И по сей день встречаются характеристики Василия IV Шуйского — русского царя, правившего в 1606-1610 годах, в самый разгар трагических событий Смутного Времени (всё правление которого прошло под знаком борьбы с самозванцем Лжедмитрием II), как «боярского царя», ставленника аристократической олигархии. Однако работы современных российских историков позволяют поставить эту точку зрения под сомнение.
Василий Шуйский пришел к власти в результате переворота 17 (27) мая 1606 года, в ходе которого был свергнут и убит Лжедмитрий I. Стоит отметить, что большинство бояр, участвовавших в заговоре против самозванца, отнюдь не стремились возвести на трон Шуйского, а вели переговоры с польским королем Сигизмундом III о возведении на престол королевича Владислава (он и Лжедмитрий I были соперниками, поскольку Лжедмитрий тайно поддерживал оппозиционную королю знать Речи Посполитой, домогаясь польской короны). Существовали у Шуйского серьёзные соперники и среди московского боярства. Зато поддержку Шуйскому организовали московские простолюдины-«посадские»:
«После убийства Лжедмитрия бояре заседали в Кремле всю ночь, до рассвета. Торг из-за власти длился три дня. При жизни Отрепьева бояре-заговорщики тайно обещали царскую корону Владиславу, сыну короля Сигизмунда III. Избиение польских наемников в Москве привело к тому, что вопрос о передаче трона королевичу-иноверцу отпал сам собой. Борьба за власть в любой момент грозила вызвать смуту. Корону оспаривали Шуйские и Голицыны, Мстиславский и Романовы.
В конце концов трон достался боярину Василию Шуйскому. Трое братьев Шуйских, их племянник Скопин, Крюк Колычев, Головин, Татищев, купцы Мыльниковы, Крутицкий митрополит Пафнутий собрались на подворье Шуйских, составили грамоту об избрании на царство князя Василия и отвели его на Лобное место для представления народу. Среди столичного торгового населения у Шуйских было много сторонников. Это обстоятельство помогло им и в дни мятежа, и в дни царского избрания. На вопрос, достоин ли Шуйский — известный страдалец за православие [в правление Лжедмитрия I Шуйский обвинялся в заговоре против его особы, и одно время ему даже грозила казнь] — царствовать, москвичи ответили возгласами одобрения.
Князь Василий не стал созывать Земский собор, потому что руководство любым собором осуществляли дума и священный собор, где преобладали противники нового царя. Князь Василий, подобно Борису Годунову, вынужден был апеллировать к народу, чтобы преодолеть сопротивление бояр и князей церкви» (Р. Г. Скрынников, «Три Лжедмитрия»).
При занятии Шуйским трона «Приверженцы Василия составили крестоцеловальную запись. В.О. Ключевский считал ее актом, ограничивавшим власть самодержца в пользу бояр. По традиции Боярская дума являлась высшей судебной инстанцией в государстве. Грозному пришлось ввести опричнину, чтобы узаконить произвольные опалы и конфискации. Запись Шуйского символизировала возврат к традиционной системе управления. Царь Василий отказался от права бессудной царской опалы и клятвенно обещал, что никого не казнит смертью, «не осудя истинным судом с бояры своими». Опалы вели к переходу родовых земель в казну, что противоречило интересам аристократии. Дума добилась четкого указания на то, что без боярского суда царь не мог отобрать вотчины, дворы и пожитки у братьев опальных, их жен и детей».
Однако это решение для Шуйского являлось скорее вынужденным: «Лжедмитрий I предпринял попытку в обстановке гражданской войны возродить неограниченную самодержавную власть, не возвращаясь к опричнине и массовым репрессиям. Финал был трагическим. Шуйский не желал разделить участь Расстриги, и ему поневоле пришлось учесть его опыт. В этом и крылась причина того, что князь Василий согласился составить ограничительную крестоцеловальную запись».
Как показал И. О. Тюменцев в своей работе «Смутное время в России в начале XVII века: движение Лжедмитрия II», кадровая политика Шуйского (анализ того, кого он возвышал и назначал на должности) опровергает представление о нём как о «боярском царе» — напротив, под знамена Лжедмитрия II, «тушинского вора» (вокруг которого собрались представителя опричных родов, возвышенных Иваном Грозным), стекались те представители московского боярства и дворянства, которых он обошёл своей милостью:
«Проведенное исследование не подтвердило сложившиеся в литературе представления о Василии Шуйском как «боярском царе», а о его правлении как «аристократической реакции». Царь Василий, также как прежние московские государи, продвигал на ключевые места в органах государственного управления «своих людей», зачастую незнатного происхождения, отбирая их по принципу личной преданности. Одновременно он закрыл доступ к престижным чинам и должностям представителей оппозиции, хотя они вполне на них могли претендовать, согласно местническим счетам. Кадровая политика, по-видимому, явилась одной из причин военных поражений, преследовавших правительственные войска в борьбе с самозванцем. Попытки В. Шуйского возложить ответственность за неудачу на оппозицию и репрессии, которым он подверг своих «недругов» летом 1608 г., подтолкнули часть молодых аристократов, в основном дворян московских и стольников, к отъезду в Тушино».
Это видно на примере эволюции социальной принадлежности лиц, занимавших при Василии Шуйском те или иные придворные чины. Возьмём, например, стольников: «Василий Шуйский, как видно из Боярского списка 1610/1611 г., назначил на освободившиеся места 35 новых стольников, исключительно детей своих приверженцев, даже если они не отличались знатностью». То же самое относится к придворному чину «стряпчих с платьем»: «Если в царствование Бориса Годунова, как установил А. Павлов, в этой категории лиц явно преобладала княжеско-боярская аристократия, то теперь — дворянские роды (37 чел.), тогда как «захудалые» князья (16 чел.) и старомосковные роды (4 чел.) явно находились в меньшинстве. Эта категория лиц Государева двора к исходу царствования Шуйского явно утратила свой аристократический характер».
То же положение дел наблюдается и в случае чина жильцов: «Сопоставление фамилий, перечисленных в реконструированном Жилецком списке 1610/11 г., лиц с фамилиями Списков 1588/89, 1598/99 и 1604 гг. обнаруживает, что из жильцов в стряпчие, стольники, дворяне московские выбыли некогда числившиеся здесь представители захудавших боярских и дворянских родов: Бутурлиных, кн. Гундоровых, Вельяминовых, Волынских, кн. Долгоруких, кн. Засекиных, кн. Звенигородских, кн. Лыковых, кн. Мезецких, кн. Мосальских, Плещеевых, кн. Приимковых, Сабуровых, Салтыковых, Третьяковых-Головиных, кн. Тюменских, кн. Черкасских, Шеиных, кн. Щербатых. Их места заняли дети и близкие родственники незнатных московских дворян, выборных дворян и дьяков».
Кроме того, «Василий Шуйский пожаловал в дворяне московские 119 человек. В подавляющем большинстве это были выборные дворяне, доказавшие преданность Шуйским. Только семеро из них: Ф.И. Лыков, В.Р. Пронский, И.А. Большой-Хованский, И.Ф. Хованский, П.А. Ахамашуков-Черкасский, Ю.П. Ушатый, И.А. Хворостинин — принадлежали к первостатейной знати, чей перевод из стольников в дворяне московские, как уже говорилось выше, следует рассматривать как неблагоприятный поворот в служебной карьере. В результате происшедших изменений персональный состав дворян московских обновился более чем наполовину. В чине дворянина московского служили 84 князя, 21 представитель старомосковных боярских родов и 119 дворян. При этом необходимо учитывать, что многие из упомянутых князей принадлежали к захудалым родам, которые ранее выше выборных дворян обычно не поднимались».
В целом, резюмирует Тюменцев, «Василий Шуйский в своей «дворовой» политике руководствовался, как и его предшественники, чисто практическими соображениями, активно продвигая по службе преданных людей. Результатом этой политики явилось значительное усиление позиций дворянства в Московском Государевом дворе».
Данную в начале своего правления крестоцеловальную запись Шуйский также не соблюдал — утвердившись у власти, он постарался удалить от неё всех неугодных: “Рассчитался Василий Шуйский и с главными организаторами «дела Шуйских» при Лжедмитрии I. Они были переведены на менее значительные воеводства: оружничий Б. Я. Бельский из Новгорода Великого в Казань, М. Г. Салтыков из Ивангорода в Орешек. У бояр-оппозиционеров были все основания сетовать, что «…царь же Василей вскоре по воцарении своем, не помня своего обещания <т. е. крестоцеловальной записи>, начат мстить людям, которые ему грубиша, бояр, и думных дьяков, и стольников, и дворян многих разосла по городом, по службам…»”.
Феномен «тушинских перелётов» — массового перехода знатных людей на сторону «тушинского вора» (в 1608 году по итогам похода на Москву, лишь чудом не закончившегося падением столицы, шедшего от одной победы к другой и установившего контроль над большей частью тогдашней России) — был вызван вовсе не только предательством и трусостью самими по себе, а недовольством кадровыми решениями Василия Шуйского: «Проводимая Василием Шуйским политика, направленная на недопущение в Боярскую думу стольников и дворян московских из оппозиционных аристократических кланов, оттеснение их на вторые и третьи роли при помощи преданных «худородных» выдвиженцев, а также прямые репрессии подтолкнули многих из них к участию в повстанческом движении и отъезду в Тушино».
Оценить масштаб измены представителей оппозиционной аристократии можно по приводимым Тюменцевым данным: «Закрыв доступ в Боярскую думу знатным отпрыскам оппозиционных кланов и подвергнув некоторых репрессиям, царь Василий подтолкнул их к отъезду в Тушино. Тридцать три молодых аристократа, т. е. почти четвертая часть стольников 1606/07 г., утратив надежды сделать карьеру при Московском дворе, отъехали к Вору в Тушино, сделавшись там воровскими боярами, окольничими, стольниками <…> Прямые указания источников позволяют установить имена некоторых стряпчих, кто отъехал в Тушино. Это кн. Аф. Вяземский, Б. Т. Грязной, кн. Ф. Д. Мезецкий, Ф. К. Плещеев. Исходя из первых служб предков, можно предположить, что стряпчими при Московском дворе служили другие тушинцы: И. И. Волынский, кн. Вл. Ф. и Л. Ф. Волконские, И. В. Плещеев-Глазун, Ф. М. Плещеев <…> Источники позволяют установить имена нескольких жильцов конца XVI — начала XVII в., служивших в Тушине. Это С. К. Бегичев, А. Р. и П. Я. Безобразовы, Е .Я. Витовтов, кн. М. Р. Гагарин-Стародубский, В. Р и Ф. Р. Дуровы, Н. Ю. и Ф. С. Плещеевы, С. С. Рахманинов, Д. И. и И. И. Салмановы, В. Усов. С большой степенью вероятности можно предположить, что жильцами до отъезда в Тушино были дети выборных дворян кн. З. В. и М. В. Белосельские-Белозерские, кн. И. П., С. П., Ф. П. Засекины-Ярославские, кн. Д. и С. Шаховские-Ярославские. Важно отметить, что среди перечисленных жильцов-тушинцев четко просматривается та самая прослойка захудалой московской знати, которая исчезла из Государева двора [и которую сменили возвышенную Шуйским незнатные дворяне]».
Важную роль в борьбе приверженцев Шуйского со сторонниками Лжедмитрия II сыграли не только военные победы, одержанные талантливым полководцем Михаилом Скопиным-Шуйским (племянником царя, в 1609 — начале 1610 годов очистившего от тушинцев север страны и деблокировавшего Москву, до того осажденную «тушинским вором») при помощи союзных шведов. Не меньшую роль сыграла и поддержка со стороны земства городов русского Севера, недовольных произволом польско-литовских наёмников на службе «тушинского вора» (данное земское движение может рассматриваться как своеобразный предшественник второго земского ополчения 1612 года, освободившего Москву от поляков): «Земское движение проходило под лозунгами изгнания «иноверцев» и уничтожения их приспешников за восстановление власти законного царя Василия Шуйского. Выступление народа спасло царя Василия Шуйского и его сторонников от окончательного разгрома. Ополченцы помогли царским воеводам кн. М. В. Скопину-Шуйскому и Ф. И. Шереметеву отбить натиск тушинских отрядов, создали благоприятные условия для воссоздания правительственных войск и еще до их перехода в наступление освободили Поморье и значительную часть Замосковья и Новгородской земли от врагов. Земцы отвлекли на себя значительные силы приверженцев самозванца, что помогло защитникам Москвы, Коломны, Троице-Сергиева и Иосифо-Волоколамского монастырей выстоять. В свою очередь «крепкостоятельство» осажденных в Москве, Коломне, Троице-Сергиевом и Иосифо-Волоколамском монастырях и реальная помощь воевод кн. М. В. Скопина-Шуйского и Ф. И. Шереметева, которые превратили Новгород Великий, Устюг Великий, Нижний Новгород и Казань в основные опорные пункты борьбы с тушинцами, помогли развертыванию земского движения в Замосковье и Поморье <…>
В ходе напряженных боев мая 1609 — марта 1610 гг. правительственным войскам и отрядам ополчений удалось нанести военное поражение сторонникам самозванца. Проведенное исследование подтвердило вывод И. С. Шепелева, что правительственные войска одержали победу над врагом, главным образом, благодаря массовой поддержке населения Замосковного края, а не в результате иноземной помощи. Появление [шведских] наемников в армии М. В. Скопина-Шуйского сразу же создало те же проблемы, что и в войске самозванца [позднее это сказалось в битве при Клушино 24 июня 1610 года, когда измена шведских наемников сыграла роль в разгроме правительственной армии вторгшимися в Россию польскими войсками под командованием гетмана Станислава Жолкевского, что в дальнейшем привело к свержению Василия Шуйского и утверждению поляков в Москве]. Солдат интересовала звонкая монета и богатая военная добыча, поэтому их содержание легло тяжким бременем на население освобожденных земель и ухудшило и без того тяжелое положение податного населения. В решительный момент после победы под Тверью наемники покинули войско и тем самым поставили его в тяжелое положение. Первые же месяцы пребывания наемников в правительственной армии показали, что с их помощью не удастся добиться освобождения страны от иноземцев. В этой ситуации М. В. Скопин сделал правильный выбор, решив опереться на массовое земское движение в Замосковье и Поморье и создав из отрядов земских ополчений новую правительственную армию».
Последующая смерть Скопина (лучшего полководца царя) в освобожденной им от тушинской осады Москве — в результате, по-видимому, отравления со стороны младшего брата царя Дмитрия — сыграла роковую роль в последующей судьбе Василия Шуйского (Дмитрий, ставший новым командующим, потерпел поражение в битве при Клушино).
В целом Василий Шуйский продолжал традиционную поддержку московских государей, ограничивая власть боярства (но, вместе с тем, без эксцессов, подобных опричным, к которым в конечном итоге пришел режим его соперника, Лжедмитрия II) — и, более того, пользовался определённой поддержкой со стороны земства. Причиной сначала успехов Лжедмитрия II (едва не сбросившего Шуйского с трона) в 1608 году, а позднее коллапса власти Шуйского после поражения его войск при Клушино, послужило сочетание бездарности ряда его приближённых (включая его младшего брата Дмитрия, которого он часто ставил командовать своими войсками — и который стал виновником поражения при Клушино) и оппозиции со стороны боярских кругов, в итоге свергших его.
Автор — Семён Фридман, «XX2 ВЕК».
Вам также может быть интересно: