У старинушки три сына: старший умный был детина, средний сын и так и сяк, младший вовсе был дурак.
Именно так хотела я начать сегодняшнюю статью. Но потом подумала, что ум-то, пожалуй, в данной истории не имел никакого значения.
Поэтому начну я цитатой из письма Целия Руфа в адрес Цицерона - письма, написанного в первые дни Гражданской войны между Цезарем и Помпеем.
Полагаю, тебе вполне ясно, что при внутренних разногласиях, пока борются как граждане, без применения оружия, люди должны держаться более честной стороны; как только дело дошло до войны и похода — более сильной и признавать лучшим то, что безопаснее.
Слова Целия тем и интересны, что сам он не смог последовать собственному же совету. Да, он выбрал более сильную сторону и поддержал Цезаря. Но не смог долго держаться этой стороны - и вскоре был убит.
Так что, дорогие друзья, бывают такие интересные случаи - когда у человека вроде бы есть принципы и убеждения, четкие представления о то, что будет лучше и правильнее. И он следует этим представлениям. Но постоянно возникает ЧТО-ТО, заставляющее сомневаться в собственном выборе.
Герой нынешнего рассказа - самый младший сын Николя Перрено Гранвеллы, хранителя печати императора и короля Испании Карла V.
Старшего сына, "умного детину", кардинала Гранвеллу, вы вероятно уже знаете.
Со средним, мсье Шантонне, послом Испании при дворе Екатерины Медичи, тоже знакомы. Но в отличии от старших братьев-карьеристов, бойкий ум и активная жизненная позиция приносили Фредерику Перрено (мсье де Шампаньи) только неприятности.
Он родился в Барселоне, в 1536 году. Родители его были исключительно хороши во всем, в том числе и вопросах деторождения - так что Фредерик мог похвастаться 15ю бойкими и здоровыми братьями и сестрами, причем со старшим, Антуаном, их разделяло 18 лет. Думаю, это многое объясняет в последующих событиях.
Старший Гранвелла много сил и внимания уделял воспитанию отпрысков, быть неотесанным чурбаном - это была привилегия родовитой аристократии, к коей наши герои не принадлежали. Титулы они купили буквально вот вот.
Так что младшенький в учебе пошел по стопам братьев - и весть о смерти отца в 1550 г. настигла его в Падуанском университете.
Затем старший брат Антуан вызвал Фредерика к себе, и устроил того в свиту к будущему королю Испании Филиппу II.
Совсем юным Фредерик попадает в армию, под начало герцога Альбы - и сражается в Северной Италии.
Испанцы одолели французов в Итальянских войнах, а брат Антуан в награду за свои усилия на дипломатическом поприще получил от короля Филиппу II награду - возможность управлять Нидерландами. Фредерик в то время также находится в Брюсселе.
Но "отцы и дети", "старшие братья и младшие братья" - в общем, почуяв свободу, младшенький отбился от рук и набрался разных свободолюбивых идей. Говорят, что Фредерик Перрено даже поставил свою подпись под "Компромисом дворян" - воззванию к короне о прекращении религиозных преследований. (Чем и зарабатывал на хлеб с маслом его старший брат, кардинал Антуан)
Разразившееся при поддержке нидерландской Фронды иконоборческое восстание
"Все церкви, часовни и религиозные здания полностью осквернены, внутри не осталось ни единой целой вещи, все разбито и уничтожено"
несколько отрезвило кардинальского брата - поджав хвост, он резво собрал чемоданы и переместился из неспокойных Нидерландов в родительскую вотчину, бургундский Безансон.
В годы "наведения порядка", последовавшие после восстания иконоборцев, Фредерик Шампаньи играл там роль двойного агента - помогал испанской администрации выявлять сбежавшие из Нидерландов еретические элементы и возможных провокаторов.
Герцог Альба был им очень доволен." Пофрондировал и будя" - рассудили и сам герцог, и его друг, кардинал Гранвелла, и решили, что младшему Перрено, освободившемуся от тлетворного еретического влияния, можно поручить, наконец, серьезное дело.
Первым серьезным делом герцог Альба счел женитьбу - подыскав для Фредерика богатую невесту. Второе серьезное дело - это назначение Фредерика Перрено де Шампаньи на пост бургомистра Антверпена.
Проблема заключалась в том, что и герцог, и король Филипп после всего случившегося не слишком то доверяли местному населению. Они доверяли только испанцам. Поэтому, хотя у Шампаньи была должность, реальной властью в городе оставался командующий испанским гарнизоном в цитадели, Санчо д'Авила. Поэтому во всех спорных моментах бургомистр был не в силах защитить горожан от произвола солдат.
Разумеется, мсье Шампаньи был недоволен - и это мягко говоря.
В конце концов, устав обращаться к Альбе, он написал самому Филиппу
Если Ваше Величество не считает уместным предоставить больше полномочий своему верному слуге, позвольте мне хотя бы написать прошение об отставке
Филипп не позволил.
Тем временем Альбу в Нидерландах сменил Луис де Рекесенс, однако поведение испанских солдат не улучшилось. Тем не менее бургомистр нашел выход, создав из горожан что-то вроде вооруженной милиции, которая на какое-то время привела испанских оккупантов в чувство. Грабить и насиловать стало не так уж и просто.
Рекесенс с одной стороны пользовался авторитетом Шампаньи среди местного населения, чтобы постепенно возвращать инсургентов под власть короля. С другой стороны, он понимал, что Шампаньи не просто "наемный менеджер", он принимает проблемы Нидерландов слишком близко к сердцу.
"Это молодой человек больших талантов. И он прекрасно послужит Вашему Величеству в любом другом месте, но в Нидерландах от него скорее стоит ожидать вреда, чем пользы для дела короля."
Филипп не хотел ссориться с кардиналом, и попросил Рекесенса найти, наконец, общий язык с Шампаньи.
Король Филипп, конечно, наломал дров в нидерландском вопросе. И самой большой его ошибкой было оставить Луиса де Рекесенса без поддержки, особенно материальной. Солдатам королевских гарнизонов просто не платили. И они (ожидаемо) начали бунтовать. Зачинщикам, как правило, становились германцы. Но те имели выбор - и просто переходили на другую сторону, туда где платят.
А вот верные королю испанцы такого выбора не имели. Поэтому они решили "получить свое" с местного населения. По стране прокатилась серия солдатских бунтов разной степени тяжести.
И бургомистр Антверпена, самого богатого города, понял, что дело пахнет не просто жареным, а горелым.
С Санчо д'Авилой у него согласия как не было, так и не нашлось - поэтому Шампаньи обратился к Парламенту с просьбой прислать подкрепления. За свои деньги Шампаньи нанял немецкий гарнизон, готовый в случае необходимости сразиться с испанцами, и занялся строительством укреплений.
4 ноября 1576 года мятежные солдаты атаковали Антверпен. Со всей "испанской яростью". Что характерно - Санчо д'Авила не пытался с ними бороться, а наоборот, возглавил.
Разумеется, несмотря на храбрость обороняющихся, они вряд ли могли что-то противопоставить терциям... В общем, это были страшные три дня. По разным оценком погибло от семи до четырнадцати тысяч мирных жителей. Город был полностью разграблен и сожжен,и на самом деле так никогда и не оправился, не вернул свою славу коммерческого центра Европы.
Граф Эберштейн (командующий немецкими наемниками, защищавшими город) погиб. Шампаньи во время атаки проявил большую личную храбрость, и не покинул город.
В те дни репутация Филиппа II в Нидерландах окончательно пробила дно. Настолько, что Шампаньи вступил в переписку и предложил сотрудничество Вильгельму Оранскому.
Но, разумеется, подобное сотрудничество не могло длиться вечно. Совместно они подписали "Гентское умиротворение", однако религиозный вопрос (кальвинисты, коих поддерживал Оранский, преследовали католиков), а также нежелание Вильгельма терпеть "соперников", привели к вражде.
Вильгельм всюду науськивал, что Шампаньи не стоит доверять. В конце концов, он брат кардинала. И вообще в Испании родился.
И агитация сработала - подконтрльные Оранскому религиозные экстремисты, удерживающие власть в Генте, арестовали Шампаньи и ряд других дворян, обвинив в организации "католического восстания".
В тюрьме (не под домашним арестом, а в самом настоящем подземелье) Шампаньи провел более шести лет.
Освобожден он был только после того, как испанским генерал-губернатором стал Алессандро Фарнезе, герцог Пармский.
Как пострадавшего от кальвинистов, Шампаньи вернули на пост бургомистра Антверпена.
Но видимо, от всех произошедших несчастий у Шапманьи слегка отлетела кукуха. С той же яростью, с коей ранее он в своих речах нападал на Вильгельма Оранского, теперь весь свой яд Шампаньи обратил на Фарнезе.
А так как брат кардинала был действительно талантливым человеком и со словом обращаться УМЕЛ - герцог Пармский только и чесался и подпрыгивал от укусов.
Тем более что и в самом деле был не без греха - казнокрадство в особо крупных размерах, непотизм, и прочая армейская проза жизни... Все это и Фарнезе было свойственно.
Смерть кардинала Гранвеллы развязала герцогу Пармскому руки. Он намекнул, что голова Шампаньи будет прекрасным украшением его интерьера.
В панике Фредерик начал бегать по монастырям, считая что клобук будет лучшей охранной грамотой - но и капуцины, и францисканцы отвергли его.
В конце концов Фарнезе проявил великодушие, и дал Шампаньи сроку неделю, чтобы убраться из Нидерландов. А потом - мой меч, твоя голова с плеч.
И тот убрался - в Безансон.
В Бургундии Шампаньи писал мемуары и труды, посвященные юриспруденции. Как ни странно, с королем Испании у него остались неплохие личные отношения. Он оставался в переписке и с испанским кабинетом, и с самим Филиппом, будучи его главным сборщиком налогов в регионе.
