личный выбор каждого? Пишите свое мнение, не забывайте про лайк и подписку.
Еще интересные истории: