В своих воспоминаниях о "фантастике моего сердца" я ничего не сказал о книгах Александра Романовича Беляева (1884-1942), без которых совершенно невозможно представить наше советское детство. Мы зачитывались ими, захваченные приключениями полюбившихся героев. Ихтиандр и Ариэль воплощали в жизнь наши мечты, печальная участь профессора Доуэля вызывала сочувствие, мы ненавидели негодяев Керна, Бэйли и Штирнера, вслед за незадачливым Артемьевым мчались за красавицей Тоней по всему Советскому Союзу, чтобы к полному своему восторгу оказаться на орбитальной станции, восторгались разумным слоном Хойти-Тойти и удивлялись причудливой судьбе уродливого карлика Тонио Престо, который на свою беду возжелал стать рослым красавцем.
Читая и перечитывая романы, повести и рассказы Александра Романовича Беляева мы почти ничего не знали о нем и вряд ли задумывались о том, что было источником творчества этого удивительного фантазера, откуда он брал вдохновение для своих захватывающих книг? Советские биографы писателя не вдавались в подробности его жизни, стараясь создать образ восторженного певца достижений социализма и грозного изобличителя пороков буржуазного общества. Теперь, благодаря мемуарам дочери Беляева Светланы и книге Зеева Бар-Селлы, опубликованной в серии "Жизнь замечательных людей", жизнь первого советского фантаста предстает не столь прямолинейно плакатной. Сын смоленского священника, получивший юридическое образование и успешно работавший адвокатом, репортер криминальной хроники, актер-любитель, чья игра удостоилась хвалебных отзывов профессионалов, сотрудник уголовного розыска, путешественник по загранице, автор справочника для письмоносцев, счетовод в рыболовецкой флотилии - это все один и тот же человек, хотя кажется, что всего этого хватило бы на несколько жизней.
Казалось бы, что тут особенного? Многие писатели перепробовали множество профессий, побывали в разных передрягах, прежде чем осесть в тихом, солидном кабинете и в спокойной обстановке делиться с читателем пережитым, да вот только не было в жизни Беляева спокойной обстановки вплоть до последних дней жизни, когда ему пришлось медленно умирать в выстуженном Пушкине - городе, оккупированном немецкими нацистами. Единственными, относительно спокойными днями в жизни фантаста были те, когда он был прикован к постели костным туберкулезом. Да и то не всегда. В 1921 году, не считаясь с болью, Беляев пешком добрался из Ялты в Симферополь, чтобы найти там себе работу, когда по-хорошему ему нужно было лежать, окруженным врачами и заботливыми сиделками. Увы, даже будучи всесоюзно известным писателем, он время от времени вынужден отрываться от писательского стола и искать себе работу.
Почему? Да потому что бытие писателя в раннем СССР стабильностью не отличалось. Да, книги выходили, за них даже неплохо платили, но вот с решением чисто бытовых вопросов была беда - проклятый квартирный вопрос и медицинское обслуживание, необходимое человеку, страдающему тяжелым хроническим заболеванием. Это мы привыкли к электричеству, центральному отоплению, индивидуальным санузлам, поликлиникам в шаговой доступности и прочему, а сто- девяносто лет назад даже в столичных городах все это было редкостью. Беляеву с семьей приходилось буквально скитаться в поисках лучшей жизни. И, скажем прямо, не везде его встречали с распростертыми объятиями. Только один пример. В начале тридцатых годов, писатель переезжает в Киев - врачи рекомендовали более мягкий климат. Прекрасный город, столица советской Украины, одна беда, на русском языке книги не печатают, а переводчика надо нанимать за свой счет. Это привело к такому казусу. Роман "Чудесный глаз" (1935) был впервые опубликован на украинском языке под названием "Чудесне око", а когда, много лет спустя, решили издать на русском, оригинальной рукописи уже не существовало. Пришлось переводить с украинского. Перевести перевели, а название так и осталось "Чудесным оком".
Разумеется, на творчество Беляева влияли не только житейские передряги. Поклонники автора обычно не задаются вопросом, как первый советский фантаст относился к советской же власти? Верил ли он в торжество социализма? Если судить по его поздним романам - верил! А что ему еще оставалось делать? Шансов дожить до конца СССР у него все равно не было. Разумеется, Беляев не был антисоветчиком, и в юные годы вполне восторженно относился к революции 1905 года. Ну так к ней восторженно относились даже графини! А вот будучи сотрудником белогвардейской газеты, в годы Гражданской войны, писал статьи совсем не восторженные по поводу власти большевиков. Оставшись без средств к существованию в разоренном Крыму, больной писатель вынужден был искать хоть какую-то должность, ради пайка. И уголовный розыск оказался не худшим вариантом службы. С огромным трудом семья Беляева сумела перебраться в Москву, где начинающий фантаст сотрудничал с газетой "Гудок", в одной когорте с Михаилом Булгаковым, Ильей Ильфом и Евгением Петровым, Леонидом Леоновым - и другими восходящими звездами русской советской литературы.
Если вы думаете, что я решил этой статьей изобличить советскую власть, то спрячьте клыки в ножны. Речь в статье о другом. Александр Беляев, был, вне всякого сомнения, человеком прогрессивных взглядов, но при этом - старого воспитания и дореволюционной культуры. Как и всякому гуманисту, насилие претило ему. И он видел выход не в ломке буржуазного уклада жизни, а в развитии науки и техники. Мало кто из фантастов описал столько открытий и изобретений, впоследствии воплотившихся в реальности, сколько этот сын священника. Вот лишь краткий список - пересадка органов, подводное телевидение, беспилотные летательные аппараты, межпланетные станции, пластическая хирургия, торговля воздухом и многое другое. При этом Беляев ничего не предсказывал. Он лишь внимательно следил за публикациями в открытой печати, где все эти изобретения и исследования обсуждались уже тогда. Как истинный писатель-фантаст, Александр Романович экстраполировал уже зарождающиеся открытия в будущее.
И все же, хотя вы можете со мною не согласиться, Беляевым двигала не только вера в прогресс. По крайней мере, в некоторых его произведениях явственно прослеживаются чисто личные мотивы. Ну о том, что в несчастной голове профессора Доуэля он видел самого себя, закованного в гипсовый панцирь, из-за очередного приступа проклятого костного туберкулеза, писатель говорил и сам. Другое дело, что душа его рвалась к свободе, к овладению иными стихиями. Вырваться из всей этой бытовухи и стать первым человеком среди рыб и первой рыбой среди людей. Сбежать от гнета не только земного тяготения, но и - социального, птицей полететь по небесам или оказаться в блаженных объятиях невесомости. Александр Романович писал об этом с такой страстью, что нельзя не почувствовать, что Ихтиандр из романа 1928 года "Человек-амфибия", Ариэль из одноименного романа 1941 года и даже герой романа 1936 года "Звезда КЭЦ", биолог Артемьев, готовый, ради любви, проникнуть за пределы земной атмосферы - все это сам Беляев, хотя бы в книгах сумевший убежать от хворей и бесприютности, от надвигающейся войны и бедности, граничащей с нищетой. От смерти.
Рискну предположить, что именно это привлекает читателя в творчестве Александра Романовича до сих пор, а вовсе не нечаянно сделанные им предсказания, многие из которых пока что еще не сбылись. Да, разумеется, книги этого писателя полны приключений. Он хорошо знал рецепт по-настоящему увлекательного научно-фантастического произведения. Да вот только, острый сюжет в новинку, когда книгу читаешь в первый раз, а вот ощущение свободы, власти над природой, торжества добра над злом - это то, к чему хочется прикасаться снова и снова, даже зная, чем все закончится. И не важно, что книжки о дирижаблях ныне считаются образчиками стимпанка, а не современной НФ, все равно ведь хочется подняться на борт "Воздушного корабля" (1934)! И не имеет значения, что заставить человека летать и не падать при этом, без всякой машинерии почти наверняка невозможно, разве это мешает нам, хотя бы в мечтах, вместе с Ариэлем, покинуть землю?
Когда супруга писателя, после долгих мытарств, вернулась в Ленинград, она обнаружила очки мужа с прикрепленной к ним запиской: "Не ищи моих следов на Земле, я жду тебя на Небесах. Твой вечный Ариэль..."
