-Ну, что ты язык проглотил? – спросила Мурчин. Раэ и в самом деле сидел онемев. Ему вспомнился следующий час Ламмаса, который он пережил только благодаря Сардеру. Но стоит ли об этом рассказывать Мурчин? Она, конечно, догадывается, что этот альв особенно дорог для Раэ, но не догадывается, насколько. Если он сейчас признается, не навредит ли этим Сардеру?
-Ты пообещал мне говорить правду, - сказала ведьма, - как видишь, ее оказалось мне говорить очень даже легко. Даже самую тяжелую и невероятную. И это ты сделал правильно. Я должна знать такие вещи, чтобы защитить тебя. Если ты так нужен Нави, что за тобой могли послать самого Князя Тишины. Из самых недр тишины и мрака…
Раэ уже не мог скрывать, что внутри него идет борьба. Но прекратить он ее тоже не мог. Мурчин же все настораживалась и настораживалась.
-Да что может быть страшнее того, что ты сейчас рассказал? – спросила она, - давай же, скажи! Ну?
-Ты, - наконец выдал Раэ.
-Что - я?
-Ты – самое страшное, что только может быть. Вот я сейчас тебе скажу… я не знаю…
-Вот только не надо закидывать голову. И наверх не смотри. Там только балки павильона. Говори же, не испытывай моего терпения!
И Мурчин резко поставила бокал на столик, готовясь привстать.
-Я вот что хочу рассказать: после того, что произошло, Сардер мне стал, как брат. И ты этим можешь подло воспользоваться.
-Тфу ты! Кто о чем, а ты все про альвов! Лицо-то какое сделал! Ну, рассказывай теперь, что он для тебя совершил эдакое!
И Раэ рассказал, как бежал и петлял по лесу, по которому его преследовали Лампады. Как Сардер ему помогал прятаться, а затем бежать и снова прятаться. Как Раэ пришлось довериться малышу и не думая, не глядя следовать за ним по темноте…
-Если бы не Сардер, - закончил он рассказ об этой части своего приключения, - я бы не смог… он и тут меня спас! Я не хотел тебе говорить, как он мне после этого стал…
-А, ну правильно! – глаза Мурчин хищно сверкнули, - так этот насекомыш тебе после этого брат родной? А то, что я тебя спасала - и тоже немалой ценой - какой-то благодраности не заслуживает, а? Или, может, ты меня после этого назовешь сестрой? Ах, как это будет мило! Ты меня так осчастливишь!
-Мурчин, ради подвига Сардера, может ты…
-Даже не смей меня об этом просить! Никаких освобождений альвов! После того, как ты тогда сбежал, я должна была их казнить, всех, всех твоих братцев! И я этого не сделала! Это ты виноват перед ними! Ты тогда, когда дал деру из школы, посчитался с тем, что я могу их убить?
«Да не убьешь их ты, сволочь, - мысленно ответил ей Раэ, - это мне уж Рогни разжевал. И я видел, как ты вытягиваешь из них силу. Слишком ценный источник, чтобы всех пускать под нож».
-А ну не смотри на меня так! – взъярилась ведьма, что-то прочтя в его глазах, - Всех, кого ты называешь братьями, товарищами… ты запросто приносишь в жертву. Как тех мальчишек в Мертвом городе… как и альвов… ты, небось, хотел мне намекнуть, что я такая жестокая – убиваю их, но это не я жестокая. Это ты их ставишь в такое положение, что они могут только погибнуть. Это твоя вина, ты тогда сказал своим дружкам, что нельзя выкупить свои души ценой одного. Это твоя вина, что я тогда убила тех альвов, когда ты учиться не хотел… иначе бы ты меня не послушал. И сколько раз я их щадила, хотя ты вел себя отвратительно? Братом он стал, видите ли! Братишка насекомыш!
Раэ растерялся. Где в этих обвинениях доля правды? А вдруг и в самом деле все?
-Я… я… я же тогда сбежал, потому что меня могли бы убить Айзи Зарт и Эфе Дорн.
-А почему ты не в замок Лэ пришел, а оказался в лесу? Мы с тобой еще по этому поводу объясниться не успели, - с нажимом сказала Мурчин, - впрочем, ночь у нас длинная. Пока цветет луноцвет, ты мне все успеешь рассказать…
-А навий час…
-Скоро начнется. Переждем. Может, ничего и не вывалится из нави. В ночь после Ламмаса навь слабая. Не бойся. Лампад уже не будет. По крайней мере, до Мабона.
-Но мне надо спать…
-Выспишься. У нас еще есть время, пока цветет луноцвет.
-Но меня рубить начнет.
-Но не начало же.
-И не начнет. Я тебе не только успокоительное пищу положила… Да, ты заснешь глубоким сном на рассвете, когда начнут закрываться эти цветы, и проспишь по полудня… а сейчас… продолжай. Итак, твой брат насекомыш тебя спас от Лампад, а дальше?
-Сардер меня вывел к озеру. И я понял, что это мое спасение. Навь же боится воды. Я собирался искать брод, но нашел иное – челнок с веслом. И взял его. Чей бы ни был, но взял. Хотел переждать Ламмас на воде до рассвета. Лампады все собрались на берегу, но ничего не могли сделать… мои следы оборвались, а как я понял, далеко они не видят со своими плошками. Так бы я и досидел до рассвета на воде…
И Раэ мог со спокойной душой рассказать, как обнаружил в озере нага и понял, что ему ничего не оставалось, кроме как грести к озерному острову. Рассказал он Мурчин о заброшенном упырьем кладбище и о том, как напоролся на лагерь ликанов. Тут-то он ступал на довольно скользкую почву. Он должен был выказать Мурчин свое недоумение от встречи с ликаненком, непонимание, что тут делают шпионы из Аахарна и не переиграть. Сделать круглые глаза и выказать, что столкнулся с тем, что это для него непонятней, чем Лампады и порталы.
-Ты… ты вот рассказывала, что за филактерией охотились все разведки ойкумены. Я тогда и понял, что это за аахарнский лагерь и почему ликаны тут прячутся. У нас ходят байки о том, что ликаны очень ненавидят вампиров. Даже в кукольных театриках показывают, как они воюют…
Мурчин поджала губы, повела бровями, сдерживаясь при выслушивания такого наива, но, кажется, проглотила.
-И тогда я быстро догадался, почему они выбрали своим лагерем этот заброшенный упырий могильник. Там-то никто не додумается искать ликанов. Ну, еще я понял, что они тут для того, чтобы следить за ортогонским двором. Они же шпионы и такое у них ремесло…
И тогда он осторожно, взвешивая каждое слово, делая паузы словно для того, чтобы обдумать непонятное, стал выкладывать как ликаненок принял его за слугу-лазутчика, дал Раэ понять, что ликаны ушли на какое-то дело…
-Да уж, везет тебе, так везет, - усмехнулась Мурчин, - хорошо попал… прямо в лагерь ликанов. И какое твое счастье, что их там не было!
Она оживилась и стала жадно слушать, посмеиваясь над рассказом Раэ. Ее глаза лукаво посверкивали.
-А ведь будем считать, что я тебе опять жизнь спасла! Как ты думаешь, почему лагерь был пуст?
-Потому, что ликаны тогда собирались похитить жертву для шабаша, - послушно сказал Раэ.
-То-то! Не собирайся они это сделать, ты бы попал в лагерь, полный врагов! И тогда… твоя участь была бы… не знаю… чем можно пригрозить тому, кто избежал попасть в долину Флегетона. Но участь твоя была бы тоже очень страшна… у них свои способы приносить жертвы. Так что это я тебя спасла!
-Но как? – свалял дурака Раэ, - ты же ведь тоже не могла знать, что тут эти шпионы из Аахарна, и что они захотят похитить жертву.
Мурчин только многозначительно усмехнулась:
-Всему свое время, мой мальчик. Скоро ты поймешь, как ты мне обязан.
«Ага, - догадался Раэ, - значит, меня ждет признание о том, каким образом она связалась с ликанами. Надо об этом доложить разведке».
При мысли об этом Раэ вспомнил о Лазурчике, который тихо, как мышь под метлой, сидел в рукаве упелянда. И Раэ порадовался, что Лазурчик – не Сардер, который не имел такой выдержки и наверняка давно бы себя выдал.
-Я жду, - пропела Мурчин, - продолжай.
И Раэ пришлось рассказать, как он подрался с ликаненком. Как получил укус и трофей. И понял, что от Мурчин лучше ничего в этой части истории не скрывать, кроме, разве что того, что жизнь ему спасло самодельное ратовище глефы, в то время как родное пополнило домашний арсенал Хетте... Честно рассказать, что ликаненок был поглощен нагом, иначе бы он одолел Раэ.
Мурчин с минуту молчала, обдумывая его рассказ. Раэ был готов к тому, что ведьма ему не поверит, но она выдала:
-Знать бы, какие великие силы тебя берегут, Фере! Знать бы!
«Те, в Которые ты не веришь», - сказал ей мысленно Раэ.
-А теперь, - смущенно сказал Раэ, - я должен тебе рассказать о Хетте…
Тут он подбирался к самому сложному. Всех тайн Хетте Мурчин было знать необязательно…
Продолжение следует. Ведьма и охотник. Неомения. Глава 157.
