Шкатулка с историями

А сейчас добью вас уж совсем неожиданным родственником А. Д. Меншикова А им был наш великий поэт Михаил Юрьевич Лермонтов. Матушка которого происходила из рода Арсеньевых. А супругой Меншикова была, как известно, Дарья Арсеньева. И это можно было бы назвать совсем уж незначительным родством, если бы сам поэт и потомки Меншикова не считали себя родней. "Однажды Лермонтов получил с нарочным записку от Александры Александровны Меншиковой, которая к тому времени уже была замужем за гвардейским офицером Иваном Яковлевичем Вадковским. Александра Александровна приглашала поэта на бал в дом к своему отцу, светлейшему князю Александру Сергеевичу Меншикову. Будучи Управляющим морским министерством, он занимал дом морского министра на Галерной улице. Поскольку посыльный должен был вернуться с ответом, Лермонтов тут же, на листке бумаги с дворянской короной и его инициалами, набросал короткую комплиментарную записку: "Благодарю вас за адрес дома, который вечно будет дорог мне, и прошу мою любезную кузину не забыть меня и оставить за мной мазурку. Ваш преданный Лермонтов".

В моем доме попрошу не выражаться! (с) Дело было накануне падения Светлейшего князя Меншикова. Данилыч наконец начал подозревать, что воспитатель юного императора Петра II, барон Остерман, ведет нечестную игру, и ему вовсе не друг. "Когда же Остерман хотел объясниться с князем Меншиковым, князь разгорячился и думал его испугать своею властью. Он ему повторил опять то же обвинение, обругал его ...истом и спросил его, знает ли он, что он (Меншиков) его сейчас может погубить и сослать в Сибирь" Историческая загадка: каким таким "...истом" Меншиков назвал Остермана.

Историческая загадка После возвращения из Великого посольства, судя по всему, только Петр I и Александр Меншиков привезли домой ЭТО. Вопрос: что именно?

Сергей Петрович Трубецкой Декабрист и пра-правнук А. Д. Меншикова Его матушка, Дарья Трубецкая (Багратин-Грузинская) - дочь другой Дарьи, но уже Дарьи Александровны Меншиковой

Зелье пить вволю, понеже ноги держат(с) "Все пьют до последней возможности. Великий адмирал до того напился, что плакал как ребенок, что обыкновенно с ним бывает в подобных случаях. Князь Меншиков так опьянел, что упал замертво и его люди принуждены были послать за княгинею и ее сестрою, которые с помощью разных спиртов привели его немного в чувство и испросили у царя позволение ехать с ним домой. Одним словом, не совершенно пьяных было очень мало, и если б я хотел описать все дурачества, какие были деланы в продолжение нескольких часов, то мог бы наполнить рассказом об них не один лист. То князь Валашский схватывался с обер-полицеймейстером, то начиналась какая-нибудь ссора, то слышалось чоканье бокалов на братство и вечную дружбу. Те, которые были еще трезвы, нарочно притворялись пьяными, чтобы не пить более и смотреть на дурачества других. В числе таких был в особенности наш молодой граф Пушкин, который, конечно, должен был воздерживаться от питья, потому что находился при герцоге, однако ж вовсе не имел надобности так страшно притворяться, как он это делал. Другие, совершенно пьяные, умничали и лезли ко всем с объятиями и поцелуями, что для трезвых, разумеется, было очень неприятно. Много стоило труда охранять его высочество от этих нежностей. Но смешнее всего был барон Бюлов, который со всеми ссорился. Генерал-лейтенанту Бонне он в присутствии его высочества сказал в глаза, что тот поступил с ним нечестно, потому что, несмотря на обещание быть ему другом, не исполнил его просьбы и не провел его к царю. Генерал оправдывался сколько мог и сказал, что потолкует с ним о том завтра. Потом этот барон начал превозносить свою честность и хвастать тем, что служит своему государю только из любви, а не из боязни батогов и кнута. Все это он говорил при его высочестве и вскоре после того стал вызывать на дуэль одного русского подполковника, которого обвинял, будто тот сведения его в разных науках выдает за свои; но немного спустя они отправились в буфет и пили вместе. Наконец пришло известие, что царь и царица уже уехали и что выход свободен. Радость была всеобщая, и тут мнимо пьяный Пушкин явился совершенно трезвым."-из дневников Берхгольца

Анна Александровна Голицына (урожденная Багратион - Грузинская) Правнучка А. Д. Меншикова, известная светская дама дочь Дарьи Александровны Меншиковой и грузинского царевича Александра

О повреждении нравов... Дедушка Александр Данилович рубил головы стрельцам, папа Александр Александрович мог бы много рассказать про Березов... А вот внучка, Екатерина Александровна Меншикова впала в депрессию из-за того, что муж у нее был нехороший человек. Муж Екатерины, Степан Степанович Зиновьев, дипломат екатерининских времен, фигурирует в мемуарах Казановы - и это достаточно неприятный персонаж. Впрочем Екатерина предпочитала жить отдельно. "Между тем у Барятинской есть приятельница, некая Зиновьева, урожденная Меньшикова (Menzikof), очаровательная женщина, муж которой состоит посланником, в Испании. Эта Зиновьева благодаря разным несчастиям и превратностям жизни, должна была отдалиться от двора и от света, а потому вместе с Барятинской решилась основать свое маленькое общество друзей, среди которых и я должен был получить место."