Октябрьский районный суд Ростова-на-Дону вынес обвинительный приговор трём фигурантам дела о связывании заключенных в психиатрическом отделении подведомственной ФСИН межобластной туберкулезной больнице № 19. Впервые об этой ситуации стало известно благодаря Общественной наблюдательной комиссии (ОНК).
Подробности узнал Rostov.aif.ru.
Сначала никто не верил
По закону связывание в психиатрических клиниках разрешается только на время введения препарата пациенту. Однако в реальности всё было совсем по-другому. Председатель региональной Общественной наблюдательной комиссии Игорь Омельченко рассказал Rostov.aif.ru, что о ситуации стало известно ещё в 2020 году. «В 2020 году у нас было плановое посещение с личным приёмом в этой больнице, — вспомнил Игорь Омельченко. — Один из пришедших на него осуждённых сказал, что они с медиком разговаривали, что руки нужно заново учить двигать, они атрофировались и нужны какие-то крема. Я обратил внимание на его кисти — они были как будто после их приковывания наручниками. Я спросил — вас что, приковывали? На что он мне сказал — вы посмотрите, что с ногой. А там был огромный шрам».
Мужчина рассказал общественнику, что его привязывали к кровати, где он пролежал более 70 дней почти без еды. У него образовались огромные пролежни — как будто дыра в спине.
«Я подумал, что это единичный случай и предложил руководству учреждения поставить видеокамеры за наши средства — вдруг медики забывают отвязывать? — рассказал Игорь Омельченко. — Тогда я был наивный и не думал, что это конвейер. На это предложение получил агрессивный отказ. Понял, что здесь что-то здесь нечисто и пошел по всей больнице: поднимал простыни, смотрел, привязаны люди или нет, есть ли пролежни».
Часть заключённых на видеозапись членов ОНК подтвердила, что они были привязаны несколько дней. По словам Игоря Омельченко, среди осуждённых в учреждении были санитары: им давали доступ к препаратам, они выполняли приказы, кого нужно отвязывать, кого оставить, а кого уколоть препаратом. Отметим, что в распространённом решении суда об этом не говорилось.
«Мы наткнулись на противодействие и странную реакцию сотрудников, — добавил Игорь Омельченко. — Стали искать через СМИ ещё других потерпевших, которые уже освободились. Мы объехали учреждения — в эту больницу попадали и из колоний, и из СИЗО, искали потерпевших. Согласных записывали на камеру. Очень много людей подтверждали, все рассказывали одно и тоже, как под копирку: не кормили, били. У нас было около 120 человек, но письменно всё подтвердили только около 60 — они и стали потерпевшими, а дело дошло до суда». Игорь Омельченко говорит, что люди, которых помещали в психологическое отделение, не стояли на учёте — и у общественников сложилось впечатление, что это делалось либо чтобы перевоспитать, либо угрожать.
«Когда слушал, вставали волосы дыбом. Оказалось, что это происходило там несколько лет. И многие знали, но относились так, будто это само собой разумеющееся. Сначала даже никто в это не верил — ни силовые структуры, ни СМИ. Дело сдвинулось, после того, как убрали и.о. начальника ГУФСИН по Ростовской области, и уже новый руководитель дал команду Управлению собственной безопасности начать проверку», — отметил Игорь Омельченко.
Дали сроки и сорвали погоны
30 января стало известно, что Октябрьский районный суд Ростова-на-Дону вынес обвинительный приговор в отношении трёх фигурантов уголовного дела. Заместителя начальника межобластной туберкулезной больницы №19 Александра Ляха и начальника психиатрического отделения Дарью Позднякову подозревали в превышении должностных полномочий, а врача-психиатра Анастасию Поторочину — в пособночестве. Потерпевшими проходили 60 человек.
Благодаря жалобам в Общественную наблюдательную комиссию удалось установить, что заключённых привязывали к кроватям на период от трёх до 72 дней. Из-за этого у них образовались пролежни и другие травмы. Суд установил, что указание Александр Лях, а два других фигуранта вносили поддельные сведения в медицинские карты пациентов.
Александру Ляху назначили 7,5 лет колонии общего режима, Дарье Поздняковой — шесть лет колонии общего режима, а Анастасии Поторочиной — пять лет колонии общего режима.
Помимо этого, Александр Лях не сможет в течение трёх лет работать на госслужбе и в органах местного самоуправления на должностях, которые связаны с функциями представителя власти. Двум остальным фигуранткам запретили три года заниматься врачебной деятельностью и занимать руководящие должности в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения. Со всех трёх человек сорвали погоны: с Александра Ляха — полковника внутренней службы, с женщин — старшего лейтенанта внутренней службы.
