Сколько раз заходили дружки к Василю выпить бражки, но всякий раз его не было дома. В сарае двери так и болтались на одной петле. Ветром их почти совсем сорвало, но никто и не подумал зайти туда или прикрыть двери. Стали на селе уже поговаривать, куда Василь подевался, ни слуху, ни духу. Как в воду канул. Дом и сарай у него никогда не закрывались. Никому и в голову не приходило, что может с этим безобидным пьяницей, что-то случиться. А что бока ему мог намять каждый, кому не лень, так это было делом обычным. Или сворует что-нибудь по мелочи, или по пьяни кто-нибудь по нему пройдется. Поговорят да и успокоятся люди. Родных у него никого не было, выходит, что и искать его некому.
Аленушка день ото дня становилась все краше. Румянец на щеках играл, улыбка не сходила с лица. Вся она была такая важная, приветливая со всеми. Заметил это и Тимофей Мироныч.
-Что-то ты дочка такая приветливая стала, аль рада, что я жениха отвадил?- Спросил как-то Мироныч.
-Благодарствую батюшка, - низко поклонившись, ответила дочь. Я знала, что ты меня любишь и супротив моей воли не пойдешь. Так на душе легко мне стало, как узнала я об этом. Мне матушка сказала. Уж как я Бога за тебя благодарила и Аленушка, встав перед отцом на колени, низко склонила голову.
-Ну, будет тебе, будет, - вставай с колен-то. Куда ж я отдам такому бесстыднику, свою ненаглядную дочь, - улыбнулся Мироныч и погладил ее по голове. Мне самому в радость глядеть, как ты в хорошем расположении духа находишься.
Не знал Петро, что уготовили ему старшие братья. По- прежнему управлял и за себя и за старого скотника, правда, тот тоже старался помочь, как мог. Мироныч ,как и обещал денег добавил . В воскресенье хозяин отправил с Петром своего младшего сына Ивана.
-Запрягай сани Иван, свези Петра домой, он еще слабоват пешком ходить, а деньги отцу нужны. Скоро весна, гляди и мельницу зачнет строить Митрич. Хотел он хоть как-то сгладить вину перед этой семьей, болела у него душа. « Наделал делов, а теперь и на том свете буду мучиться, - думал порой Мироныч. –Скотину жалко, живьем горела.- Ох, Господи как подумаю! – А теперь и Петра…-Не оставят они его, да и он видно свои расследования ведет. – Не зря же сказал тогда, что найдет того, кто украл лошадь. – А как найдет, да все прошлое откроется, как в глаза людям буду глядеть? –Да что людям, а Митричу, Петру всем им…- Хоть в гроб живому ложись… - Вот до чего дожил». – Такие невеселые мысли находили на Тимофея Мироныча все чаще и чаще. Ефросинья Никитишна тоже замечала за мужем неладное. Бывало, сядет в свое любимое кресло и глядит в окно. Долго глядит, чего спросишь, он и не слышит, о своем все думает.
-Ефросиньюшка, - как-то ласково он назвал ее, давно так называл, еще в молодости, что-то в груди мне давит и давит, как камень там и никак не отлегнет. Прослезилась жена, припала к руке мужниной, целует да слезы льет.
-Ну, чего это ты? - Спросит он ее. А сам взял ее руки в свои и приложил к губам своим.
-Тимошенька, как давно это было… А как будто я всегда была твоей Ефросиньюшкой. Соколик ты мой, что с тобой? Уморился ты от работы. Отдохнул бы. Вон сыновья пусть работают, а ты отдохни. А может лекаря позвать?- Спрашивала Никитишна, а сама все поглаживает мужа-то. Не часто она его видала таким задумчивым. А уж чтоб пожаловался он когда, такого она и не помнит вовсе. Тревожно ей стало на душе. А что делать она не могла придумать, как помочь и чем, когда муж сам со всем справлялся. «Да, грубый он был и бил ее не раз, да так, что и с постели едва могла встать, но все ж свой, родной, любимый Тимошенька. -Троих сыновей и дочь вырастили и вот на тебе … -Неужто заболеет». – Нехорошее предчувствие сдавливало сердце Ефросиньи Никитишны.
С радостью стал Иван запрягать лошадей в сани. С того самого дня как он увидал Нюру, он потерял покой. Днем и ночью мысли только о ней.
-Да погоди ты, то пока взрахобишься, а то не успел сказать, уже запряг, - ворчал отец. Передай Федору Митричу, если нужно, дам сколь потребуется деньжат на мельницу, а как поправит свои дела, так и отдаст.
-Хорошо батя, так и скажу. Ехали два друга по чистому снежному полю. Приближалась весна. Дни стали прибавляться. Солнце стало ярче светить. Скоро появятся на снегу глубокие проталины. Птицы запоют. А в горах снег лежит до самого лета. Едет Иван, улыбается, а в глазах горят радостные искорки. Лицо счастьем светится. Думает, как он увидит Нюру, как зардеет ее личико, как украдкой она будет поглядывать на него.
Петро был рад дружбе с Иваном, словно братом он ему стал за это, короткое время. Но, незаконченное дело со старшими братьями ему не давало покоя.
Подъехав к дому, застучали в ворота, а Фодор Митрич уж и открыл их сам, он во дворе осматривал свое хозяйство. « Ничего, - думал Федор Митрич, справлюсь, даст Бог, все налажу. -Хорошо, что огонь на дом не успел перекинуться. -Эх, сколько скотины пропало… - Неужели кто и в самом деле поджег? – Петро не будет зря говорить. – Значит, что-то есть. – Не договаривает он…- Кабы чего еще с ним не вышло». В таких раздумьях и застали его друзья.
-Ах, вот соколики, а чего это вы на санях? А Петро? Аль пешком не мог прийти? – Спросил Митрич, радостно приветствуя парней.
-Доброго здоровья, Федор Митрич, - поклонился в пояс Иван. Батюшка велел отвезти Петра, слаб он еще, говорит. Погода сегодня хорошая, лошади хорошо несли. Вот я и с большой радостью доставил Петра до дому.
-Милости просим, проходите в дом. А мы не чаяли тебя, сын, видать в это воскресенье,- похлопывая его по плечу, приглашал Митрич.
-Агафьюшка у нас гости, - еще издали кричит Федор Митрич.
-Да уже видим, Федор Митрич, - отвечала радостная Агафья Ильинишна.
- Ой Петя, сынок, - обнимая сына Агафья украдкой смахнула слезу.
_ Ну что ты маменька, - обнял Петр и нежно поцеловал ее наклоненную, седую голову
-Петя, Петя, - защебетали сестры. Первая подбежала Настасьюшка и повисла на шее у брата.
-Ну, ну, задушишь ты меня не иначе, - смеялся Петр и слегка отстранил сестру. Тут степенно подошла Нюра, обняла брата:
-А ты Петя уже хорош, как и раньше. Жив, здоров, - улыбнулась она и поклонясь Ивану сказала: « Рады вас ,Иван Тимофеич, видать у себя».
-Проходите же вы, Иван чего стоишь? – Затараторила Настасья. Аль у Нюры на лице чего написано и рассмеявшись, велела всем присаживаться к столу.
В семье все привыкли к такому обращению Настасьи, все умилялись с нее. Ей все сходило с рук.
-Скучно нам будет без Настаськи, вот как выйдет замуж, бывало скажет Федор Митрич.
-Батюшка, замуж я не пойду, мне и дома хорошо. Вон Нюру отдавайте,- рассмеется она. Прасковья суетилась, накрывая на стол, надо же накормить ребят.
-Федор Митрич, тут отец велел передать, если надобно вам на стройку мельницы денег, то он даст, а как вы справитесь, так вернете.
-Благодарствуем на добром слове, если понадобится, то попросим, передай Тимофею Миронычу. А за беспокойство спасибо. За обедом Иван глаз не сводил с девушки. Всего второй раз приехал к ним, а как будто всегда знал эту семью. Такой родной она ему казалась. Нюра тоже, нет- нет, да глянет на него украдкой.
-Ну, нам пора, сказал Петро. Кузьмичу обещал скоро вернуться. Распрощавшись, он вышел, а Иван так и не мог оторвать взгляда от девушки, чем смутил ее. Поклонившись, он распрощался со всеми и отдельно поклонился своей возлюбленной.
-Иван, ты чего там застрял, - весело пожурил его Петр.
-Глаз бы не сводил я с твоей сестры Петро. Так она мне в душу запала, что спать не могу, есть не могу. Все о ней думаю и денно и нощно. Даже уезжать не хотелось, а тебе все быстрей, - укорил его друг.
-Поехали, - усаживаясь в сани, берет в руки вожжи Иван.
Знал Петро, что Иван Библию читает, книг много прочитал. Он и сам любил книги, но как Иван, видно нет. Интересно с ним было Петру поговорить об учености. Про звезды много разговаривали, про планеты. О Боге. Добрый парень был Иван. Так, с разговором и добрались до дому.
Вечером, за ужином, Мироныч сказал своим сыновьям:
-Надо съездить на базар, там волчьи шкуры есть немного, надо продать. Правда, припозднился я немного с ними. Раньше они хорошо шли, за границу их скупали. А теперь цена на них упала.
-Бать, пусть Иван свезет, а мы хотели на мельницу поехать, снега там много, таять начинает. Крышу бы не проломило, да и вокруг надо очистить.
-Будь по- вашему, ни о чем не догадываясь, ответил Мироныч. Собирайся Иван, завтра с утра пораньше и выезжай. Понял Иван замысел братьев, не хотели они, чтобы он дома был, значит, повезут Петра туда. Надо предупредить его. Но братья как специально не выпускали его из своего поля зрения. Тогда он решил через Марфушеньку. Улучив момент, когда она у печи гремела сковородками, он тихонько шепнул: «Передай, пусть будет осторожен Петр завтра, меня не будет». Не успел он выйти, как тут же вошел Николай.
-Марфушенька оказалась хитрой:
-Да сложу я все Иван, уж как в дорогу собрать, это не впервой мне. Иди, отдыхай. Все сделаю. Понял Иван, что Марфа дело сделает, предупредит. Николай ничего не заметил, вышел. Вышел и Иван. Ночь прошла в беспокойстве. Утром рано он выехал со шкурами. Марфа вынесла ему еду в дорогу и отдавая сказала: «Вот тут все как есть, как ты и просил». Понял Иван, что донесла она до Петра его предупреждение.
Братья, позавтракав, тоже стали собираться, взяли лопаты, лом, все, что нужно было для очистки снега. Григорий увидал Петра во дворе конюшни и подошел поближе, так чтобы слышно было только им:
-Батя велел тебе собираться с нами снег чистить на мельнице. Давай оденься и выходи вон с тех дверей, мы туда завернем сейчас. Понял Петро, почему с тех дверей, оттуда было не видать, кто садится в сани еще.
-А лопату с собой брать? – Спросил он.
-Нет, мы уже все сложили, - ответил Гришка. Торопись. Николаю он махнул рукой, чтобы тот подъехал с другой стороны.
Лошадьми управлял Николай, Григорий с Петром сидели позади. Братья постарались подстелить побольше соломы.
-Ну, что, здоровье –то как? – Спросил участливо Николай.
-Хорошо, поправился уже. Снег чистить смогу, - засмеялся он своим раскатистым смехом.
-Это хорошо, почистим снежка. От души почистим, да Гриш? – Спросил поворотясь Николай.
-Да уж, от всей души, а Петро, как думаешь?- Подтолкнув его под локоть, спрашивал Григорий.
-Как получится, - отвечал спокойно Петро. Я буду стараться.
-Мы тоже постараемся, - задумчиво произнес Николай. Ну вот и приехали. Ух, снега сколько. Утонуть можно и не найдешь пока не растает. Понимал Петро, намерения братьев и робость сменялась яростью. Но надо было сдерживать себя. «Когда они начнут действовать? Какой у них был план?» - Мысли находили одна на другую. Все вышли из саней. Прошлись по снегу.
- Да глубоко. -А на крыше сколько! С крыши начнем, - сказал Григорий. Они взяли лопаты.
-Бери, чего стоишь или подать тебе?- Уже не сдерживая злости, приказал Гришка. Сами отошли чуть дальше. « Сразу решили, а потом снегом закидают и пока не растает»,– вспомнились слова Петру и медленным шагом он пошел к саням за лопатой. Все мышцы его напряглись. Сердце от напряжения казалось, разорвет грудь. Он был не в выгодной позиции. "Перепрыгнуть через сани, далеко не убежишь. Снег глубокий". Петр оглянулся назад, братья стояли, опершись о лопаты.
-Ну чего встал, иди, - Григорий направился в сторону мельницы, вынес оттуда лестницу и приставил ее к стене.
-Вот отсюда полезем мы, а ты Петро потом бери и с той стороны влезешь. «Значит, после, как крышу очистим, - подумал Петр. – Хитры и помогу заодно». Взяв лестницу, он зашел с противоположной стороны мельницы. Приставил ее к стене, взяв в одну руку лопату, а другой, придерживаясь, он полез на крышу. Было слышно, как братья чистили. Принялся и Петр за работу. «Когда? На крыше или внизу"? Так задумавшись, он не заметил, как сзади оказались братья.
-Эй, герой, лошадь когда вернешь? За конокрадство знаешь, что бывает?- Подступал к нему Григорий.
-Ребята, да не брал я вашу лошадь и вы знаете это лучше чем я?
-Николай глянь на него, мы лучше знаем? Это почему мы лучше знать должны – не унимался Гришка. Нервы были уже на пределе и Петр не выдержал:
-Да потому что вы ее и угнали. Вы что думаете, я зря тут эти дни сидел? Я слышал ваш разговор тогда, когда вы меня замерзать оставили в снегу.
-Ну гад, я же говорил тебе Николай, убрать его надо было еще тогда.
-Да, не получилось у вас ребята,- продолжал Петро и медленно задом отходил от Григория. А кто подвесил невинного пьяницу, не знаете? Кто ж вас так обвел вокруг пальца, а? Не знаете? Не нашли? Кишка тонка у вас, против таких залетных? Что ты сказал Николай?- Не унимался Петр: " Когда снег растает, найдут"? Это мы еще посмотрим, кого найдут.
-Так ты следил за нами? - Спросил Николай, подходя ближе. Значит, ты ее и угнал, и повесил Василя.
-Я тогда еще дома был.
-Да-а-а, а разговор у нас вышел хороший, мы и не ожидали Петро. Теперь уж точно быть тебе тут до весны, если волки не съедят. Но что-то останется все равно, - равнодушно произнес Григорий и со всего маху ударил его лопатой в плечо, тут подходил Николай. Петр удержался на ногах и не задумываясь нанес удар в челюсть Григорию, тот упал и скатился с крыши.
Драться Петро не любил, но тут такая ярость ему ударила в голову, что он тут же вцепился в Николая, который не ожидал от него такой прыти и они оба скатились с крыши. В это время Григорий уже встал. Петр с Николаем дрались в снегу. Николай наносил ему удары ногами в грудь, по бедрам. От возбуждения Петр тоже дрался, как разъяренный тигр. Он оказался поверх Николая и бил что было сил кулаками, нанося удары по лицу, в живот, куда приходилось. Он себя уже не помнил.
Сзади на него навалился Григорий. Он оттащил Петра от брата и теперь уже сцепились эти двое. Николай, вспомнил про лом, который они и взяли на крайний случай и находился он в двух шагах от них. Петра Бог не обидел силушкой, но их было двое. Петр чувствовал, что слабеет. Из последних сил он подмял под себя Григория и стал наносить удары, но уже не такие четкие. В это время Николай подходил к ним с ломом:
-Ну гад, получай. Тут Петр резко рванул на себя Григория и удар по голове пришелся ему. Кровь хлынула как из ведра. Петро лежал весь залитый кровью, а Николай, отбросив лом, стал растаскивать их.
-Давай вон туда в овраг, там снега много, сказал он и еще сверху закидаем, но… Наши глаза встретились…
-А-а-а, закричал он, нет. Нет, брат, я же его хотел. Он же был сверху, нееет, - выл Николай. Показались сани. Петр попытался встать, но не мог. Силы покинули его. Николай, обхватив брата, рыдал.
Так и застали их Тимофей Мироныч с Иваном. Не сразу понял Мироныч, что произошло непоправимое. Он опустился на колени и стал трясти сына за плечи, растирать лицо снегом, но…
-Батя, я думал это Петро, он был сверху Гришки, а оказался братишка. Батя-а-а, - голосил Николай. Нет мне пощады… Я не хотел, не хотел я… Иван стоял и слезы катились у него по лицу.
-Не успели чуть-чуть. Надо было мне раньше развернуться назад, - проговорил он.
-Гриша, - произнес Тимофей Мироныч и свалился на бок…
Продолжение следует…
