- Ох, нелегкое это дело будет, как я понимаю, - мрачно сказал Павел Петрович.
- Заявление тут, вроде как кража.
- Сейчас съезжу.
Павел Петрович знал заявительницу – скандальная бабка Вера. Но при этом справедливая, зря на человека наговаривать не будет. Поругаться может, все проступки за предыдущие лет 10 вспомнит, но вот придумывать не будет.
- Добрый день, Вера Павловна. Волкодава своего привяжи.
- Да уж привязан, - вышла сухонькая, но весьма деятельная старушка.
Волкодав был чуть больше болонки, любим хозяйкой и очень свиреп. Звался населением деревни Железной кнопкой, за острые зубы. Хозяйка же завала любимого пса Конопушкой за рыжие пятнышки.
При этом Конопушка не кусал только двоих – свою хозяйку и участкового. Почему Павел Петрович пользовался такой милостью никто не знал, кроме него и хозяйки. Именно Павел Петрович нашел брошенного, мокрого маленького щенка, с привязанным камнем у реки. Именно он его подобрал и нес, когда встретилась бабка Вера.
- Откуда щенка несешь, Петрович?
- Да вот – утопить кто-то хотел. Но то ли выплыл, то ли спугнул кто.
- Изверги какие, - возмутилась старушка. – А ну-ка, давай сюда. Маленький она, уход нужен. У меня козье молоко есть, выкормлю. Как раз мой Полкан совсем старый. А тебе куда его? Живешь один, вечно в разъездах. Нет, давай сюда Конопушку.
Щенка она вырастила и выкормила. Хотя и мелким был, но отлично охранял дом. Так что то, что была кража – удивительно, при таком охраннике.
- Проходи, Петрович. Конопушка, перестань облизывать гостя. Сейчас чаю налью, пирогов поедим. У меня есть с капустой, и с луком и яйцом. Знаю, любишь. И не отказывайся, еще и с собой тебе наложу. Варвара твоя всё на работе. И то верное дело – людей спасает.
Они пили чай, беседовали о погоде.
- Дожди будут, а потом снег, радикулит меня замучил, - жаловалась бабушка.
- Как же Вы одна справляетесь?
- Нормально справляюсь. На выходных дети приезжали, все переделали и уехали.
- Хорошо, когда дети помогают.
- Да, хорошо. Петрович, а я ведь обманула про кражу. Не было ее. Я поговорить хотела. Только не сочти меня сумасшедшей. Скажешь, бабка умом поехала.
- Вера Павловна, а вы расскажите. Я же Вас много лет знаю, и Вы меня.
— Вот я и собираюсь с духом, не торопи меня.
Позавчера я своих проводила, и пошла пройтись. Надо было дойти мне тут рядом, посмотреть кое-что.
- Какую-то мороженую ягоду для отвара приглядела?
- Может и приглядела, то тебе знать не надо. В общем, видела я нечисть.
- В смысле нечисть?
- Черта с рогами, во всем черном, и глаза красные.
- Не померещилось?
- Не померещилось. Но я же не сумасшедшая. И смартфон у меня есть, и в интернет я могу войти. Внук научил. Так что новости читаю. Думаю, нарядился кто. Вопрос: зачем. Пугать там некого, я одна шла. Да, испугалась, и ушла подальше. Но не черта, а того, что я одна, а тут этот ряженый. Мало ли что в голове, это же ненормально.
- Где это было?
- Недалеко от черничника, там болотце рядом. Километрах в трех от нашей деревни.
— Это где рябинник целый?
- Да, там примерно.
- А что делал этот черт?
— Вот то, что ветки тащил, увидела, а дальше струсила, быстро ушла. И лица не рассмотрела.
- У вас позавчера скорая была.
- Да, соседке плохо было. Дочь у нее требовала дом продать. А если она продаст – куда ей идти? Дочь-то к себе не звала, а собственник, четверть дома ее. Грозится продать кому-нибудь, если мать не согласится. Вот у нее давление и поднялось. Скорая уколы поставила, уехала.
Ерунду я говорю?
- Во сколько это было?
- Так аккурат перед приездом скорой. Если бы я дома была, разве б разрешила дочке-то соседкиной так разойтись? Быстро бы ее утихомирила. Даже знаю чем.
- Спасибо, Вера Павловна. Если увидите еще этого ряженого – звоните. И прямо мне, есть же телефон.
- Есть, но так было надёжнее. Чувствую, надо тебе рассказать.
- А если бы другой приехал.
- Да прямо там. За последние три года никто, кроме тебя к нам и не приезжает. Если только совсем уж что случится страшное.