Воевода Ингвар за свою долгую ратную жизнь княжьего дружинника многое узнал о степняках, этих вечных противниках русичей. Природа наградила его острым умом и способностью не только замечать мелкие детали, особенности и привычки разных боевых навыков степных племён, но и запоминать и анализировать их с тем, чтобы всегда суметь дать достойный ответ!
Вот и ныне, памятуя о том, что степные кони имеют чутьё, не уступающее собачьему, и, встревожась, ржанием и топотом мигом поднимут на ноги спящих ворогов, воевода зашёл с подветренной стороны и сделал ставку на быстроту и мощь удара.
Ночное небо с востока уже начало приобретать сероватый оттенок, вот-вот проклюнется тонкая и слабая поначалу полоска утренней зари...
- С богом, братове! За мной! - Ингвар с хищным звоном выхватил меч из ножен и, пустив коня в галоп, понёсся к лагерю. Семь десятков ратников, надёжных, закалённых в сечах бойцов, последовали следом за ним, догоняя воеводу справа и слева. Ещё три десятка дружинных вступят в бой чуть позднее, и ударят ворога с противоположной стороны. А задача Тимошки была воспользоваться суматохой сечи, целым и невредимым добраться до полоняников и освободить их, разрезав путы на руках и ногах...
Стремительным вихрем налетели дружинники на походное становище монголов. Охрана, конечно, не спала, но и нападения не ожидала. Нукеры увидели скачущих на них во весь опор русичей слишком поздно, и едва успели подать сигнал тревоги, как были смяты и изрублены. Ингвар ворвался в их лагерь подобно свирепому демону ада, его дружинники принялись рвать и крошить ворогов, гася едва появлявшиеся очаги сопротивления в самом зародыше.
Как и было условлено, три десятка ратников из засады ударили в спину монголам, едва заслышав шум начавшейся сечи. Они уже не таились, наоборот! С громогласным боевым кличем, с рёвом из тридцати глоток дружинники врубились в толпу ворогов, сметая их со своей дороги. Это была ещё одна из задумок Ингвара, и она блестяще сработала! Монголы тоже закричали в ответ, но это был уже не боевой клич, а крики страха, ужаса перед лицом смертельной опасности ожидавшего их окружения.
Едва проснувшегося и продравшего глаза от сна врага охватила паника. Многие стали бросать оружие на землю и пытаться спастись бегством. Трусов никто не останавливал, русичи били степняков, державших в руках сабли, копья и луки. Низкорослый мурза в богато расшитом халате махал саблей и визжал, брызгая слюной, в попытках хоть как-то организовать своё воинство, но всё было тщетно. А когда пролетавший мимо него на своём огромном коне воевода Ингвар, имевший саженный рост, схватил того мурзу за шиворот, поднял вверх и с диким воплем швырнул его в большой пылавший костёр, ворогам показалось, что это сам Шайтан обрушил на них свой яростный гнев, от которого нет и не может быть спасения...
Сумятица, как и предполагал воевода, получилась знатной! Тимошка без труда подобрался к полоняникам, и споро принялся срезать их путы. Первыми мужиков и парней освободил от верёвок:
- Помогайте, православные, ворога бить воям дружинным! Понеже они за вас впряглись, за волю вашу!
Его послушали, и крестьяне ринулись на монгол, похватав с земли валявшееся тут и там оружие. Оказавшийся в этот момент рядом с Тимошкой, Ингвар на мгновение осадил своего бешеного, опьянённого битвой и запахом крови боевого коня и гаркнул, перекрывая шум сечи:
- А что я говорил?! Бысть тебе добрым воеводой, Тимошка, крестьянский сын!
И, вздыбив жеребца, он кинулся в самую гущу врагов, рубя мечом направо и налево. Нукеры в ужасе шарахались от него в разные стороны и попадали под удары дружинных ратников. Тимошка, наконец, закончил с мужиками и добрался до женской части полона. Однако сколь он не кликал, не высматривал свою Алёнушку, никто так и не откликнулся на его зов...
Тем временем кровавый пир сечи к концу подошёл. Дружинные и примкнувшие к ним крестьяне вязали пленных монголов, коих набралось без малого пять десятков, включая их слегка подгоревшего и перепачканного сажей мурзу. Воевода Ингвар отдавал приказы десятникам по полону и трофеям, и не сразу заметил удручённого Тимошку, тщетно допытывавшегося у освобождённых крестьян, куда же могла подеваться его суженая.
- Что, Тимошка, не нашёл свою Алёнку? Нет её здесь?! - воевода спешился и дружески, подбадривающе хлопнул парня по плечу - не тужи, крестьянский сын! Проведаем ныне, где твоя зазноба, и найдём её!
- А ну, православные! - рявкнул во всю мощь своих лёгких сотник - кто знает чего про девицу, дочь кожемяки Прохора, Алёной звать? Серебром награжу, коль поможет кто!
- Не надобна ина награда, боярин, кроме той, что одарил ты всех нас - из толпы мужиков вышел рослый, черноглазый крестьянин, и низко, до земли поклонился воеводе - воля слаще всего! А девицу сию знаю я, недалече по улице соседами жили с нима. Родители и братья её погибли, а где она сейчас, то мне неведомо. Но проведать сие можно...
- Подь сюды, человече! Имя своё назови! - нетерпеливо махнул ему рукой воевода, и когда мужик подошёл, он продолжил - говори, что ведаешь! Всё без утайки, как на духу! Девица сия моего дружинного воя суженая, а мы за своих - и в огонь, и в воду! Говори, не тяни!
- Петром аз наречён, боярин - снова поклонился мужик - у мя в роду волхвы сильны были. И ныне еси. У них спросить надобно!
Внимание! Копирование или перепечатка материалов моего канала "Чёрный Скорпион" допускается только с разрешения автора!