В России около 76 млн гектаров заброшенных сельхозземель пригодны для выращивания леса. Даже если учесть все государственные планы и программы по возвращению части этих земель в сельскохозяйственный оборот, и необходимость восстановления ценных нелесных экосистем (луга, степи), то все равно, минимум 50 млн га ныне заброшенных сельхозземель так или иначе в ближайшие десятилетия будут зарастать лесом.
Фактически сейчас в России могла бы начать развиваться новая отрасль частного лесоводства на сельхозземлях, в перспективе по своих масштабам сравнимая с нынешними объемами заготовки древесины на государственных землях лесного фонда, в т.ч. и из диких лесов. Исторически под сельское хозяйство расчищались самые лучшие и продуктивные земли, и сейчас они в наилучшей степени подходят для организации интенсивного выращивания леса.
Сейчас сельское лесоводство в России фактически запрещено, но помимо снятия административных барьеров, перед каждым собственником сельхозземли с лесом стоит вопрос экономической целесообразности. И один из самых частых вопросов от собственников и просто интересующихся этой темой - это привести какие-то экономические выкладки, чтобы принять решение вкладываться в эту тему или нет.
С экономическими выкладками сейчас не очень хорошо. Как известно, "самый дешевый товар - у сторожа на складе". У нас государство владеет более чем 90% площади российских лесов, и относится к ним именно как к складу или месторождению древесины, причем как бы дармовой. Например, в зонах пионерного освоения тайги, при низших разрядах такс (а у нас со времен Павла I таксовая стоимость древесины зависит прежде всего от расстояния вывозки), крупная 400-летняя сосна "на корню" стоит примерно столько же, сколько одна сосиска или один плавленый сырок низкого качества. То есть на месте, в лесу, древесина достается лесопользователям, особенно привилегированным (тем, кто включен в специальный реестр приоритетных лесных инвестпроектов) практически даром. И даже в самых близких государственных лесах, откуда везти не очень далеко, таксовая стоимость древесины "на корню" очень низкая. В нее практически не включаются затраты на лесное хозяйство, на выращивание (за исключением продажи отдельных лесосек субъектам малого и среднего предпринимательства - но это в масштабах страны совсем небольшие объемы, да и там стоимость лесного хозяйства включается весьма условно).
Конкурировать с халявой такого масштаба, абсолютно поддерживаемой лесным законодательством и всей "лесной вертикалью", ни один частник не сможет, будь он хоть нобелевским лауреатом по экономике и лучшим предпринимателем в истории. Поэтому пока, даже если убрать все законодательные и административные препятствия, развитие сельского лесоводства неизбежно будет зависеть от двух не очень просчитываемых и не совсем экономических факторов:
во-первых, местного спроса (потребностей самого владельца лесного участка и его ближайшего окружения, заинтересованного в древесине из конкретного места или от конкретного потребителя, благодаря местным связям и т.д.);
во-вторых, персональной мотивации (желания оставить своим детям что-то потенциально доходное, внести свой личный вклад в развитие своей местности, набраться своего опыта лесоводства в расчете на то, что когда-то появятся условия для его развития как реальной отрасли экономики, и т.д.).
