Аглая. Повесть. Часть 47.
Все части повести здесь
Рабочий день подходил к концу, было около шести часов, Аглая ещё немного задерживалась, прощаясь с девочками. Сегодня ей очень хотелось доделать свою очередную задумку к новому коктейльному платью – высокий, изогнутый, гофрированный воротник-стойку.
Она стала сосредоточенно чертить эскиз, когда двери ателье распахнулись, и она увидела своих детей в сопровождении Костика.
-Что-то случилось? – спросила встревоженно – что-то с папой?
Ей вдруг почему-то показалось, что Илья попал в какую-то передрягу на своей работе и получил ранение. Тут же страх подступил к горлу, и она почти прикрикнула:
-Ну, не молчите!
-Мам, ты только не волнуйся – начала Олечка – мы… не можем бабушку найти.
-Что? Но, может быть, она вышла куда-то? В магазин, например?
-Мам, мы к ней за вечер уже три раза сходили. Она же не может так долго в магазине быть.
-Сейчас – Аглая взяла сумочку, подошла к Капитолине Францевне, о чём-то с ней поговорила, та погладила её по плечу, успокаивая, Аглая подошла к детям – идёмте.
Они долго стучали в дверь Елизаветы Ефимовны, чем вызвали любопытство соседей, особенно старенькой тёти Маши, живущей напротив.
-Тётя Маша! – спросила испуганная Аглая – вы маму не видели сегодня?
-Я видела, милочка, как она пошла в парк, почему знаю, что в парк, потому что столкнулась с ней внизу, на выходе из подъезда, и она мне об этом сообщила. Но я не видела, чтобы она вернулась назад.
-Господи, где же её теперь искать – запереживала Аглая.
Снизу раздался голос Костика, он выходил из подъезда:
-Сестра!
Они вышли на улицу, и он показал им наверх:
-Смотрите, у неё балкон открыт.
Аглая совсем перепугалась – что могло случиться? Перед уходом Елизавета Ефимовна всегда закрывала форточки и балконную дверь, а если она дома, то почему не открывает тогда?
-Эх! – Костик попробовал на прочность толстую ржавую водосточную трубу, и стал карабкаться наверх.
-Костя, что ты делаешь? – испуганно закричала Аглая, хватая его за штанину – сейчас же слезай! Второй этаж вторым этажом, но там высоко.
-Ей, может быть, плохо там – ответил паренёк – пока милицию дождёмся, пока «скорую».
Не успела Аглая опомниться, как он дёрнул ногой, освободив штанину и полез наверх.
-О, Боже! – Аглая видела, как он медленно карабкается, прижимаясь к скрипящей трубе всем телом – даже от его хрупкого телосложения ржавая железка ходила ходуном, и Аглая боялась, что она просто оторвётся от стены.
Несколько подошедших зевак наблюдали за этой картиной, а какой-то старикашка сказал:
-Чё вы стоите, лупитесь? Вызывайте милицию, он ить красть полез!
Но Толик посмотрел на него так, что старик смутился, и сказал строго:
-Попробуйте только! Там наша бабушка, вдруг ей плохо!
Вот Костик дополз до второго этажа, схватился за перилу балкона одной рукой и повис, пытаясь сделать тоже самое другой рукой.
В полной тишине Аглая ахнула – ей показалось, что ещё немного и Костина рука, ослабев, отпустит деревяшку, и он полетит вниз.
Но Костику невероятным усилием удалось сделать задуманное, и скоро он перепрыгнул на балкон. Они тут же кинулись в подъезд.
Скоро он открыл им входную дверь, а сам кинулся на кухню. Елизавета Ефимовна лежала около стола, с бледным, почти посиневшим лицом, Аглае показалось, что она не дышит, она стала звать её, и заплакала, не выдержав сильного напряжения.
Костик уже вызывал «скорую», потом подошёл к сестре, осторожно взял её за плечи и кинул Олечке и Толику:
-Ребята, заберите маму!
А сам склонился над бабушкой.
-Сердце – пробормотал он, словно что-то понимал в этом.
-Дак откуль ты знаешь, милок? Можа, это что другое? – спросила испуганная баба Маша.
-У нас, бабушка НВП в школе преподавали, там немного рассказывали про такое – ответил Костик.
-И чё это за НВП такое? – спросила заинтересованно старушка, но в это момент в квартиру вошли врач в сопровождении медсестры и медбрата.
-Разойдитесь, разойдитесь, товарищи! – недовольно говорил доктор – это вам не цирк! - он повернулся к Аглае – а вы, девушка, не рыдайте – и не таких с того света вытаскивали.
Пока врач осматривал Елизавету Ефимовну, Аглая сказала детям:
-Оля, Толечка, бегите к папе на работу, хорошо! Объясните ему – она уточнила у доктора, в какую больницу повезут Елизавету Ефимовну - Костик, ты иди к нам, вот тебе ключи, вдруг они с ним разминутся. Потом домой – строго наказала она детям – я поеду с бабушкой в больницу.
Оля и Толик убежали, Костя побыл ещё с Аглаей, спросив:
-Может, мне с вами поехать?
-Нет, Костик, прошу тебя, иди к нам, так будет лучше, побудь с ними, пока я не приду.
-Хорошо.
Но он всё же проводил их до машины, а потом побежал домой к Аглае.
В реанимационный блок её не пустили, и она металась по коридору, чувствуя, как с каждой минутой её охватывает паника.
Как же так? Что случилось? Она знала, что Елизавета Ефимовна принимает таблетки, знала, что ей нельзя волноваться, но не понимала, что могло случиться такого, чтобы она вот так потеряла сознание.
Скоро к ней вышел врач, уже другой, не тот, со скорой помощи. Это был молодой, симпатичный мужчина с чисто выбритым подбородком и лучистым взглядом серых глаз.
-Здравствуйте! – приветливо поздоровался он – скажите, вы кем приходитесь Елизавете Ефимовне?
-Я её невестка, она мать мужа.
-Понятно. А как вы её обнаружили?
Аглая рассказала всё, как было, включая и то, что первыми тревогу забили дети, а Костя, чтобы не терять времени, влез по трубе на балкон.
-Смелый малый – задумчиво сказал доктор – честно говоря, Аглая…как вас по отчеству? Да, Аглая Игнатовна, ещё бы немного, и вы могли бы уже не успеть… навсегда. Так что надо отдать должное парню – он спас вашу свекровь.
-Но что с ней, доктор? – с тревогой спросила Аглая.
-Она пережила сердечный приступ. Ей совершенно было противопоказано волноваться. Она, видимо, потеряла сознание, потом очнулась, выпила таблетку, которую ей прописали, но лучше не становилось, и она опять потеряла сознание.
Аглая вспомнила, что в квартире свекрови всё, что лежало на тумбочке в прихожей, валялось на полу, когда они нашли её, в том числе и таблетки. То есть первый раз она не смогла дотянуться до них и упала там.
-Ну, а после - микро-инфаркт, микро-инсульт – продолжил доктор - ещё бы немного, и мы бы уже ничего не сделали. Сейчас левая сторона у неё парализована почти полностью. Ей потребуется длительное лечение, потом реабилитация и должный уход.
-Конечно-конечно – быстро заговорила Аглая – всё отдадим, лишь бы мама была жива.
Доктор взглянул на неё с необычной теплотой:
-Надо же, какие тёплые у вас отношения. Обычно у нас невестки, когда узнают о таком, кривятся… Послушайте, Аглая Игнатовна, всё, что произошло с Елизаветой Ефимовной – это последствия какого-то очень сильного душевного волнения. Вы не знаете, чем именно это волнение могло быть вызвано?
-Понятия не имею – всхлипнула Аглая – я на работе целый день была, но она мне сегодня не звонила, обычно мы часто созваниваемся, но, как правило по вечерам. Мама звонит либо на работу, либо домой…
Она не договорил, дверь распахнулась и вбежали запыхавшиеся дети и Костик.
-Мам! – выпалил Толик – папы нет нигде.
-Как нет? – с испугом спросила Аглая – а на работе, он же сегодня, сказал, до девяти там будет…
-Мам, там только дежурные, мы их знаем, они сказали, что папа сегодня ушёл после обеда и вообще больше не возвращался.
-Как ушёл? – удивилась Аглая – они знают, куда?
Дети одновременно замотали головёнками:
-Нет, мам. Сказали, что он взял этот, как его…
-Отгул – подсказал Костик.
-Ну, да.
-Где же он? – бледная Аглая опустилась на скамью – где он? Что с ним?
-Я пойду – сказал доктор – если что, меня ищите в ординаторской. Доктор Полянский Иван Иванович. И пожалуйста, Аглая Игнатовна, не расстраивайтесь – мы сделаем всё возможное, чтобы спасти вашу свекровь.
-Она не свекровь мне – сквозь слёзы сказала Аглая – она мне мать почти…
Минуты текли неумолимо медленно, превращаясь в часы, Аглая то сидела неподвижно на лавке, то ходила по коридору. Костика она попросила пойти домой с детьми, проследить, чтобы они поели, как следует и вовремя легли спать.
Также она попросила его позвонить Капитолине Францевне, объяснить ситуацию, потом связаться с Грунькой и Наташей. И когда придёт Илья, сразу же сказать ему, чтобы мчался в больницу к матери.
Прошло часа три-четыре, окна потемнели – ночь окутывала город и только здесь, в узком коридоре, ярко горел режущий свет ламп. Дверь распахнулась – Грунька и Володя.
-Аглая! – Груня кинулась к ней, обнимая – Аглая, ты как? Ты держись, милая, слышишь?!
-А Маруська? – тревожно спросила Аглая – она с кем?
-Ну что вот ты? Всегда за всех переживаешь! Конечно, мы её одну не оставили, с нянечкой она. Ну, как Елизавета Ефимовна?
Аглая начала всё рассказывать сначала, когда дошла до разговора с врачом, Грунька цокнула:
-Ох, и тяжело вам придётся с Ильёй! Подожди, а где Илья?
Они оба смотрели на неё выжидающе, а ей даже нечего было сказать им.
-Не знаю – наконец произнесла она – дети на работе его не нашли. Дежурные сказали, что он ушёл после обеда и не появлялся.
Грунька и Владимир переглянулись. Владимир развернулся и пошёл в сторону ординаторской. Сквозь стеклянные двери Аглая видела, как он показывает доктору своё удостоверение и что-то объясняет ему, а тот кивает головой. Наконец он вышел.
-Я всё решил. У неё будут максимально хорошие условия здесь, это самая лучшая больница в нашем городе, хорошо, что её именно сюда привезли. Палату предоставят отдельную, держать здесь будут до тех пор, пока не пройдёт кризисная полоса. Аглая – обратился он к ней – ты должна домой поехать, слышишь, отдохнуть…
-Нет-нет, я не могу, я не уеду – испуганно сказала Аглая – если она очнётся и меня не будет…
-Аглая – ласково попытался убедить её Володя – тебя всё равно не пустят к ней, пока она в реанимации.
-Нет… Я никуда не уйду.
У неё был такой решительный вид, что Владимир понял – убеждать бесполезно.
Они с Груней решили остаться, покуда не придёт Илья.
Тот появился только во втором часу ночи. Посмотрев на заплаканную жену, безучастно глядящую на надпись: «Реанимация» над дверью, на встревоженного Владимира и грустную Груньку, он спросил:
-Что с мамой?
Владимир взял его под локоть:
-Ты, деятель, пойдём-ка, поговорим.
-Володь – повернулась к нему Аглая – сейчас не время.
-Ладно, я не буду.
Они побыли ещё немного рядом с Аглаей и Ильёй, потом попрощались, сказали, что заедут завтра обязательно, и чтобы если что, Аглая звонила – кто-то из них днём и утром всё равно дома – и уехали.
-Тебе Костик сказал? – сухо поинтересовалась Аглая у мужа.
-Да. Кстати, какого чёрта он опять делает у нас дома? Пусть идёт в свою общагу!
Аглая вскочила, в глазах её было столько гнева, что Илья испугался.
-А ты знаешь, Илья, что если бы не Костик, которого ты так ненавидишь, Елизавету Ефимовну врачи бы уже не спасли?! Это он, а не ты, не стал дожидаться милицию, чтобы вскрыть дверь, и «скорую»! Это он, чужой ей, по сути, человек, а не ты, родной сын, лез на второй этаж по ржавой водосточной трубе, чтобы попасть на балкон! Это он, а не ты увидел, что балконная дверь открыта и сразу понял, что что-то не то! Это он, а не ты, успокаивал испуганных детей и проследил, чтобы они поели и легли спать! А где в это время был ты, Илья?!
-На задании – не моргнув глазом, ответил он.
-Врёшь! – усмехнулась зло Аглая – дети ходили к тебе на работу, и дежурные сказали, что ты ушёл сразу после обеда, взяв отгул.
-Аглая… - начал Илья.
-Нет, Илья, молчи, хватит мне врать! А тем более, тут, в больнице, где совсем недалеко, за стеной, лежит твоя мама и борется за жизнь! Лучше помолчи сейчас!
Илья удручённо замолчал. Он никогда не видел жену такой…
Он вдруг понял, что попал в ту яму, которую вырыл сам себе. Глядя на её суровый профиль, он вдруг ясно осознал, что она не простит. Да ему и не нужно это было, он хотел одного – чтобы всё это поскорее разрешилось хоть как-то. Но сказать ей боялся, хотя никогда не слыл прежде трусом.
-Можешь хотя бы объяснить, что сказал доктор? – спросил он примирительно-мягко.
Аглая холодно и невозмутимо, словно сама была врачом, объяснила ему всё про Елизавету Ефимовну, а потом вдруг, повернувшись к мужу, спросила напрямую:
-А ты. Илья? Ты, родной сын, случайно не знаешь, что так взволновало твою мать? Что такого случилось, что у неё начался сердечный приступ, а, Илья?
Её глаза словно заглядывали в его душу, и на миг ему показалось, что она всё видит – и минувший вечер в парке, и Октябрину у него на коленях, и лицо Елизаветы Ефимовны, когда она подошла к ним… Аглая словно видела этот взгляд свекрови, презрительный и негодующий, который она кинула на их парочку, взгляд, который говорил о том, что она совсем перестала понимать своего сына, и даже не то, что понимать – она не узнаёт его… А ведь он хотел побежать за ней, когда она поспешила уйти, но Октябрина взяла его за руку и не отпустила, сказав:
-Илья, ей нужно успокоиться и привыкнуть к этой мысли, дай ей время!
Он послушался её тогда, не побежал за матерью, не проследил, всё ли в порядке, знал ведь, знал, что ей нельзя волноваться!
И в то самое время, когда он сжимал в объятиях Октябрину, его мама…
Вот почему Аглая так смотрит на него, она словно всё понимает, всё видит – его бегающий, блуждающий взгляд дал ей ответы на все вопросы, потому она больше ничего не спрашивает у него, а просто молчит.
Она прошлась по коридору, медленно, туда-сюда, потом остановилась напротив него и долго стояла молча, словно желала что-то сказать, но никак не решалась. Наконец в абсолютной этой, больнично-коридорной тишине необычно сурово прозвучал её голос:
-Знаешь, Илья, я могла бы тебе простить даже равнодушие ко мне, но никогда не прощу равнодушие твоё к собственной матери. И к детям. Потому что они беззащитны, а ты сильный, Илья.
Утром она съездила домой, приняла душ, поела наспех, захватив для него что-то из еды, что его немного удивило, и вернулась назад.
Скоро приехали Грунька с Владимиром, за ними Наташа с мужем.
Грунька, глядя сочувственно на Аглаю, сказала ей:
-Глаша, я понимаю, что тебе сейчас не до этого совершенно, но у меня для тебя ещё одна не совсем хорошая новость – она помолчала – даже не для тебя, для Костика. Просто я не знаю, стоит ли ему об этом говорить… И как сказать…
-А что случилось? – насторожилась Аглая.
-Анну посадили. Судить будут. За убийство.
Продолжение здесь
Всем привет, мои хорошие) Как Ваше настроение?) Как погода, здоровье, работа?)
Знаете, можно, конечно, Илью обвинить во всём, и, конечно, он не прав. Но дело в том, что, как мне кажется, он попал под влияние более сильной женщины. Невольно вспоминается пословица: "Ночная кукушка всегда дневную перекукует", если говорить о том, что в нужный момент он не пошёл за матерью, чтобы объясниться...
Спасибо Вам за то, что вы рядом) Я люблю Вас. Ваша Муза на Парнасе.
