Подложив под спину подушку, Ася полулежала на постели уставившись в книгу. В просторной комнате заставленной кроватями были и другие девочки. Они переговаривались между собой, шутили, смеялись, но Ася их не слышала, она была далеко. Она фехтовала вместе с Д'артаньяном и спасала прекрасную Констанцию.
Читая книги, девочка всегда воображала себя не прекрасной дамой, а именно отважным мушкетером. Может быть потому, что Ася обладала весьма воинственным характером. Не зря в детдоме к ней приклеилась кличка «Цыганка».
Когда она переступила порог этого заведения, ей было всего одиннадцать лет. Желающих обидеть девочку было предостаточно. В основном это были старшие девчонки, желающие прищучить новенькую, поставить её сразу же «на место». Но Ася быстро показала всем, где ее место!
Это случилось в самый первый раз, когда девочку приехала навестить Кристина Юрьевна и привезла ей фрукты и сладости. Старшие девочки немедленно захотели «отжать» у Аси гостинцы и получили такой отпор, которого в жизни не видали. Уличная жизнь и цыганское воспитание сделали своё дело. Ася дралась так отчаянно, что искусала и исцарапала пятерых девочек намного старше себя. При этом она ругалась по-цыгански.
С тех самых пор обидеть её никто не пытался. И уж тем более отнять то, что привозила Асе знакомая учительница.
Но вот Ася, колючая, как ёжик, немного освоилась, нашла себе подруг. Отнимать у неё уже ничего не требовалось, так как девочка оказалась очень доброй. Она делила между подружками всё, что ей привозила Кристина, по справедливости, как сама говорила. Асю полюбили в детдоме, и не только девочки.
Для девчонок она была хорошим и верным другом, а мальчишки готовы были горы свернуть, лишь бы угодить «цыганке». В детдоме Ася жила уже четыре года, недавно ей исполнилось пятнадцать и она превратилась в настоящую красавицу, с густой копной чёрных волос, белоснежной кожей и золотисто-карими глазами.
На дискотеках, куда иногда отпускали детдомовских детей, мальчишки яростно дрались с городскими за внимание Аси. Им было так жаль, что Ася очень редко бывала на этих дискотеках, да и на мальчиков внимание не обращала.
В детдоме она открыла для себя мир книг! Девочка читала всё свободное время и даже по ночам, с фонариком, который привезла по её просьбе Кристина Юрьевна. Ася подгибала коленки, устраивала шатёр из одеяла и «с головой» окуналась в увлекательный мир приключений. За три года перечитала всю детдомовскую библиотеку. Тогда заведующая начала приносить девочке из своей личной коллекции томики Дюма, прекрасно зная, как бережно она будет с ними обращаться. Когда Ася открывала книгу, то не видела ничего вокруг себя. Вот, как сейчас.
Воспитательница битый час пыталась до неё докричаться, стоя возле двери комнаты, но пока не подошла к кровати, Ася её не услышала.
— Читака ты несчастная, не дозовёшься ведь! Иди, приехали к тебе.
Ася аккуратно положила между страниц фантик, служивший ей закладкой, спрятала книгу в тумбочку и только после этого побежала из комнаты. Девочки с лёгкой завистью посмотрели вслед.
— Везёт же Аське! Эта учительница приезжает к ней из другого города. Привозит гостинцы, а она ведь даже не родня.
Сладостям девчонки не завидовали, Ася всё равно их разделит между всеми, они завидовали вниманию. Вон, с какой радостью Аська побежала! Хоть кто-то её любит! У многих девочек из детдома не было никого, кто мог бы их навещать.
По широкой деревянной лестнице Ася спорхнула на первый этаж и зашла в маленькую комнату, в которой обычно дети встречаются с желающими их навестить. Ожидающая ее там Кристина Юрьевна тяжело поднялась со скамьи, придерживая живот, и протянула к Асе руки. Ася обняла Кристину очень осторожно, боясь надавить на живот. Девочка была так рада за свою бывшую учительницу. У Кристины Юрьевны скоро будет маленький!
А Кристина чувствовала свою вину. Первые годы жизни Аси в детдоме она приезжала к девочке каждый месяц, а сейчас, из-за беременности, стала делать это гораздо реже.
Она сильно привязалась к Асе, и были даже мысли удочерить девочку. Но тогдашний жених Кристины, ставший сейчас её мужем, был категорически против. Он хотел только своих детей. Возможно, Кристина не послушала бы жениха, если бы Ася была здесь несчастна. Но каждый раз, приезжая, учительница видела горящие глаза, слушала рассказы о новых подругах и любовалась лучезарной улыбкой. А это означало, что у Аси всё хорошо. Она влилась в коллектив и чувствует себя здесь отлично.
Но, каждый раз, при встрече с Кристиной, в глазах Аси проскальзывала вопросительная грусть. Девочка вроде улыбалась, но нет-нет, посмотрит прямо таки с мольбой. Кристина уже знала, что означает этот взгляд, и качала головой.
— Нет, Ась, от Рады нет никаких известий. Ничего нового.
Кристина и хотела бы порадовать девочку хорошими вестями, но было нечем.
Семья Богдана, в полном составе, исчезла из города, буквально через несколько дней после того, как Рада оставила у учительницы Асю. Кристина разузнавала о них, расспрашивала цыганских детей учившихся в школе и кое-что знала. Богдан с семьей сбежали из города ночью, опасаясь мести цыганского барона. С тех пор о них не было ни слуху, ни духу.
В школе учился младший сын барона, и он-то хвастливо заявлял цыганятам, что от его папки никто не скроется. У барона «длинные руки». Кристина слышала это собственными ушами, случайно подслушав разговор ребят. Естественно, Асе не рассказывала. Девочка и так расстраивается, чувствуя себя виноватой. Учительница говорила, что уехали, и она не знает куда.
Тяжело переваливаясь с ноги на ногу Кристина вышла из детского дома. Возле ворот оглянулась и помахала рукой Асе, смотревшей на неё в окно. Потом пошла на автобусную остановку. Сейчас она доедет до вокзала, и ей предстоит трястись в электричке. Муж Кристины уже немного злился за эти её визиты в соседний город. Говорил, что беременной ни к чему такие поездки. Однако Кристина не могла их прекратить. Ася всегда так радовалась, будто чувствуя, что она не одна в этом мире. А ещё, учительница была для девочки связующим звеном между ней и мамой, которой была для Аси Рада. Жалко только, что хорошими новостями Асю радовать не приходилось.
Поездка на электричке прошла спокойно. Зря муж переживает. Всего-то восьмой месяц, беременность протекает хорошо. До родов непременно нужно еще раз ездить в детдом, а то потом неизвестно, когда получится, с маленьким ребенком на руках.
Так решила Кристина, подходя к своему подъезду. Женщина все еще жила в своей квартире в хрущевке, даже выйдя замуж. Муж переехал к ней от своих родителей. Мужа своего Кристина любила и ничего плохого о нем сказать не могла, если бы только не его непонятная ревность к Асе и не сердился бы он так, по поводу её поездок в детдом.
Кристина шла, погрузившись в раздумья, и не обратила внимания на сидевшего на лавочке мальчика. Но мальчишка не дал ей пройти мимо. Он резво вскочил с лавки, дёрнул уже заходившую в подъезд женщину за рукав плаща. Кристина удивлённо взглянула на пацана, оказавшегося цыганёнком.
— Подожди, это тебе, бери!
Цыганёнок сунул в руки Кристине грязный, свёрнутый пополам запечатанный конверт и стал уходить. На конверте не было обратного адреса. Кристина крикнула мальчику вслед,
— Что это? Кто просил передать?
Цыганёнок отмахнулся, не отвечая, и пошёл по улице ещё быстрее.
Кристина повертела грязный конверт в руках. И вдруг её сердце забилось чаще.
«От кого это может быть? А вдруг от Рады?» — подумалось ей.
Женщина торопливо вошла в подъезд, потом в квартиру, на ходу разрывая заляпанный конверт.
В нём было два, тоже не очень чистых листа. Один из них сильно измят, в него было завернуто что-то толстенькое, а второй, как Кристина и предполагала, оказался письмом от Рады. Корявым почерком, со множеством ошибок, режущих глаз учительнице, Рада писала о том, что случилось с ними после побега из города.
Они вновь зажили кочевой жизнью, переезжали с места на место. Но руки барона, и правда, оказались очень длинны и его месть настигла Богдана. Как-то ночью он не вернулся к жене, а на следующий день Рада узнала, что мужа нашли на улице с ножевыми ранениями. Эти ранения оказались смертельными. Рада осталась одна, с детьми. Написав об этом, цыганка попросила Кристину не рассказывать Асе. Не хотела, чтобы девочка чувствовала свою вину.
«Я ни о чем не жалею» — писала цыганка. — «Считаю, что сделала правильно. Богдан стал, как дикий зверь. Из-за него погиб мой старший сын. Чуть что, он бил детей, бил меня. А после его смерти я встретила другого человека. Он русский, вдовец, старше меня и с большим хозяйством. Позвал меня с детьми жить к себе. Дети снова учатся, так что, у меня всё хорошо.
Не из-за этого пишу. Другой повод есть. Соврала я тебе про Асю, училка. Не находила я девочку на улице. Богдан выкупил её у матери-наркоманки. Жалко мне девочку стало, пропала бы она с такой мамашкой. Асе только не говори, что её мать родная продала. Богдан сам с этой наркоманкой разговаривал. Меня там не было. После его смерти остались какие-то бумаги, а я их не трогала, не хотелось.
Недавно всё-таки решила перебрать и так пожалела, что не сделала этого раньше. Свидетельство о рождении нашла. Посылаю тебе его вместе с этим письмом. Письмо до тебя дойдёт с цыганской почтой. Может быть, не скоро, но точно дойдёт.
Никогда не говорил мне Богдан, что выкупив Асю, он забрал её свидетельство о рождении. Знала бы я, может, всё по-другому сложилось. Может, у девочки какие родственники есть. Ты грамотная, лучше разберёшься, что с этим делать. Асе скажи только, что у меня всё хорошо. Живу далеко, навестить её не могу. Когда-нибудь свидимся.»
На этих словах письмо прерывалось. Разволновавшаяся Кристина поспешила развернуть второй клочок бумаги. Бумага была только сверху, а внутри оказалась сильно помятая, почти до состояния тряпочки, корочка — свидетельство о рождении. Тихонечко, стараясь не повредить, Кристина раскрыла ее и прочитала фамилию Аси — Гаранина. Тут есть город, имя матери, правда, в графе отец стоит прочерк, но зато имеется номер актовой записи в ЗАГСе. Самое интересное, Рада писала, что Асю они забрали у нерадивой матери на юге, а город в котором девочка родилась и который был указан в свидетельстве о рождении был совсем недалеко. Всего в каких-то трехстах километрах от места жительства Кристины.
Женщина настолько разволновалась, что не услышала, как вернулся с работы ее муж. Вздрогнула, когда он вошел в комнату. Кристина была так возбуждена, что не могла ни о чем говорить, кроме Аси и тыкала свидетельством о рождении мужчине в лицо.
— И что теперь? — спокойно спросил тот. — Ну, есть у девчонки свидетельство о рождении, и что? Это не означает, что в родном городе у нее могут быть родственники. Совсем не обязательно.
— Вадим, ну как ты не понимаешь? Я должна это проверить.
— В смысле, ты должна? — начал заводиться муж Кристины. — Никому ты ничего не должна. Отвези свидетельство о рождении в детдом, пусть там разбираются.
— Во-первых, я не уверена, что они будут разбираться. А во-вторых, не хочу обнадеживать Асю. Она узнает, обрадуется, а вдруг и правда у неё никого нет. Тут не так далеко, я могу съездить сама, что-то узнать.
— Триста километров это, по-твоему, недалеко? Тем более для тебя, беременной! Ты не обернёшься за один световой день. И еще неизвестно, ходят ли оттуда ночью электрички. Нет, ты никуда не поедешь.
— А я говорю, поеду! — от волнения на глазах Кристины выступили слезы.
Вадим вздохнул.
— Кристина, ну что ты, в самом деле? Тебе нельзя волноваться, подумай о нашем ребенке. Ладно, хорошо, я знаю, какая ты упертая. Одну, конечно, я тебя не отпущу, так что давай дождемся моих выходных. Сам тебя отвезу, на машине.