Захлопнув книгу с раздражением, Пушкин сделал вывод, несколько поспешный: решил, что "господин Юго" - амбициозная бездарность. Написал чудовищную пятиактную пьесу "Кромвель", какую-то карикатуру на Кромвеля (ни знания, ни понимания истории), а предисловие - бравурный манифест романтизма!
Эх, Виктор Гюго! Не сразу понял, что драматургия - не его конёк. А ведь пробовал себя в разных жанрах, писать начал лет в двенадцать, и первый свой роман написал ... в шестнадцать! Вполне мог бы с ним и дебютировать. И тогда наверняка понравился бы Пушкину. Не только потому что роман "Бюг-Жаргаль" написан захватывающе интересно, динамично (Буссенару было у кого поучиться!), но и потому что главный герой - чернокожий. Впервые в литературе?! Пушкин ещё нескоро напишет своего "Арапа"...
Что мы знаем о событиях 1791 года на Гаити? Восстание рабов, одно из немногих успешных. В результате - первая страна в западном полушарии покончила с рабством... а жизнь там не наладили до сих пор. Но как же это: ведь Гаити (тогда ещё Сан-Доминго) - французская колония, а все мы "точно знаем", что во Франции расизма не было?!
Действительно, расизма в смысле убеждения насчёт "низших рас" Франция не знала, но ксенофобия была, конечно. И что ещё важнее, революция не поколебала прав священной частной собственности. В "Декларации прав человека и гражданина" было провозглашено равенство всех, независимо от цвета кожи, но с оговоркой: всех СВОБОДНЫХ! А рабы?! А рабы - это СОБСТВЕННОСТЬ, никаких перемен в их положении не воспоследовало. И тогда они решили взять свою судьбу в свои руки.
На фоне полномасштабной войны - история любви юного офицера Леопольда д"Овернэ к дочке плантатора, доброй и сострадательной Мари. Влюблённый понимает, что у него есть соперник: кто-то имеет наглость петь серенады под окном его невесты, подбрасывать цветы... Но читатель куда раньше героев догадается, что этот таинственный поклонник - чернокожий раб! Просто герои не могут предположить тонкости чувств у негра...
Пьеро, как называют его на плантации, он же Бюг-Жаргаль, при ближайшем знакомстве кажется сплошной загадкой: он свободно говорит по-французски и по-испански, он бесстрашен, добр и благороден. Можно подумать - аристократ! Да, сын африканского царя. Будь д"Овернэ чуть понаблюдательнее - понял бы, что именно к этому небывалому рабу тянутся нити заговора.
И если д"Оверне выживет в пожаре, в кровавом потоке, если от сплошной резни будет спасена его Мари - то только благодаря великодушному сопернику.
Убедившись, что Мари любит мужа, Бюг-Жаргаль станет для неё братом.
Но если лирическая линия может показаться искушенному читателю схематичной, то картины восстания начинающий автор выдумать не мог, это - рассказы очевидцев. Три армии рабов, которые не могут скоординировать усилия потому что негры, рождённые на Гаити, считают себя высшей расой по отношению к завезённым из Африки, а мулаты - чужие для тех и других, а самые несчастные - квартероны: они вообще никому не нужны!
Вожди восставших старательно подражают белым, и их мундиры с чужого плеча насмешили бы пленников, но беднягам не до смеха: им выдумывают столь изобретательные казни, что сегодня это "16+". А так как люди по природе не жестоки, перед массовой резнёй их надо привести в священный транс, и этим занимаются старухи: исполняют ритуальные танцы.
Негры-грамотеи пишут европейским королям в расчёте на понимание и поддержку! А почему не Конвенту? Потому что не представляют себе, что такое "власть народа", как можно говорить с целым "народом"? Король, хоть французский, хоть испанский - всё же человек, скорее поймёт! Вот только не слишком искусны они в науке белых, а ошибки поправить некому.
А лозунги этого воинства, написанные на знамёнах всех цветов! "Смерть попам!" и тут же "Да здравствует религия!" "Да здравствует король!" "Смерть тиранам", "Слава Испании", "Долой метрополию", "Свобода - равенство - братство!" Да как они могли победить?! Конечно, только потому что в далёкой Франции тогда никому было не до Гаити.
Но Виктор Гюго ничуть не сомневается в справедливости восстания, и не позволит усомниться читателю. Да, подлые, низкие люди - это, увы, не редкость. Причём во всех лагерях. Да, читателю горько сознавать, что Бюг-Жаргаля погубило его неколебимое благородство. Но так понятна мечта автора - подростка о человеческом совершенстве!
В небольшой по объёму книжке, в этой юношеской пробе пера, уже заявлены все темы его будущих великих романов.
