Ох ты, зимушка-зима. До чего ты долго тянешься. Охота уже солнышка теплого, ветра ласкового, травы зеленой. Глазоньки бы не глядели на эти белые поля. Хоть умом то и понимали крестьяне, что чем больше снега, тем больше хлеба. Придет пора, растает этот снег, напоит снежницей землю. А все равно, скорее бы уж тепло пришло.
Весна не торопится, крадется тихонько, в лес да овраги совсем не заходит. Там и не пахнет еще весной. Только в деревне заметно, что рядышком она где то заблудилась. Днем солнышко греть начинает. С крыш капает. Сосульки чуть не до земли.
- Ох, долгая нонче весна то будет, - говорила одна из баб, собравшихся у колодца. - Глико у Матрены то до самого сумета сосульки то намерзли.
- Ну и ладно. Снегу то вон нонче сколь навалило. Пускай тает потихоньку, да в землю вода уходит. А то как побежит рекой с полей то, ниче земле не останется. -возразила другая.
Весна и вправду что-то задерживалась. Проспала что ли все на свете. Уж по те года в это время дорога совсем плохая была, днем вода, на ночь замерзало, лужи вымораживало. Наст такой, что по снегу прямо на лошадях ездили.
Федоска стояла да слушала, что бабы говорят. Ей нравилось, что дорога еще не рухнула, и снег белехонький. Она и сама не знала почему, но не любила весну, ее начало, когда снег растает. На дороге месиво, ноги в глине вязнут так, что через дорогу не перейдешь. Вот поэтому, наверно, торопила теплое время, чтобы высохло все быстрее или уж так, со снегом лучше.
Романко из школы пришел, увидел, что Федоска у них, обрадовался. Редко теперь она приходила. Как соткала полотно, так только изредка забегала. А вот сегодня пришла, Дарье что то не можется, квелая вся.
- Давай я хоть тибе воды натаскаю. Али больно не можешь, так и скотину приберу.
Дарья сначала вроде воспротивилась, что сама все сделает, да Марфа одернула ее.
- Лежи уж коли хвораешь. Продуло, чай. На волю то все раздетая выбегаешь. Все скорей торопишься. Вот и прохватило. Подсоби, подсоби, Федоска.
Федоска быстрехонько воды натаскала, коров подоила. К этому времени уж два теленочка в хлеву стояло. Она и их накормила. Овечек покормить не забыла. Только лошадей Иван сам всегда обихаживал. Не стала она соваться в конюшню. Приделав все дела, засобиралась домой.
- Ты чё, Федоска, погоди. Исти скоро будем. Иван вот придет.
- Да я ведь только подсобила.
- Ну и чё. Годи, годи.
Федоска не заставила себя долго уговаривать. Романко, пока ждали отца, рассказывал про учебу. Федоска только ахала, что учитель уж больно строгий у них. Чуть что, так линейкой бьет.
- Нет, Федоска, он не больно сердитый. Миня так не разу не бил. Седни водил он нас всех смотреть в церкву. Там уж как хорошо. Столь всего настроено.
Марфа тут же присоединилась к разговору.
- Ну ко, ну ко, сказывай, чё там сделали.
Но Романко не мог объяснить, что там понастроили уже, только твердил, что много. А потом заявил бабушке.
- А ты возьми, да сходи сама, посмотри. Чё миня то спрашиваешь. Учитель то кажный день туда после уроков ходит.
Марфа задумалась над словами ребенка. А и вправду, чай, за посмотр денег не берут. Да и выгнать не должны. Очень уж ей хотелось узнать, когда церковь то работать начнет.
- А чё, Дашутка. Вот полегчает тибе и сходим давай, поглядим.
- И миня возьмите, тоже охота поглядеть. - тут же запросилась и Федоска.
- Ладно, ужо вот в воскресенье и сходим.
На том они и порешили. В воскресенье, завершив все свои утренние дела, втроем отправились в новую Лису, как порой называли село. Марфа еще зимой ходила в ту сторону посмотреть. Только не смела одна идти дальше горы. Поднимется на пригорок, посмотрит на школу, на поповский дом, на строящуюся церковь, постоит немного да и вернется обратно. О своих походах она даже Дарье не говорила. А чего говорить то.
А тут, втроем, было совсем не страшно. А чё им бояться то. Чай, церковь то своя, на ихние деньги строится. Иван то вон сколько денег отвалил. И кирпичи возил для строительства. Обеих лошадей брал в работу.
Женщины подошли к церковной сторожке. Только тут и была тропиночка к церкви, прошли мимо нее, подошли поближе к строению.
- Эй вы, бабы, чё там делаите? - все трое чуть не присели от неожиданного окрика и разом повернулись назад. Сторож стоял с палкой возле своей сторожки.
- Демьян, ты штоли? - спросила Дарья, узнав в стороже деревенского мужика. - Напугал то как.
- Я, - расплылся в улыбке старик довольный произведенным на баб впечатлением. Ему было смешно смотреть, как на окрик все трое разом остановились и повернулись к нему.
- Чё вы пришли то.
- Так хотели поглядеть, чё в церкве то сделали. А то помру и не увижу, - вставила Марфа.
- Ну так другое дело. А то я думаю мало ли чё. Там сичас нету никово. Воскресенье ведь седни, не работают мужики. А вот отец Алексей придет скоро. Он всегда об эту пору приходит, проверяет чё да как. Годите маленько.
Погодить женщины согласились. Чего не подождать. День то вон какой хороший, солнышко пригревает. Они отошли на дорогу, чтобы рассмотреть церковь издалека. Алтарь и средняя часть были подведены под крышу. Крышу еще в том году, как закончили кладку, покрыли листовым железом, которое покрасили масляной краской. Выше крыши на купол сделаны пять деревянных глав для крестов, тоже покрыты были железом и покрашены. Крестов еще не было. В окошках вставлены рамы и застеклены. Там, где должен быть притвор и паперть ничего еще не было, пустое место.
Казалось, что здание было отрублено. Хоть и не было второй части церкви, но и так уже было неплохо. Есть алтарь, есть место, где молиться можно. Правильно надумали так сделать.
Сзади послышались шаги. К женщинам приближался дьякон. Они поклонились священнику.
- Отец Алексей, уж больно нам охота поглядеть, как в церкве устроено. Много ли дел там осталося. Ждем ведь не дождемся. - на правах старшей спросила Марфа.
- Вот и пойдемте со мной да поглядите. Вокурат я туда иду.
Они обошли строение с востока, прошли с северной стороны мимо дверей, которые не были еще закончены, зашли с западной стороны.
- Вот здесь притвор будет. Покуда нету тут еще ничего.
Дьяк вытащил из кармана ключ, открыл им огромный амбарный замок, распахнул дверь, обе ее створки.
Женщины прошли во внутрь. Хоть и не было там еще икон, но все перекрестились на будущий иконостас. Дверь закрыли. Дьякон пояснил, что печи всю зиму топят, чтобы стены не промерзли. Действительно внутри было на много теплее чем на улице.
Потребовалось какое то время, чтобы после яркого солнышка глаза привыкли к полумраку помещения. Дарья посмотрела под ноги. Пол был вымощен красным кирпичом. В двух углах были сложены печки голландки. Их видно с утра уже натопили, прямо чувствовалось, что от них тепло идет.
- Вот стены то алебастром оштукатурены, вон какие белые. Идите ко сюда вперед, - позвал их отец Алексей. - Вот уж и иконостас сделан, в три яруса, двадцать восемь мест для икон на нем. Только вот беда, где эти иконы брать то будем. Было бы хорошо, если кто то из прихожан хоть сколь-нибудь пожертвовал.
Федоска осторожно подошла поближе к иконостасу. Только тогда она разглядела, что по всему иконостасу набрана искусная резьба. Было как то необычно видеть резной, пусть еще и не позолоченный, пирамидальный иконостас с пустыми глазницами, местами для икон. Хотелось закрыть все эти пустые места.
- Кресты уже заказаны, к лету привезти должны.
- А колокола то?
- Колокола тоже будут.
Марфа огляделась, где для колокольни то место. Дьяк заметил ее взгляд, сказал, что к тому времени место для колоколов сделают, а уж колокольню то саму позже возведут.
- Бог даст, Рождество то в церкви новой будем встречать, - обнадеживающе бодро закончил свой показ дьякон.
- Ох бы хорошо то было, - перекрестились все женщины.
- Вот, сказывайте деревенским то, чтобы иконы на церковь то пожертвовали, если таковые имеются.
- Да такие то большие у кого, чай, есть то. - удивилась Федоска. Места в иконостасе были больше, чем окошки у них в доме. Она и подумать не могла, чтобы в дому такие иконы могли быть.
- Да хоть и поменьше. Все одно лучше, чем никаких.
Все вышли на улицу. Теперь уже солнышко ослепило их. И опять стояли, привыкали к свету. Дьяк распрощался с женщинами, пошел в сторожку, а они бодренько пошагали домой. Настроение у всех было хорошее. Порадовали слова, что к Рождеству может быть службы начнутся. Истосковались бабы о церкви то. Раньше хоть в Улеш ездили, привычно все там было. А теперь никак не могли привыкнуть к Галицкому. Не стала им церковь эта родной
Иван дома уж потерял своих баб. Романка спрашивал, тот ничего вразумительного не сказал. Ушли да ушли, а куда не знает. А как узнал, куда они ходили, так даже осерчал немного на них. Вот ведь, не сказали ему. Он то бы тоже сходил с ними.
Тут уж Дарья с Марфой расписали все, что увидели. И поделились, что переживает дьяк то, что икон нету в иконостас вставить.
- Так надо по деревням всех спрашивать. Дьякон то чё молчит, не говорит ничего. На церкву пожертвовать икону великое дело.
После обеда Дарья решила, что гулять так гулять, давно она у Нюрки не была. Вот и надумала до нее добежать. Нюрка увидела Дарью, обрадовалась.
- Ой сколь давно мы не виделись то с тобой. В одной деревне живем и не видимся. Я к матери то редко хожу. Народу у них больно много. Зыбка типерь еще висит. Мама то в том году и лен не сеяла, кросна некуда ставить.
Нюркины мальчишки сидели около стола на полу и что то мастерили из прутиков.
- Парнишки то у тибя как репки, крепенькие, ладненькие
- Слава Богу, - Нюрка перекрестилась, - и хворают мало.
Потом она пододвинулась к Дарье. и зашептала.
- Я ведь опять тяжелая хожу. Думала уж старая стала, а гляди ты.
- Никифор то где у тибя.
- К мужикам ушел покалякать. Как в том годе отца схоронили, скушно ему без него стало. Вот и ходит поговорить, душу отвести. С бабам то о чем баять.
- А свекровь как?
Нюрка зашептала еще тише.
- Как отца то не стало, она и хворать меньше стала. Ничё типерь не говорит, што хворает. Гляжу на ние, поникла вся, повяла. Видно сильно тоскует. Кому типерь жалобиться то. Жалко мине иё. А чё сделаю то. Я уж и так ей баю, что вот будет девчонка, будет она опять водиться с ней. Головой кивает, что будет, а глаза то все одно невеселые.
- А ты то откуда знаешь, что девчонка будет.
- Охота мине. Девку охота. Ну а уж кого Бог даст.
- Ну ладно, побегу домой. А то я седни все бегаю. Скотину надо идти прибирать.
Дарья шла домой и немного завидовала Нюрке. Ей бы тоже охота ребеночка понянчить. Да все уж, прошло ее времечко.