Он родился в Советском Союзе, вырос в Колумбии, а образование получил в консерватории на Манхэттене. Сейчас он вернулся в Россию и покоряет её колумбийским танго и уникальным голосом. В гостях у "Жизни" певец Дмитрий Риберо-Феррейра.
– Дмитрий, расскажите нам о Вашей известной маме, которую все знают как актрису Любовь Полехину. Что она за человек?
– Мама – это мой герой. Потому что она три раза начинала жизнь с нуля. Первый великий шаг – переехать в Москву, поступить во ВГИК и стать известной актрисой в России. Второй шаг – выучить испанский язык и стать известной актрисой в Латинской Америке. И даже когда она уезжала, ей всё равно давали главные роли. И третий шаг – уехала в Соединённые Штаты, там с нуля выучила английский язык и в Нью-Йорке вела мастер-классы. Знаете, я уважаю маму за то, что она ничем не брезговала даже после того, как стала известной советской актрисой.
– Вы помните первый мамин фильм, в котором она снялась?
– Да, это были "Дочки-матери", где она ещё была, по-моему, на первом или втором курсе. И папа мне рассказывал, как меня носил на руках по своей квартире режиссёр Сергей Герасимов и показывал картины, некоторые из которых ему подарил сам Марк Шагал.
– Вы знаете историю любви родителей?
– Они познакомились во время учёбы. В Советский Союз тогда приглашали студентов из стран третьего мира. И мой будущий папа таким образом получил стипендию, чтобы учиться в Москве. Отправился из далёкой Колумбии через океан и, приехав, впервые увидел снег. Для него это были впечатления на всю жизнь. И когда он учился в мастерской Сергея Герасимова, в нём увидели большой талант, поэтому он здесь и остался. Конечно, поначалу он ни слова не знал по-русски и над ним даже издевались. Но потом он быстро наверстал и начал говорить лучше всех.
– Это правда, что, когда Ваша мама на первом курсе попала в больницу на полгода, Ваш папа стал за ней ухаживать.
– Да, и вот тогда папа в неё очень влюбился. Хоть моя бабушка была против этих отношений. Но к тому времени мама уже была известной. Несмотря на то что ей было 19 лет, она снялась на тот момент уже в 21 фильме. Ей писали тысячи писем, хотели её удочерить, думали, что она реально сирота. А мой папа был просто талантливым студентом. Я один раз у мамы спросил: «Мама, папа хоть и талантливый, одарённый человек, но ты же работала с такими актёрами, как Олег Видов, с секс-символами... Почему ты выбрала именно папу? Он же не самый красивый...» А мама немного подумала и сказала: «Да он мне лапшу на уши вешал!» Вот так получилось...
– Папа же через какое-то время уехал из России и вернулся в Латинскую Америку. Почему?
– Ему очень было сложно состояться в России, потому что иностранцам не так легко было в то время. Поэтому он вынужден был уехать в Латинскую Америку, где и сделал блестящую карьеру. Наверное, сейчас он самый авторитетный кинорежиссёр в Колумбии.
– Вы жили с мамой или с папой?
– Я жил с мамой. Папа иногда приезжал, потому что он скучал по нам и предлагал переехать к нему в Колумбию.
– Но Вы же всё равно какое-то время были с ним вместе?
– Да, это уже в Колумбии. Мне уже было 6-7 лет, то есть это такой возраст, когда воспитание даётся сложнее. Я помню наши споры, когда он хотел показать, какой он сильный отец, а я ему просто отвечал: «Кто ты такой вообще?» Ну, потому что контакта очень много лет не было. Я никогда не забуду, когда он один раз приехал в Россию, а я в то время был у бабушки в деревне. Она была сельской учительницей, и я месяц-два ходил к ней в школу, хоть и не любил это делать. Так вот, была зима, однажды папа приехал в деревню ко мне. А я убегал от него, так как считал, что он мне никто. Вот такие периоды в наших отношениях тоже, к сожалению, были.
– Самое яркое впечатление из Вашего деревенского детства?
– Однажды я чуть не утонул. Мы сделали с ребятами плот, а я был самый маленький, и меня попросили на него прыгнуть. Я прыгнул, и плот начал тонуть. Хорошо, что подбежал сосед и вытащил меня буквально в последний момент. Но об этом никто не узнал, иначе от бабушки была бы мне хворостинка. Ещё помню вот эти огромные цветы. Они мне такими казались, наверное, потому, что я был маленький. А ещё остались в памяти эти запахи жареной картошки... Когда я пою, мне часто говорят, что я настоящий латиноамериканец. Но как по мне, то всё-таки нет, наверное. Всё-таки где-то есть у меня русская душа, оттуда, из той деревни детства...
– Животные были в хозяйстве?
– Да, и самый любимый – это маленький поросёнок. Но потом случилось так, что с ним пришлось покончить. И я никогда этого не забуду, потому что для меня это реальная травма до сих пор.
– Это было на Ваших глазах?
– Я этого не видел, но я это слышал, к сожалению. Ему было месяца четыре, наверное…
– А как Вы жили в Москве? Что у Вас была за квартира?
– Сначала была очень маленькая, по-моему, даже одна комната, где я родился. Здание было построено эксклюзивно для педагогов Московской консерватории. И когда я просыпался, то слышал этюды Шопена, концерты Чайковского, слева издавались звуки скрипки, а наверху был рояль. Спустя 20 лет я вернулся в Россию в эту же квартиру, просыпаюсь утром и слышу ту же мелодию, на том же рояле. С девяти утра... Практически до восьми или десяти ночи, без остановки...
– И вот Вы переезжаете в Колумбию. Вы помните, как семья принимала решение о переезде?
– Бабушка, конечно, не хотела, потому что у неё изначально была мечта, чтобы мама вышла за какого-нибудь высокопоставленного чиновника. А то, что мой папа артист, снимает какие-то фильмы, что он иностранец, это ей это сложно было понять. Бабушка считала, что Советский Союз – самая лучшая страна в мире. Но потом пришлось всем переехать, даже ей, не зная ни языка, ни страны. Жили по-разному. Иногда были взлёты, но иногда были моменты, когда сходить всей семьёй в субботу съесть мороженое – это было великое событие.
– Когда Вы приехали в Колумбию, что Вас поразило больше всего?
– Это была очень сложная эпоха – времена Пабло Эскобара. Нельзя было съездить из одного города в другой, потому что тебя могли просто похитить. Когда мы приехали, Эскобар ещё был жив и была война мафии с войсками правительства. Потому что он не хотел, чтобы правительство экстрадировало его в США. Он знал, что если его отправят в Соединённые Штаты, то ему придёт конец, потому что там такие тюрьмы, откуда не сбежишь. И Эскобар начал просто пытаться уничтожать всех политиков, которые были против него. И мы застали как раз эту эпоху... Это было очень страшно.
– Когда он умер, что-либо изменилось?
– Нет. Появился Медельинский картель, возникший в родном городе Эскобара, а потом всё на себя стянул картель Кали. Это были очень крутые мафиози, и самое страшное, что мафия была объединена с партизанами, которые вроде были и социалисты, и коммунисты, а на самом деле просто обычные бандиты. Но в конце концов начали доставать главарей и в джунглях. И ситуация нормализовалась.
– Расскажите про кухню в Колумбии. Потому что даже сложно себе представить, что там люди едят…
– Колумбию часто называют "Страной красоты", потому что в стране есть все климаты и условия, которые возможны. Можно попробовать всё, начиная от картошки, которая только в холодном климате растёт, заканчивая бананами и разными экзотическими фруктами, которых вообще больше нигде нет в мире. И тем не менее колумбийская еда в первую очередь – это курица и рис. Ну, может быть, туда ещё входят жареные бананы.
– А Ваше любимое блюдо?
– Я очень люблю колумбийское севиче – это креветки. Мелко раздробленный лук с томатным соусом, ещё немножко перца, майонез и получается такой розовый соус, который подают с креветками.
– А любимое русское блюдо?
– Это десерт "Наполеон". Но я очень редко ем десерты.
Продолжение следует...
Из второй (заключительной) части интервью с Дмитрием вы узнаете о том, как он убегал от мама из Штатов к отцу, чем походи русские на колумбийцев и что его отталкивает в женщинах.
Автор: Юлия Ягафарова
