Старики говорили, на Черное озеро нельзя ходить ночью, да и рыбачить там ни к чему. Много лет назад утопилась там девушка молодая совсем, от неразделённой любви. Прокляла она ту деревню и озеро перед смертью. Кто-то говорил, что не утопилась она, а горло перерезала себе, кровь лилась в воду и стала черной, мол оттуда и название. Озеро стали считать проклятым и обходили стороной.
Только молодежь никого не слушает, рассказы стариков за сказки принимает.
Однажды летом, много лет назад, накануне праздника Ивана Купалы, девчонки собрались на озере венки плести. Есть такая примета: если венок утонул – скоро замуж выйдешь, а если дальше поплыл – останешься старой девой. Венки плели из цветов, травы, да еще и соревновались, у кого пышнее и красивей. Вот Марья, дочь мельника, сплела венок и пустила по воде. Замуж она собиралась за сына кузнеца через месяц, потому и не верила в приметы, а только посмеивалась. А венок ее дальше поплыл по озеру, до самой середины почти. И вдруг, по озеру рябь пошла, как от ветра, только ветра не было. Озеро забурлило, словно кипящая вода. Девчонки с криками поднялись выше на берег, одна Машенька осталась. Она как завороженная смотрела на воду и свой венок. Он не просто утонул, его как будто кто-то под водой потянул.
Испуганные подруги поспешили по домам, забыв о Марье. Из бурлящих озерных вод вышли три красавицы, у одной на голове был венок, что сплела Маша. Сама того не замечая, девушка зашла в воду и пошла к красавицам. Одна из них запела песню на чужом языке, голос завораживал Машу. Вот уже она по пояс в воде, вода ледяная, от нее стынет кровь, хоть и июль на дворе. Марья вошла в круг к девушкам, та, у которой был ее венок протянула руки к девушке. Теперь они стояли в кругу держась за руки, и последнее, о чем подумала Марья – не обманула примета, не бывать ей женой.
Подруги дома рассказали про озеро, но никто не сказал о Марье, как бросили ее там. Они как будто и не помнили о ней. Дома Марью ждал отец, мельник Степан. Мать Маши умерла давно, он сам дочь воспитывал и больше не женился, не хотел дочери мачеху в дом приводить.
В тот вечер на сердце не спокойно было, предчувствие плохое. Не хотел он дочь отпускать вечером, но пришлось, взрослая уже все таки. А когда Марья не вернулась ни в полночь, ни к утру, побежал Степан искать ее.
Утром вся деревня уже была на ногах, искали Марью. Подружки ее, как одна твердили – не помним ничего, только и сказали, что венки плели.
Озеро манило темными водами, шумел рогоз, принося едва слышный шепот. Не нашли Марью, всякие версии выдвигали, даже что сбежала девка из дому. Только знали все, не могла она сбежать, отца позорить не станет. Да и жених у нее был.
И как то деревенские пришли к выводу, что утонула Марья, а сама или нет, никто не узнает. Озеро умеет хранить свои тайны.
С тех пор, Степан, каждый день приходил к озеру и сидел там часами, до самой своей смерти. Умер он там же, на берегу с улыбкой на устах. Наверное, все таки встретился с дочкой. Иногда с озера доносится плач, да такой страшный, что кровь стынет.
***
Анастасия спрыгнула с подножки автобуса и недовольно уставилась на здание старого автовокзала. На выцветшем расписании ручкой внесены исправления. Была б ее воля, прям сейчас бы развернулась и вернулась домой, в город. Каждый год одно и то же – мать слезно умоляет съездить в деревню к тетке, помочь, ведь все равно Настя работает из дома, а сейчас у нее и вовсе простой.
Настя же с детства ненавидела эти поездки на лето в деревню. Тетка Рая, родная сестра матери, своих детей не имела, обожала единственную племянницу. Интересно, что раньше Раиса прекрасно жила в городе, работала врачом, а потом вдруг в ней появилось желание копаться на грядках под палящим солнцем, зимой таскать воду из колодца. Мать Насти и Раиса выросли в этой деревне, но, как и любая молодежь сбежали в город после школы. К слову, школа своя была, да и деревню маленькой не назовешь. Родительский дом был крепким, построен дедом еще. И вот уже больше десяти лет тетка обитала в деревне, изредка выбираясь в город. Хотя не поспоришь – выглядит она лучше своей младшей сестры.
Этой зимой, Раиса неудачно упала и сломала руку, потребовалась операция. По весне сестру вызвала из города помочь, ну а теперь вахту приняла Настя.
Автобус в город ходил один раз в день, а попутку нужно ловить на трассе в семи километрах от деревни. Выругавшись сквозь зубы, Настя подхватила сумку и рюкзак, зашагала в сторону теткиного дома. Дом стоял на Яблоневой улице в старой части деревни, ее так и называли «старая деревня». В новой части деревни было вполне цивилизовано, даже пара кафешек и салон красоты. Разделял старую и новую часть деревни рынок. Рынок – место, где раз в неделю собирались все, не только купить свежего творога или молока, рыбы или мяса, а скорее почесать языками и перемыть косточки соседям. Воскресенье - рыночный день, на улицах до обеда никого не встретишь.
Теткин дом прятался за старыми вишнями, палисадник утопал в летних цветах. Было так тихо, что слышно, как пчелы жужжат. Странно это все. Тетки дома не оказалось, хотя калитка не заперта, сам дом закрыт на замок. Настя с досады пнула табурет на крыльце, он с глухим стуком упал. Куда ж тетка ушла то?
Настя устроилась в тени старой груши на скамейке, попыталась дозвониться до тетки. Сигнала не было. Настоящая глухомань. Девушка достала книгу и погрузилась в чтение, все время быстрее пройдет.
Стукнула калитка, Настя встрепенулась, завидев тетку. Раиса медленно шла, словно ей ноги связали в коленях. Увидев племянницу, она как будто очнулась, улыбнулась.
— Я и забыла про тебя! – воскликнула тетка, — давно сидишь? Поди есть уже хочешь?
— И пить и есть. И тебе здравствуй! – грубо отозвалась Настя. Она просидела на жаре часа три.
— Проходи, — позвала Раиса, отпирая замок.
— Мать сказала, ты меня встретишь, а тебя то и дома нет. – возмущалась Настя, входя в дом.
— Не бузи, сейчас покормлю тебя и все расскажу.
Пока тетка суетилась на кухне накрывая на стол, Настя с удовольствием приняла прохладный душ. Тетка, конечно, молодец, дом капитально отремонтировала. Да, иногда зимой, водопровод замерзал и тогда приходилось идти к колодцу, к счастью, такое было редко. Зато все остальное новое и рабочее.
Настя почувствовала себя намного лучше и бодрее. Мельком глянув на дверь, девушка заметила какие-то нарисованные знаки и пучки травы. Подивившись, она пошла в кухню.
— Рассказывай, где была, и почему про меня забыла? – спросила Настя с аппетитом уплетая жареную картошку.
— Вот послушай, что расскажу. – Раиса подперла щеку ладонью и задумалась на несколько минут, словно взвешивая – говорить или нет.
— Не томи.
— Историю Черного озера знаешь? – вдруг спросила Раиса.
— А кто же не знает? Вы ж мне с матерью все уши прожужжали с детства про озеро. Мол русалки там водятся, место проклятое, нельзя там купаться и вообще лучше не подходить. – послушно ответила девушка.
— Правильно. Почему оно проклято и Черным зовется мы тоже говорили. – тетка тяжело вздохнула. – я когда помоложе была, не особо верила во все это. Хотя нам с детства об этом тоже рассказывали. Про дочь мельника и других, но как то не верилось. Да и кто запреты взрослых чтит в шестнадцать лет? Правильно, все, наоборот. Коли запрещено нам ходить на Черное озеро – значит все вечера там будем проводить. У нас с твоей мамой была подруга, Анфиса. Фиска красивая и веселая была, первая заводила на деревне. Июнь в разгаре был, пошли мы втроем на озеро вечером. Ребята в клуб, ну а нас туда потянуло. По дороге еще Ирку прихватили. Идти недалеко, летом темнеет поздно. Ну и шли так, чтобы ребята обратили внимания на нас и за нами пошли. Пришли, значит, на озеро, устроились на берегу. Тихо так, от воды прохладно, звезды уже появлялись на небе. Красота! И тут слышим, плещется кто-то, и плачет. А плач такой тоскливый, за душу берет. Мне аж дурно стало, дышать нечем, сердце колотится. Девчонки словно и не видят моего состояния, как завороженные слушают плач. Плач перешел в песню, язык не знакомый, но вот как будто зовет она. Не могу точно объяснить состояние, но ни тело, ни разум не подчиняется тебе. Не успела я отдышаться, смотрю девочек нет, только плеск воды. Я через заросли рогоза кинулась. То, что я увидела, никогда не смогу забыть.
— Что ты увидела? – тихо спросила Настя. История тетки ее заинтересовала и немного пугала. Об озере много разного болтали.
—Сестренка моя уже по шею в воде была, Фиска с Иркой тоже в воде стояли и шли на глубину. В темноте то плохо видно, но в озере кто-то был. Я подошла ближе, там девицы голые стоят, а на головах венки из цветов сплетённые. Ну так мне сначала показалось. Подруги мои руки к этим тянут, и песню петь начинают, подхватывают за ними. Мне так жутко стало, страшно. Я закричала и кинулась в воду, девчонок вытаскивать. С трудом привела их в чувство да на берег вытащила. Сестру свою, чуть ли не на себе тащила, она словно спала, как вдруг меня кто-то под водой за ноги дернул. Я под воду и ушла. Не глубоко вроде бы, только тонуть я начала, держал меня кто-то руками ледяными. Из последних сил, рывков вырвалась, выскочила из озера и к девчонкам. И ты знаешь Насть, что меня тогда поразило, они ведь ушли. То есть меня они не спасали, а просто пошли домой. Нагнала я их уже почти у нашего дома. Вели они себя как пьяные. Утром, из них никто вообще не вспомнил, что мы там были. И мне поначалу не поверили, только вот оно, доказательство, — с этими словами, тетка выставила вперед ногу. На ее щиколотке красовался уродливый шрам, обвивающий ногу, как серая змея.
— Никогда не обращала внимания, — протянула Настя. – и чем же эта история закончилась?
— Ирка первой заболела, несколько дней в горячке пролежала, все плакала во сне и стонала. Отвезли ее в город, в больницу. Следом Фиска слегла, только ее родители не особо на это внимания обратили, семья большая, девять детей и она не старшая. Однажды ночью Анфиса пропала, младшая сестра говорила, что Фиску кто-то позвал под окном, она вылезла и ушла. Шаль и ночную нашли на берегу. Ирка так толком и не оправилась, вроде временами нормальная, но как Троицкая неделя, так ее прям корежит. – рассказывала Раиса. – трудно в такое поверить, но я сама свидетель.
— Это дела прошлого, сейчас то что? В деревне как вымерли все. – спросила Настя.
— Девчонки малолетки, поперлись на Черное озеро ночью. Гадать на воде. Уж откуда дурь вычитали не знаю, только пропали обе, потом одну нашли. Томка, шла в сторону полей от озера, вроде и не спит, а как пьяная. Я сразу себя и подруг вспомнила. А подружку Томкину так и не нашли пока. – грустно сказала Раиса, и добавила, — думаю и не найдут.
— Ну а сама Тома, что говорит?
— Твердит про кипящее озеро.
— М-да, дела. – пробормотала Настя. — выходит и правда русалки?
— Не закатывай глаза, я сама их видела.
— Да я верю, верю. — заверила Настя тетку. Она и впрямь верила, много чего повидала за свою жизнь она.
До вечера сидели за столом, разговаривали, потом вышли пройтись, подышать. За неспешным разговором вышли из деревни и словно ноги их сами принесли на озеро. Ночь была лунной и ясной. Озерная гладь серебрилась от лунного света. Где-то рядом послышался плеск, то ли купался кто, то ли рыба играет. А потом послышалось тихий плач. От плача мурашки по коже бегали, кровь стыла. Другой голос, звонкий, как колокольчик завел песню печальную. Плач и песня сливались воедино, хотелось рыдать и выть в голос. На Настю навалилась такая тоска, что хоть в петлю. И тут она заметила, что тетки нет рядом.
Рая стояла по щиколотку в воде и с кем то разговаривала.
— Рая? Теть, ты где? – позвала ее Настя. – выходи давай из воды, пошли домой.
Она старалась, чтобы голос звучал твердо и не выдал ее страха. Настя видела ту, с кем говорила тетка – полусгнивший труп девушки. Если Насте кто-то про такое рассказал, она бы подняла на смех, только вот свои глаза – то не обманешь.
Внезапно, с дерева, растущего неподалёку, раздался крик ночной птицы и снял ступор Раисы. Она пришла в себя, только рядом никого не было. Настя испуганно смотрела на тетку и не знала, что делать.
Когда пришли домой, Раисе стало дурно, как будто плита бетонная на груди, дышать не дает. Раиса бледная как полотно, лежала на кровати.
— Теть Рай, чем помочь то? – растеряно топталась Настя.
— Беги к баб Шуре, позови ее.
— Ночь на дворе, — пыталась возразить девушка.
— Она не спит.
Где жила баба Шура, Настя прекрасно знала, в свое время ее приводили испуг выливать. Когда Насте было пять, на нее кинулась собака и сильно напугала. Вот баба Шура и помогла.
Едва Настя подошла к дому старушки, так та уже стояла у калитки, держа в руках тканевую сумку. Жестом позвала за собой. Они пришли к дому Раи, Насте было велено во дворе сидеть. Что баба Шура делала с Раисой, Настя не знала. Шура оставила какие-то травы, молитвы какие нужно читать и ушла. Раиса спала, цвет лица был нормальный. Настя хотела подремать полчаса, а вместо этого крепко уснула.
Когда девушка открыла глаза, наступил вечер, солнце клонилось к горизонту. Настя умылась, перекусила, при этом она была уверена, что Рая спит. Когда она вошла в спальню не обнаружила тетки, только распахнутое окно.
Мысли вихрем крутились в голове, складывалась общая картина. Настя поспешила к бабе Шуре.
***
Все легенды и сказки на чем то основаны, будь, то россказни стариков или же слухи. Легенда Черного озера оказалась страшней всех вместе взятых сказок. Узнав правду, Настя задумалась – а нужна ли она была, правда эта?
В озере обитали русалки, не сказочные существа, а монстры. Монстров этих породили люди. Задолго до смерти дочки мельника, в озере утопили девушку, совсем молодую. Понесла девушка, звали ее Евдокия, а сама не замужем и даже не сватана. Жениха на примете тоже не было. Сколько не пытали ее мать с отцом, не призналась, да и сватать ее никто пришел. В то время внебрачная беременность была позором для семьи. Сестер ее никто замуж не возьмет, да и вообще, станет семья изгоями. Скандал был знатный. Недолго думая, родители приняли страшное решение. Дуся почувствовала, сопротивлялась до последнего. Умоляла мать не губить ребенка, перед отцом на коленях стояла. Не глядя в глаза дочери, отец силой затащил в озеро. Утопил он Евдокию и ее нерожденного ребенка. Так и оставил отец дочь в озере, ушел не оборачиваясь. Видимо, ее дух был силен и крепок, проклятие слетело с губ и повисло над озером.
Утром тела не было, его так и не нашли. Зато с девятого до сорокового дня Евдокия домой приходила, в дом просилась. Одну из сестер с собой увела, любимицу отца Глашу. Понял отец, что натворил, да поздно было. С того дня, Евдокия забирает девчонок, песню страшную поет. Коли пригодна она Дусе, то и тела не найдут никогда, а коли нет, озеро отдаст свою жертву. Стала Евдокия Хозяйкой-русалкой озера. В сказках русалки красавицы с рыбьим хвостом, а в реальности же утопленницы. Кому-то красавицами покажутся, кому истинное лицо мертвеца. Только вот поверье есть — если русалка пометила кого, все равно заберет.
Историю о Евдокии, баба Шура знала от своей прабабки и передавали ее из поколения в поколение. За годы, женщины рода бабы Шуры многое узнали о русалках обитающих в Черном озере. Настя, после разговора с бабой Шурой, неслась домой почти бегом. Только бы успеть, один шанс спасти тетку у нее все таки есть. Тетка молодец, над входной дверью пучки полыни повесила, знать бы куда она остальную траву дела. В кармане платья, завернутые в платок, лежали заговоренные булавки от бабы Шуры для вызова. Девушка вихрем пронеслась по дому, достала из своей сумки белое длинное летнее платье. Время стремительно приближалось к полуночи, Раиса наверняка там, на озере.
Девушка пришла на озеро за несколько минут до полуночи. Раиса стояла по пояс в воде и держала за руки молодую красивую девушку в венке из цветов и травы. Они о чем то шептались, тихонько смеясь. Анфиса. Догадалась Настя.
— Раиса, Рая, вернись, — негромко позвала Настя тетку. Рая даже не повернула голову.
Настя стояла у кромки воды, пальцы ног почти касались воды. Она кинула в темные воды озера заговоренные булавки. Анфиса дернулась, словно ее током ударило, и резко нырнула в воду, через мгновение ее голова показалась над поверхностью и уже без улыбки. Теперь это было ее истинное лицо утопленницы. Раиса словно очнулась от сна и отшатнулась от подруги.
Вода в озере забурлила, закипела, в небе прогремели первые раскаты грома, молнии осветили озеро. Настя в страхе попятилась. Происходило что-то страшное.
Вдруг, все звуки исчезли, время замедлило ход, даже первые капли дождя зависли.
— Тетку откупить хочешь? – раздался мелодичный голос за спиной девушки.
— Хочу Евдокия. Верни мне ее, а я тебе подарок сделаю. – Настя дрожала, но голос был тверд.
— Хорошо, Раису отдам. И подарок возьму. — улыбнулась русалка, показывая острые зубы, — только вот мой наказ тебе, а как исполнять будешь, дело твое. Я устала, хочу уснуть и сестры хотят покоя. Озеро нужно предать забвению, Шурочка сможет скрыть от глаз людских наш дом. А теперь, давай свой подарок и уходи. – Евдокия едва заметно кивнула, слегка дотронувшись до руки девушки.
Настя достала из пакета белое платье и гребень, его она купила в лавке старьевщика. Глаза русалки загорелись огнем вожделения, она протянула руку и схватила гребень. Белое платье необычайно шло Евдокии, гребнем она расчесывала свои спутанные волосы тихо напевая. Одна за другой на берегу появились и ее сестры. На Настю и Раю они не обращали внимания.
Русалки пели и плясали под проливным дождем, вода в озере кипела. Евдокия в последний раз обернулась и вошла в озеро. Вскоре они все погрузились в воду и пропали.
Девушка с трудом довела тетку до дома и уложила в кровать. До утра на улице бушевала гроза. Настя переоделась и села у окна, спать не хотелось. Завтра же она сходит к бабе Шуре и вместе они спрячут от людей озеро.
Утро принесло свежесть и тот особый запах земли после дождя. Раиса все еще спала, когда с рассветом Настя ушла из дома. Баба Шура сидела на лавке перед домом, опираясь на бадик. Настя кратко описала прошедшую ночь и просьбу Евдокии, а также, что русалка сама упомянула Шуру. В ответ на эти слова, Шура только усмехнулась, но пообещала все сделать.
— Я блинов напекла, и варенье достала из подвала. Твое любимое. — тараторила тетка, кружась по кухне, — клубничное.
— Вкусно пахнет. – Настя просто обняла тетку и слушала, как бьется ее сердце.
— Я все помню, Настюша, — гладила Раиса по спине племянницу. – и след пропал.
Настя уставилась на ногу тетки – шрам исчез, русалочьей метки больше не было.
Баба Шура не подвела, правда, взяла Настю в помощницы. Они провели ритуал и спрятали озеро от людей. Теперь его видели только Настя и баба Шура, даже не всякий ведающий мог увидеть. Работу свою женщина закрыла от ведьм и колдунов. Люди видели просто бескрайнее поле, и желания подложить близко у них не возникало.
Раиса провожала Настю на автобус ранним утром. Солнце еще не припекало, женщины тащили две сумки деревенских гостинцев.
— Ты приезжай почаще, — говорила Раиса, обнимая девушку.
— Нет уж, спасибо. Лучше вы к нам, у нас хоть русалок в озерах не водится. – вздохнула Настя.
— Откуда ты знаешь? Может и водятся, просто мы их не встречали пока. – тихо ответила тетка. – мы многое не замечаем, не видим и не слышим. Может пора посмотреть по сторонам?
