– В общем, спрос есть, но пока будем понемногу привозить, – Тигран сдает мне смену.
– Сегодня привоз будет?
– Да, но позже.
За столиком спит тот же парень. Только сейчас обратила внимание на то, что он в легкой ветровке, а на улице февраль.
– Эй, брат! Вставай давай. Утро. Иначе тебя примут.
Гость очнулся, не понял сразу, где находится.
– Извини, брат, но мне тут бомжатник не нужен.
– Да, простите. Только можно кипяточка? Пожалуйста.
– Наташ, налей ему... И потом уходишь, понял? Тут нечего торчать.
Кивает. Тигран уходит.
– Вам, может, чай или поесть?
– Нет, спасибо.
– Просто кипяток?
– Да.
Парень красивый. Длинные ресницы, большие синие глаза, густые вьющиеся волосы. Одет неплохо, но неопрятно. Видимо бродяжничает, но я решила уточнить.
– Из какого города?
– Липецк.
– Ждешь поезд?
– Нет. Просто гуляю.
– На вокзале?
– Ага, – усмехается.
– У тебя хоть жить есть где? Тут место не очень безопасное для ночевки.
Молчит. Переводит разговор:
– Тебе нравится здесь работать?
– Ну пока нет альтернативы. Работать надо.
– И что, хорошо платят?
– Ну так. По крайней мере, можно расплатиться с долгами.
– Не торчишь, случаем? – его глаза как-то загораются.
– Нет, ты что! У меня мама болеет...
– Ясно... – интерес быстро гаснет.
– А ты чем занимаешься?
– Ничем. Работал. Потом уволили. Теперь в поисках себя.
– Здесь не найдешь. Если только на «бирже».
– Шляпа это все.
Заходит Боля. С цветами.
– Доброе утро, душа моя! Это тебе, – протягивает букет: три красивые сиреневые астры.
Гость с интересом наблюдает.
– Спасибо, – с улыбкой неуверенно принимаю подарок, – заболели, что ль? Это к чему?
– Так день рождения у кого, Наталья? – бойко отвечает Боря. Я и забыла в суматохе. Братья выпили уже с утра, что большая редкость. Тревожно за них.
– Вы запомнили?
– А как же! Вот что, а память у нас отличная.
– Чай хотите?
Коля кивает, а Боря оглядывается. В кафе заходит толпа: Ватикан, вчерашняя еще больше опухшая женщина-бродяга и несколько забулдыг. Никого из них не знаю. Парень резко встает и уходит. Ватикан подозрительно провожает его взглядом.
– Кто такой? – спрашивает у одного из компании.
– Да я ваще не в курсах! Левый какой-то... Он тут уже пару дней трется.
– Пробей.
– Понял.
Занимают угловой стол.
Следом заходит дедок. Он постоянный посетитель, но я не знаю, живет ли он на вокзале. Одет всегда опрятно, вежливый, угощает домашними закрутками, салом. Угловой стол – его обычное место, но сейчас оно занято, поэтому садится в самом конце.
– Доброе утро, Наташенька. Как обычно, пожалуйста. А пельмени, кстати, есть? Мне понравились.
– Сейчас пока нет. К обеду точно будут.
– Тогда как обычно.
Обслуживаю посетителя. Угловой стол общается шумно. Распивают свои напитки. Дедок пьет чай со слойкой и молча, но очень внимательно, наблюдает.
– Наталья! – Ватикан подходит к стойке. – Есть что похряпать людям?
– Пока только булки.
– Чьи булки-то? Твои? – смеется.
Коля недовольно замычал.
– Чего там мычишь, уродец?
– Ватикан, давай культурно, прошу, – Боря пытается успокоить агрессивного мужчину.
– Заткни тогда его. А то я быстро отделю братишку-то... – ловко достает складной ножик и весело прикладывает к шее Коли.
Ноги немеют. Хорошее начало смены. Чувствую, что это только начало. Мысленно молюсь, чтоб пришел Эдик.
– Девочка, – громко крикнула та самая опухшая, но очень деловая женщина, – пивчанского нам оформи, пожалуйста!
Она, как и этот Ватикан, вызывает некоторое отвращение и чувство угрозы. Громкая, резкая, мат сыпется из ее уст так мощно и обильно, что можно составить новый словарь.
– Сколько бутылок?
– Не сообразишь, что ль, родная? Сколько нас человек видишь? Столько и неси. Тупая х**соска...
– Я не ослышалась? – начинаю закипать.
Она лишь громко смеется в ответ.
– Наталья, не надо! – Боря пытается меня успокоить.
– Она вообще кто такая рот свой тут открывать на меня?
– Я тя ща завалю, чувырла, – продолжает смеяться.
– Завали свой рот лучше, – трясутся все поджилки. Меня сдерживает лишь то, что я сейчас на смене.
– X...ль выe....шься, мадам? – обращается ко мне один из забулдыг. – Оформи заказ молча и сиди журналы листай!
– Чё на проблемы нарываешься, малая? Не видишь люди отдыхают? – поддерживает другой.
– А ее дырку еще на бутылку не натягивали, – эта тетя продолжает язвить и смеяться.
Ватикан развалился на стуле и, довольно улыбаясь, наблюдает за нашей перепалкой. Дедок молча ест и наблюдает.
– Я не буду вас обслуживать.
– Ох....ла? Клиент всегда прав!
Боля собрался уйти, но его останавливает быдло-женщина.
– Эй, куда сквозишь, калека? Назад.
– Я... я... – Коля пытается указать на то, что хочет в туалет.
– Ссы здесь, бедолага.
Звоню Тиграну. Обещает прислать помощь. Ватикан внимательно слушает наш разговор. Подходит близко к барной стойке.
– Кисуля, ты что вечно рыпаешься-то? Тебя, может, гложет что? Твой Эдик тебя не удовлетворяет?
Боля пронзают меня удивленным взглядом.
– Давай я попробую? Где он, кстати? Э, синичек видел сегодня? Эдик на службе?
– Сегодня Алый.
– Красномордый этот?
– Ага.
– Ну и отлично. Кривой, это ты ей цветы нес? – обращается к Боле. – Смотри-ка, джентльмен! Чпокнуть хочешь? Я бы посмотрел на это.
Я молчу. Сердце готово выпрыгнуть из груди. И злость, и страх. Не знаю, что делать. Убежать за помощью не могу: Тигран убьет, если оставлю кафе. Уже мелькает мысль об увольнении. Очень кстати приходят пять мощных кавказцев. Молча окидывают взглядом присутствующих. Лицо Ватикана слегка покосилось, довольство спало.
– Покинули заведение.
– Какие терки, ребята? Культурно сидим...
– Не понял, с....ка?! – громко кричит один из ребят Ватикану в лицо. – Борзый, да? Этих нах.....й отсюда, – кивает своим братьям.
Четверо грозных ребят принимаются вышвыривать бродяг. Наглая бабенка молча несется к выходу. Я киваю Боле – уходят ковыляя.
В суете Ватикан незаметно вонзает нож в здоровяка и убегает. Начинается гам и хаос. Звоню в скорую. Дед спокойно заканчивает завтрак, благодарит и уходит.
Продолжение читайте в следующем выпуске.
Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Часть 4.
Часть 5.
Часть 6.
Часть 7.
Часть 8.
Часть 9.