Артём рос единственным ребёнком в семье и как-то привык, что женщины заботятся о нём с выдумкой и усердием. Нет, эгоистом он отродясь не бывал, но поздний возраст матери и вымученная беременность накладывали свой отпечаток, да и отец восхищался самим тем фактом, что, будучи невысокого роста, произвёл на свет почти двухметрового великана, и отпрыска обожал безмерно.
Сомнения в отцовстве исключались — даже форма носа вылепилась идентичная, широкая картофелина с двумя горбинками, а уж в профиль — ну просто копия. Один в один два добряка с застенчивой детской улыбкой, вот только папаша не выше метр семьдесят, а сынка с распростёртыми объятиями ждали в любой силовой секции, а уж в баскетбольной отрывали с руками и ногами.
Секрет, конечно, был в маме.
Монументальная женщина с необъятным бюстом и твёрдой руководящей рукой ещё юной девой попала в любовные сети скромного от природы человека непримечательной внешности, к удивлению всех с годами ставшего директором крупного завода по производству удобрений. Умные люди предполагали, что воля и настойчивость супруги сыграли здесь ключевую роль, но повторить успех с горячо любимым сыном почему-то не удавалось.
Мальчик любил спорт и ценил мамочку, но предпочитал компьютеры и вообще сторонился мест, где требовалось много общаться с незнакомцами. Его тяга к одиночеству до колик расстраивала маму, но, надо отдать ей должное, она сумела с этим смириться. Постепенно мечты её сползли в иную плоскость — женить Артёма и заполучить внуков, предназначенных быть избавленными от некоторых воспитательных упущений.
Шло время, Артём подрос, обзавёлся квартирой и машиной, но никак не мог выйти из заколдованного круга: дом-работа-дом. Хорошенькие девушки клевали на её богатыря — мама часто ловила заинтересованные взгляды вполне перспективных девиц, да и тот охотно улыбался в ответ, но с мёртвой точки процесс не сдвигался. Ни жены, ни невесты, ни даже какой-либо постоянной девушки не заводилось, хоть ты тресни. Так, скоротечные свидания — мама знала это наверняка, путём перекрёстных проверок и дружбы с излишне болтливыми соседками. Артём как-то ухитрялся получать романтический и не очень опыт, но предъявить для знакомства родителям по-прежнему было не кого. Иначе она-то прознала бы, и почти первой.
О, как же она ошибалась! А если бы доискалась до правды, то поседела бы в минуту, но Артём хорошо разбирался в маминых реакциях и нежно оберегал её беспокойный мозг от невыносимого шока. И тщательно следил, чтобы даже повода не возникло заподозрить правильный ход мыслей насчёт будущей избранницы.
Когда Артём, к своему восторгу, съехал в отдельное жильё в другом городе и так избавился от удушающей круглосуточной заботы, бытовые мелочи вроде грязи по углам и отсутствия домашней еды показались сущими пустяками. Мягко, но настойчиво он запретил маме приезжать убираться и вообще хозяйничать — это компенсировалось родительскими днями на выходные или в праздники, что превращались в сплошной курорт для вечно желанного гостя — даже директор завода млел, видя, как супруга закармливает выросшего сына-красавца разносолами.
Отсутствие долгожданной девушки отца не так уж и беспокоило, но он искренне желал, чтобы супруга оказалась довольна, и потому с чуть скрываемой усталостью слушал её бесконечные причитания и осторожные расспросы за столом и после, в уютной гостиной, за кофе и традиционными картами. Артём неизменно отвечал, что ещё не встретил ту самую, что сравнилась бы с мамой, сводя дискуссию ко всеобщему умилению.
А зря. Истина их бы ошпарила, подобно самому крутому кипятку.
Дело в том, что его холостяцкая квартира находилась под самой крышей. Там даже почти вертикальная лестница имелась в пространство между козырьком здания и потолком, но при оформлении сделки бывший владелец презрительно сообщил, мол, на условном чердаке нет и быть не может ничего стоящего, а люк забит наглухо и попасть наверх невозможно.
Артём представил вековой слой пыли и строительного мусора прямо над его люстрами и кроватью, и думать забыл о злополучной лестнице. Даже хотел снести при ремонте, но оставил – некий шик присутствовал в намёке, что его скромное жилище имеет несколько уровней, такого даже в директорской квартире не водилось, только в загородном доме.
После ремонта он въехал, достал самое необходимое, расставил коробки и с утра ушёл на работу, страстно желая поскорее вернуться вечером и на выходных разобрать хотя бы часть вещей. Отсутствующих друзей или коллег-мужчин он привлекать не планировал, да и грузчиков с трудом стерпел.
К его удивлению, вечером коробка с книгами оказалась приоткрыта, а несколько штук из неё исчезли начисто. Через неделю он обнаружил одну из беглянок целой и невредимой в ванной, на стиральной машине, только некоторые страницы слиплись из-за влаги. А слив ванной заполнился длинными волосами огненного цвета. Несколько похожих волосинок нашлись и на его полотенце.