Александр еще долго приходил в себя. В его размытых видениях стала появляться рядом с нянюшкой еще и другая женщина, с нежным мягким голосом. С материнской заботой она поправляла ему подушку, говорила что-то доброе и ласковое.
Было ясное утро. В распахнутые окна лились золотые теплые лучи, голубое небо обнимало комнату. Саша открыл глаза с мыслью: «Маша! Что с ней?»
И удивленно осмотрелся. Неужели все было сном? Он у себя дома. А весть о смерти отца? А заточение? А Маша?!
Неужели все сон?
Он посмотрел на свои непривычно тонкие бледные руки, которые почти сливались с его белой ночной рубашкой, и тут заметил кольцо на пальце.
«Что это значит? Мы же не обручались с Машенькой...»
Старая няня подошла к нему и протянула чистую одежду.
— Нянюшка, милая, я так рад, что ты не только во сне! — обрадовался он. — Но что ты здесь делаешь? Ты же давно уехала в деревню...
— Петр Петрович за мной прислал, вЫходить, говорит, тебя нужно, голубчик мой. Уж больно ты тяжело болел.
— Так отец жив? — глухо спросил Александр.
— Конечно, жив, — няня удивленно подняла брови, — а что ему сделается?
Александр снова взглянул на кольцо:
— А это?..
— А это обручили тебя, с твоей невестой желанной, — няня строго поджала губы. — Обручили, да-с. Слава Богу, хоть не венчали.
— Как обручили, где она? Она здесь?
Уже одетый Саша выбежал из-за ширмы, заметался по комнате, взъерошил кудри, бросился к двери.
— Ишь ты, и впрям влюбился. Да, не такую невесту я для тебя, голубчик, представляла, — сухо заметила няня. — Да придет она скоро, — остановила старушка раскрасневшегося юношу, — кажный день к тебе приходила, сидела все тут.
В словах няни слышался упрек.
— Нянечка, милая, ты ничего не знаешь, — восторженно произнес сияющий Александр, — она тебе непременно понравится!
— Да я-то что, не мне на ней жениться. Наталья — женщина, конечно, хорошая, но не пара тебе, мальчик мой.
Саша остановился, как громом пораженный.
— Как, Наталья...
— А как же, ты что же, постреленок, забыл имя невесты собственной? В которую влюбился без памяти, да так, что чуть Богу душу не отдал?
Ожидание счастья и радости мгновенно улетело в распахнутое окно. С ужасом Александр выбежал из комнаты. Он летел в отцовский кабинет, сбивая все и всех на своем пути. Так вот значит как! Отец все равно все сделал по-своему! Страшная буря поднималась в нем. Даже промелькнула мысль: «Как жаль, что этот ужасный человек до сих пор жив».
— О, очнулся, голубчик, поздравляю! — Петр Петрович с издевкой потирал руки.
— Это уже выше сил! Зачем?! — крикнул, задыхаясь, Александр. Затем сдернул кольцо и, швырнув его на стол, уже спокойней заявил: — Какое счастье, что вам не пришло в голову обвенчать нас. Помолвку можно разорвать.
— Не волнуйся, голубчик, не волнуйся, — кривая усмешка обнажала острые зубы князя, — как раз мне пришло это в голову, да вот попЫ попались ненадежные, никто не согласился венчать жениха без сознания. А помолвку ты можешь, конечно, разорвать, но как только ты сделаешь это, — хищник чеканил каждое слово, медленно впиваясь в истерзанную душу сына, — твоя Маша тут же света белого не взвидит. Но если ты будешь послушным мальчиком, и сделаешь как я хочу, — он расслабил мертвую хватку, — Машка останется вместе с теткой в своей деревне, и никто их пальцем не тронет.
Петр Петрович взял со стола брошенное кольцо и продолжил:
— После свадьбы с Гурской делай что хочешь, хоть гуляй налево и направо. Но так, чтобы она не посмела выгнать тебя. Не забывай про свой долг передо мной. И главное, — снова каждое слово впивалось острыми иглами, — ты не должен видеться с Машей. Любая ваша встреча или попытка отправить письмо тут же приведут к немедленному страшному наказанию. Я желаю тебе богатства, а с нищей Машки уже взять нечего.
И, со злорадством глядя на уничтоженного юношу, добавил:
— Помни это. Ее жизнь в твоих руках, сын мой.
Александр закрыл полные горя глаза, покорно взял кольцо. На ватных ногах повернулся к двери и медленно, пошатываясь, ничего не видя, вернулся в свою комнату.
Там он опустился на кровать и закрыл лицо руками.