Фотинию накрывали волны огромного океана. Маленькая волна ̶ маленькая боль, большая волна ̶ боль до того сильная, что хочется орать на всю вселенную, но стыдно. Из-за этого стыда ворожея скрипела зубами и мычала, но крик так и рвался из груди, рвался вместе с болью.
- Кричи, милая, кричи на здоровье! – послышался голос бабы Кати. – Пусть услышит твой крик Вселенная. Пусть дрогнут звезды и, просыпавшись на Землю, прорастут цветами с острыми лепестками.
- Астры… - облизывая пересохшие губы, прошептала ворожея. – Эти цветы называются астрами.
- Верно, - кивнула бабушка и обмакнула лицо внучки смоченной в воде губкой. – Астральные цветы… астры…
Капли воды приятно пахли цветами, и Фотиния попыталась вспомнить, что же это за аромат такой преследует ее с недавнего времени.
- Цветами пахнет, - схватив бабу Катю за руку, проговорила она. - Но не могу вспомнить, какими именно… А ведь кажется, если вспомню, то все благополучно и разрешится… Глупости разные лезут в голову, - и, предчувствуя новую волну схваток, ворожея зажмурилась.
- Не закрывай глаза! – склонилась над ней бабушка. – Не смей закрывать их! А пахнет фиалками не вокруг, а от тебя. Ты же кепеля от души наелась, а эта ягода дарит телу нежный аромат фиалок. Вот народится сейчас сынишка и его первый вздох станет твоим последним в этой реальности, но аромат фиалок навсегда останется в его сердце и лишь по нему он отыщет дорогу к ручью. Как только почувствует родной запах, значит, мама возле ручья.
- А я-то все гадала, как он понимает, что я к ручью подошла! – из последних сил рассмеялась Фотиния. – Нет, бабушка, нет! Пусть Самир-ветер придержит реальности подольше. Хочу, чтобы Гришатка на моей груди полежал. Хочу успеть вдохнуть его запах… Пожалуйста-а-а-а! – закинув голову, прокричала-провыла она.
Эта последняя волна была самой темной и тяжелой, она придавила и расплющила так, что затрещали кости. И не вынырнула бы уже ворожея из нее в этой реальности, но Самир затянул ветровой узел крепче и, завывая вместе с роженицей, удерживал вместе два мира, как мог.
Вынырнув, Фотиния сначала услышала пронзительный крик младенца, а потом уже разглядела, как молодая женщина, что так знакома ей по фоткам, показывает ей сына и укладывает его на грудь.
- Мама? – прижав к себе сынишку, ворожея ухватила мамину ладошку, пахнущую луговыми травами, и прижалась к ней губами. – Я тоже находила тебя по запаху. Неповторимому и только твоему… И оказывается, скучала по нему… скучала всю жизнь…
- Тихо, милая, тихо, - мать нежно провела рукой по остывающей щеке дочери. – Твой сын смотрит на тебя.
Встретившись с серьезным взглядом Гришатки, ведунья вздрогнула. Он смотрел так, словно все уже знал и понимал наперед.
- Твоими глазами на меня смотрит Вселенная, - поцеловала она малыша. – Отныне ты моя Вселенная, а я твоя…
Фотиния говорила все тише и тише; упавшие звезды вонзились в тело холодом и сквозь проколы от острых лепестков засвистел ветер и потянул обратно на поляну.
– Вы же присмотрите за ним? – успела бросить прощальный взгляд на родителей и бабулю.
- Мы все за ним присмотрим, - загадочно ответила бабуля. – На этот счет даже и не переживай.
- До встречи, моя радость… - последние слова ворожеи слились с воем ветра, и понесло ее по извилистым коридорам времени.
Хоть и ветвились коридоры лабиринтами, но не страшно заблудиться, ведь нес ее на своих прозрачных крыльях Самир-ветер. Брат Гришатки. Уж он-то точно не уронит и доставит куда надо.
Чародеи до сих пор стояли на крыльце и не сводили глаз с непроглядных небес. Но вот загорелся где-то в глубине космоса маленький огонек и, приближаясь, с каждой минутой становился все больше и больше, а за ним мерцающим хвостом тянулись звезды, несущие на острых лепестках повелительницу снов. Обрушившийся на поляну серебряный дождь уложил Фотинию ровно на то место, откуда забрал. Столпившись возле прибывшей с небес подруги, мужчины беспомощно посмотрели на Зелейницу.
- У нас все получилось? – робко поинтересовались они.
- Это у нее все получилось, - кивнув на ученицу, травница сурово сдвинул брови. – Что топчитесь как ягнята? Заносите молодую мамочку в дом!
Оттеснив мощным плечом соратников, Алатырь аккуратно поднял ведунью со звездного покрывала, что переливалось и, несмотря на холодный и колючий свет, было теплым и мягким. Поднявшись вместе с Фотинией, покрывало понеслось ввысь и расстелилось на черном бархате небес остро-лепестковыми цветами, которые тут же принялись озорно подмигивать, будто намекая, отныне у них и землян-чародеев есть общая тайна.
- Теперь ты мама, - неся подругу в спальню, нежно и немного по-детски умилялся Алатырь, а
уложив ее на кровать, пристроился в кресле и словно бы уходить не собирался.
- Ты чего это, родимый, надумал? – спросила Зелейница.
- Буду ждать, когда она проснется, - важно откликнулся повелитель камней и улыбнулся так, ровно не какой-то там Артем, а именно он сегодня стал отцом.
- Да я гляжу, ты от переживаний совсем заблажил! – возмутилась травница и обернулась к стоящим на пороге друзьям. – Забирайте его и идите спать! Нечего наши бабьи разговоры слушать. А завтра с утра по грибы да ягоды отправляйтесь! Накроем праздничный стол и справим день рождения Гришатки. Давайте, давайте, брысь отсюда! – и для убедительности шутливо замахнулась полотенцем.
С мудрой властительницей трав не поспоришь и, печально вздохнув, мужчины отправились на боковую. Но надо заметить; образ завтрашнего стола, предвкушение праздника и теплых посиделок немного скрасили их грусть.
- Смешные, - закрывая за чародеями дверь, тихо произнесла Зелейница и, устроившись в кресле, откуда только что прогнала Алатыря, вгляделась в лицо ученицы.
Черты ворожеи еще не утратили той резкости, что набросил далекий космос и звезды, но уже постепенно оттаивали и принимали родной сердцу и Земле облик. Оттаивая, они будто отслаивались и превращались в легкую шаль, напоминающую млечный путь. Шаль, сотканную из нитей времени, галактики и мироздания.
- Все будет хорошо, - приглаживая медные и холодные еще пряди волос, прошептала наставница. - Главное, ты смогла вернуться… Уж и не знаю, кому говорить за это спасибо, но наверняка все постарались. Каждый внес частичку своей души, умения и опыта и только поэтому вместе мы
сила!
За стенами дома, празднуя рождение брата, завывал Самир-ветер, а в окна бились снежинки, передавая от Вселенной поздравления с появлением на свет еще одного чародея. Чародея могущественного, ибо Гришатка стал магом еще до своего рождения.
Продолжение
Предыдущая часть
Начало