В Таллине на перроне у вагона Савельевы и Гончаровы с грустью прощались с Георгом и Хельгой – дни отдыха у моря оставили у всех приятные впечатления, расставаться не хотелось. У гостей путь лежал в Ленинград, лишь ночь в поезде. Гале надо было выходить на работу, Вера захотела провести несколько дней у мамы, встретиться с братом, погулять с детьми по паркам и пригородам. У бабушки в те дни гостила Таня, а Витя после окончания первого курса Института восточных языков, заскучав в Москве, приехал к родным на дневной скорой «Юности».
Андрей повидал всех, обнял и расцеловал, а вечером с Игорем уехал с Московского вокзала в столицу Карелии город Петрозаводск. В семь утра с поезда их встретил Василий Зайцев на служебной черной «Волге». Шофера не было, Василий сам сидел за рулем. Интересный момент, отметил Андрей, Вася лишних свидетелей исключил? Однако уточнять у друга не стал.
– Я сейчас отвезу вас к нашим минеральным источникам, попьем целебной водички и позавтракаем, – на ходу излагал программу Зайцев, резво выруливая за городскую черту, – потом поедем смотреть водопад Кивач, зрелище неописуемое, скажу я вам. А к вечеру нас ждут в отличной бане на лесном озере.
«Волга» ехала по шоссе, вокруг которого выстроились высоченные сосны, стоявшие на мощных гранитных языках, спускавшихся с прионежских скал. Иногда лес расступался, и за обочиной возникали избы небольших карельских деревень. За одной из них начался забор из крашеного штакетника. Зайцев припарковал машину у ворот со шлагбаумом. Дальше пошли пешком. Игорь перехватил из его рук вместительную плетеную корзину, мол, не дело старшему тяжести носить. Остановились рядом с деревянным павильончиком, в городских парках в таких продавали лимонад.
– Здесь первый источник, наберем водички и попьем, – проинструктировал Василий и выдал гостям эмалированные кружки.
Вода в источнике, вытекавшая из железной трубы, оказалась тепловатой, почти без пузырьков газа и с сильным привкусом железа.
– По лицам вижу, что не понравилась. Тогда идем к следующему источнику около того павильончика. Они здесь так поставлены, что минералка, чем дальше, тем вкуснее. Хотя, все на любителя.
У одного из источников, где вода на самом деле оказалась самой вкусной, путешественники заняли места за дощатым столом под навесом, сколоченным специально для отдыхающих. Выпили коньяку из походных серебряных рюмочек, закусили бутербродами с аппетитными кусками любительской колбасы, запили водой из источника. Зайцев рассказал об этом месте:
– При Петре Первом здесь в долине железистых минеральных источников, обладающих уникальными лечебными свойствами, был основан первый российский курорт Марциальные воды для лечения раненых воинов, служителей бога войны Марса.
Именно поэтому воды – Марциальные. Сейчас здесь санаторий, после войны в нем так же как в старину лечили раненых. Водичка – полезная. Рекомендую набрать её во фляжки из источников, кому какой нравится, и поедем к месту продолжения экскурсии – к знаменитому карельскому водопаду Кивачу.
… «Алмазна сыплется гора
С высот четыремя скалами,
Жемчугу бездна и сребра
Кипит внизу, бьет вверх буграми;
От брызгов синий холм стоит,
Далече рев в лесу гремит!»
Зайцев держал в руках томик стихов Гавриила Романовича Державина и читал поэму про водопад Кивач. В десятке метров от них с горы, в самом деле, падал вниз мощный поток воды. Летел с большой высоты на валуны, рассыпался мириадами брызг, часть которых водной пылью взлетала вверх, образуя белое облако над водой, часть обрушивалась в пучину и уходила дальше бурными потоками.
Шум водопада слышался издалека: пока они шли от стоянки машин по тропинке мощный гул раздавался кругом.
– Сколько раз приезжаю сюда, столько читаю стихи Державина. Не могу удержаться, насколько точно он отразил эту природную картину. А ведь чиновником был, губернатором здешней Олонецкой губернии служил. Но талант у человека имелся знатный.
Андрей и Игорь восторженно кивали, зрелище действительно завораживало. Потом каждый искал интересный ракурс, чтобы сфотографироваться на фоне водопада и уголков дикой северной природы. Каждый «отщелкал» по пленке на память о Киваче.
Налюбовавшись воспетым в стихах чудом, вернулись к машине, и Зайцев повез гостей к лесной заимке, где уже топилась баня у озера, ждали приезжие из Москвы. Ехать пришлось по тому же шоссе, но теперь в сторону Петрозаводска. У съезда на грунтовую дорогу поехали медленнее, и «Волга» зашелестела шинами по гравийному покрытию. Савельев вновь отметил про себя, что отсыпка свежая – значит, к приезду высоких гостей готовились местные власти, ибо не за каждой загородной грунтовкой ухаживают столь тщательно.
Машина остановилась на просторной площадке для стоянки транспорта: там стоял зелененький «газик» и две «Волги», черная и серая. Зайцев припарковался рядом. С площадки хорошо просматривался большой двухэтажный бревенчатый дом, рядом домик поменьше, хозяйственные постройки и огородные грядки. Андрей вышел из машины и озадаченно поинтересовался у друга:
– Где же обещанная баня? Не видно что-то…
Зайцев откликнулся, направляясь к домам:
– Подойдем к бревенчатому дому, в котором разместимся на ночлег, оттуда откроется вид на озеро. Банька внизу стоит, на дорожке, которая к нему спускается.
Андрей кивнул, а Василий, двигаясь вслед за спешащим с походными сумками Игорем, продолжил объяснять:
– Это наше загородное хозяйство. Когда-то оперативный объект был: готовили агентуру. Потом готовить стали в другом месте, а объект перевели из статуса оперативного в статус вспомогательного. Используем как загородную гостиницу, охотничий дом, место отдыха коллектива нашей «конторы». Хозяйство оставили. Следить за ним подобрали ответственного человека, Степанычем зовут: во-он он стоит, высокий, седой. Наш ветеран, подполковник в отставке, любитель рыбалки, охоты и прочих прелестей загородной жизни. Хорошо здесь себя чувствует, стариком не выглядит, хотя ему уж далеко за шестьдесят. Живет на заимке круглогодично вместе с супругой. Та отличная огородница: всегда имеет запас картошки и прочих овощей, варенья наделает осенью, солений всяких, ни в чем у нас нужды нет. Плюс Степаныч рыбки обычно к встрече гостей наловит, по осени уток настреляет, а то и зверя побольше добудет. Да, и собственную скотинку держат: корова есть, кабанчик, куры. Настоящий зоопарк! Все, пришли. Игорь! Заходим в дом, наши комнаты на втором этаже.
Разложив вещи на застеленных кроватях, пошли, не задерживаясь, в баню. За домом действительно открылся редкий по красоте вид на лесное озеро, с неподвижным зеркалом воды, напоминавшим блюдце неправильной формы.
По берегам к воде спускались сосны и ели, справа вдалеке светились огоньки деревни. От дома к рубленой из бревен бане вела деревянная лестница. На ней гости встретились с остальными обитателями заимки. Прежде всего, с ними поздоровался Степаныч, крепкого сложения человек немолодых лет с густой белой шевелюрой. В рукопожатии его мозолистой ладони ощущалась сила. Он воскликнул:
– Давайте, товарищи дорогие, быстрее в баню. Мы уже намылись, ждем вас и за стол!
Два молодых человека, стоявших рядом у перил, мощные светловолосые спортсмены, были чем-то похожи друг на друга. Они явно занимались одним делом – внимательно следили за обстановкой. Здоровались, кивали головами, как бы, между прочим, не отрываясь от главного. Пареньки эти – точно из охраны, решил про себя Андрей. В этот момент Василий шепнул, кивая на крепкого мужчину в синем спортивном костюме с буквами «СССР» на груди, который ловко колол дрова около бани:
– Вот товарищ, который хотел поговорить с тобой. Он – руководитель высокого ранга – заведующий отделом административных органов ЦК КПСС. К нему министр обороны и наш председатель на совещаниях прислушиваются. Раньше был начальником Ленинградского управления КГБ. О тебе наслышан, но хочет познакомиться лично.
Приблизившись, Андрей представился:
– Савельев. Здравия желаю!
– Миронов. Приветствую. Ждем вас из бани. Давайте, давайте! Там мой шофер моется, думаю, толкаться не будете. Места хватит.
Баня и правда оказалась просторной. В предбаннике разделись на широких скамьях и, не закрывая наружную дверь, чтобы прохлада осталась, прошли в моечную. Услышали, что в парной кто-то усиленно хлещется веником, крякая от удовольствия. Окатились из шаек теплой водой, разобрали из кадушки с кипятком запаренные душистые березовые веники и открыли дверь в парную. Оттуда выскочил незнакомец со всклокоченными волосами и прилипшими к голому телу березовыми листками. С криком:
– Ребята, расступись! Дайте упасть в озеро, охладиться! – побежал из бани.
В парной ощущалось, что от каменки пышет жаром. Но Василий с видом знающего завсегдатая плеснул из деревянного ковшика еще водички на камни. В потолок и по стенам ударило паром. Терпеть было можно, но все закряхтели.
– Андрей Петрович, Василий Сергеевич, ложитесь на полок! Я вас в два веничка сейчас отхожу! – крикнул Гончаров.
– А справишься? – с сомнением поинтересовался Савельев.
– Обижаете! Перед вами банный профессионал высшей категории, – прикрывая веником причинное место, шутливо поклонился старшим товарищам Игорь.
Не хвастался – парил мастерски. Поддали еще парку, а потом с такими же криками, как предыдущий товарищ, выскочили на лестницу, ступени которой спускались к воде. Прыгнули в прохладную воду, которая, как им показалась, зашипела от раскаленных тел, и застыли расслабленно, прикрыв глаза.
Очнулись от возгласа Степаныча:
– Ну, всё, ребятки! Одевайтесь и выходите, стол накрыт.
Офицеры, дисциплинированные люди, не заставили себя ждать, оделись и вышли к столу, накрытому на деревянном пирсе, уходящем в озеро от подножия лестницы возле бани. Одновременно с ними у стола оказался Степаныч с двумя полуметровыми тушками форели горячего копчения, с пылу, с жару. Хозяин переложил рыбу на блюда, снял кожу и сказал:
– Пробуйте, гости дорогие! Форель – наша, карельская. Коптил сам в коптильне. Должно вкусная!
Он стал пластать нежно-розовую рыбу большими порциями и раскладывать в тарелки гостей. Все вилки невольно потянулись к тарелкам. Но Миронов поднял руку и провозгласил тост:
– Предлагаю выпить за встречу на гостеприимной карельской земле. В графине налита карельская водка, смешанная с бальзамом, который Петр Степаныч готовит лично из разных лесных трав. Цвет у нее красновато-коричневый, но пьется, как прозрачная слеза. Притом она полезная и не дурманит голову.
Зазвенели наполненные рюмки, Миронов слегка пригубил. Его примеру последовали Андрей и шофер. Зайцев и Гончаров с удовольствием хлопнули по полной. Охранники и Степаныч к водке не притронулись, выпив минеральной воды. Застолье полилось. Чистый воздух под хвойными деревьями и тишина лесного озера делали обстановку сказочной. Кроме форели гостей угощали жареной картошкой с грибами, овощным рагу из тушеных кабачков, морковки с луком и помидор, копченым кабаньим окороком, порезанным кусками, с приправой из ядреного хрена, свежими помидорами, огурцами, зеленью, перьями зеленого лука, а также моченой брусникой в глиняных крестьянских мисках.
После ужина компания разделилась. Степаныч на весельной лодке повез Зайцева и Гончарова по своим местам на озере проверять донки. Охранники и шофер поднялись наверх и уселись на последних ступенях лестницы покурить. Миронов и Савельев остались за столом и негромко продолжили начатый за ужином разговор.
– Значит, вы не одобряете международную политику в отношении Китая, которая привела к конфликту между нашими коммунистическими партиями, крупнейшими в мире? – задумчиво произнес Миронов. – Упоминаю об этом потому, что мне известна ваша позиция в данном вопросе. Анатолий Дмитриевич Чумак, с которым вы вместе работаете, как-то рассказал мне об этом. Да, не удивляйтесь, мы с Чумаком давно знакомы, иногда встречаемся и беседуем. Я разделяю такую точку зрения: из-за Хрущева Советский Союз испортил отношения с бывшими ближайшими союзниками. Лидер страны ухудшил военно-стратегические позиции СССР в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Но не только. Он вдрызг рассорился и с Албанией. Конфликт из-за военно-морской базы в адриатическом порту Влора и неудачная наша попытка ликвидации албанского руководства едва не вызвала вооруженное противостояние.
– Хрущев наломал дров не только во внешней политике. Непродуманное сокращение вооруженных сил, негативные результаты экспериментов в промышленности и сельском хозяйстве и других отраслях создают критическое отношение народа страны к своему вождю. Я и сам в 1954 году испытал несправедливость, когда был фактически изгнан из органов в возрасте 39 лет. Мог бы служить и приносить пользу.
– Согласен. В последние годы Никита Сергеевич не советуется ни с кем из окружения, принимая решения, которые затрагивают судьбы миллионов людей. Неправильно это. У государства должна быть предсказуемая политика. Но пока он находится у руля, никаких перемен к лучшему не предвидится. Есть возражения по данному вопросу? Нет? Тогда идем дальше. Поскольку он не желает меняться сам, то в высших кругах власти появилось желание сменить его. Тихо и без вселенского скандала освободить Никиту от должности и отправить на пенсию.
– Но получится ли так?
– Вот для этого я и пригласил вас на серьезную беседу. Вопрос об отставке Первого секретаря ЦК КПСС Хрущева будет решен на внеочередном пленуме Центрального Комитета партии. Чтобы делегаты пленума проголосовали за отставку большинством голосов, ведутся консультации с каждым из них. По этому направлению работают авторитетные и надежные люди. Есть мнение, что и вас следует привлечь к делу.
– Николай Романович, я – лишь полковник в отставке, а не политический деятель. Достаточно ли будет моего авторитета?
– Хочу вас информировать, что в деле потребуется не политический, а оперативный авторитет. Вы нужны именно как оперативный работник, надо провести работу таким образом, чтобы человек, с которым вам придется иметь дело, уехал на пленум с четким пониманием: за Хрущева ему голосовать не следует. Внимательно ознакомившись с вашими оперативными делами, в том числе, в Ленинграде, я пришел к выводу, что только вы справитесь. Речь идет об убеждении первого секретаря Ленинградского обкома партии принять нужное решение. Как вы понимаете, ленинградские чекисты работать по нему не имеют права. Между тем, существует большое сомнение, что сегодняшний руководитель Ленинграда, приемник Фрола Козлова, друга Никиты, и его выдвиженец, выступит против Хрущева. Вам надлежит найти весомые аргументы и способы довести до него нашу позицию. Вы готовы к этому?
Как только Миронов завел речь о новом задании, Савельев тут же ухватил суть и погрузился в раздумья, какие водовороты готовит ему судьба на этот раз. Ведь оперативную работу приходилось вести много и долго, в том числе с нелегальных позиций, доводилось попадать в сложные и опасные ситуации. Но всегда он чувствовал, что находится под защитой своего государства, это придавало силы и позволяло идти на риск. Впервые он почувствовал, что его надежды обмануты в конце 1948 года, когда высокий руководитель, начальник Ленинградского управления генерал Радимов пытался сделать его пешкой в своей нечестной игре и принести в жертву, чтобы самому не угодить в западню «Ленинградского дела». Тогда от гибели спас Судоплатов, человек, который представлялся Савельеву олицетворением государства. Но государственная машина, у руля которой встал Хрущев, изломала Павла Анатольевича и превратила в инвалида и тюремного узника. Потом и от Савельева избавились, как от лишней рухляди.
Теперь ему предлагают выступить против того самого государства, вернее против главы государства и лидера партии. Нет, он отнюдь не считал, что его пытаются втянуть в никчемную авантюру, заманивают в смертельную петлю. Чутьём разведчика-нелегала, схожим с чутьем дикого зверя, которое выручало в тяжелых случаях, он сознавал, что спокойно сидящий перед ним человек, обладающий огромной властью, действительно связан с представителями высших кругов страны, собравшихся избавиться от Хрущева. Попросту говоря, с высокопоставленными заговорщиками. Они решили использовать отставного полковника госбезопасности в качестве орудия мести, ведь известно, что Савельев пострадал от хрущевского произвола. Значит, считают они, готов отомстить своему обидчику, как того требуют «законы жанра». Андрей понимал, что надо соглашаться. Во-первых, его просят об этом уважаемые им люди, во-вторых, он десять лет находился на обочине событий, поэтому желание вновь испытать те острые чувства, которые вызывает опасность риска в серьезной работе, захватило его. От этого нельзя уйти в сторону. К тому же хочется проверить, остался ли порох в пороховницах.
– Да, готов, – будто издалека услышал он свой голос.
Ночью не спалось.
То ли от того, что к новому месту ночлега не привык, то ли разговор с Мироновым будоражил мысли. За столом Николай Романович, убедившись в готовности Савельева взяться за дело, сразу провел инструктаж на тему, какие шаги нужно сделать после отъезда из Карелии. Надо в Москве у Чумака получить внеочередной отпуск на месяц и деньги на командировочные расходы. Отправиться в Ленинград и позвонить по телефону №… для ознакомления с обстановкой и принятия решения на выполнение задания. Да, задания… Конечно, слова Миронова не шли из головы. В голове билась мысль о том, насколько широко распространилась сеть заговорщиков. При таком размахе вряд ли можно сохранить тайну. Дойдет до Хрущева. Может, уже дошло… Да, и черт с ним! Назад дороги нет.
Андрей встал, оделся и тихонько вышел из дома. Спустился на пирс, где недавно ужинали.
Там со стола убирала пожилая женщина. Видимо, порядок наводит жена Степаныча, догадался он. Поздоровался, представился, она, окая по-северному, ответила, что ее зовут Екатериной Фроловной.
Андрей сел у края пирса, разулся и опустил босые ноги в теплую озёрную воду. Приятно стало, словно заботы утекали и растворялись в озере. Он болтал ногами, вызывая легкую рябь на идеально гладкой поверхности. За спиной услышал голос хозяйки:
– Не спится вам, Андрей Петрович? С приезжими бывает. Наш чистый лесной воздух может любому голову закружить. Давайте-ка я вам чайку, настоянного на мяте, налью. Полезно! На ночь успокаивает…
Екатерина Фроловна зазвенела на столе чашками и ложками, что-то размешивала, заливала кипятком, бормотала, шепотом говоря сама с собой. Потом передала Андрею в руки большую кружку с чаем, из которой исходил мятный дух. Пить получалось только маленькими глотками, каждый из которых разливал наслаждение по всему организму, от макушки до пят.
Кружка горячего чаю с приятным вкусом действительно успокоила. Поблагодарив хозяйку, Андрей пошел в дом.
С утра гости заимки разъехались. Первыми стартовали две «Волги» Миронова и охраны. Куда отправились, естественно, не распространялись. Зайцев на своей машине повез в Петрозаводск на железнодорожный вокзал Гончарова и Савельева. На стоянке остался лишь «газик» хозяина. Путь Андрея лежал в Москву, а Игоря в Ленинград. Они зашли в вокзальный буфет и выпили коньяку на добрую дорожку. Московский поезд уходил раньше, и Андрей, стоя у окна в вагоне, смотрел, как Игорь идет вдоль перрона и машет рукой вслед поезду.
Вернувшись в Москву, Савельев поехал на работу, чтобы переговорить с Чумаком. Разговор был для него важен, ведь его старый товарищ и сослуживец оказался в числе участников заговора, в который вчера неожиданно посвятили и Андрея.
Анатолий Дмитриевич принял его сразу и повел беседу очень спокойно, лаконично отвечая на вопросы, подтверждая всё, о чем говорил Миронов. Андрей понял, что не выжмет из многоопытного чекиста ни слова больше. Тогда замолчал он, вынуждая собеседника заканчивать беседу. Так и получилось, Чумак стал освещать тему подробнее:
– Тебе подготовили документы для убытия во внеочередной отпуск по семейным обстоятельствам. Сроком на месяц. По поручению Николая Романовича информирую, что операция должна быть завершена в первой декаде октября, не позже. То есть в твоем распоряжении месяц с хвостиком. Времени мало, поэтому срочно отправляйся в Ленинград и действуй в соответствии с полученным инструктажем. Вот тебе деньги: в конверте тысяча рублей. Не вскидывай удивленно брови, сумма приличная, но в неё входят суточные, расходы на жилье, поездки на транспорте и оперативные расходы. Если все обсчитать, получится только-только.
– Ну, так, значит, так. Где расписаться в получении? – поинтересовался Андрей.
– Дружище! Какие расписки? Ты же понимаешь, эти деньги не проведены по нашему ведомству!
– Тогда чьи они?
– Не надо прикидываться наивным, полковнику госбезопасности не к лицу такое. Считай, что это деньги тех, кто придумал всю операцию. Всё! Бери и езжай. Время не терпит!
В кассах Ленинградского вокзала Савельев купил билет на завтра. Дневной скорый за шесть часов доставит в Питер. По указанному номеру телефона позвонит по приезду. Можно было бы отправиться сегодня вечером «Красной стрелой», но он решил не устраивать гонки, потому что, как говорят мудрые китайцы, не очень плохо идти медленно, плохо стоять на месте. Завтра он уедет, и, бог весть, когда вернется, учитывая необычность предприятия. В этих условиях Андрею более всего хотелось провести сегодняшний вечер с Верой. Он никогда не признавался вслух, но всегда считал жену не только милой женщиной, не утратившей обаяния за два десятка лет совместной жизни, но и большой умницей, рассудительностью своей поддерживавшей мужа в сложных ситуациях.
Вера как раз сегодня утром приехала от мамы одна: дети упросили остаться у бабушки на несколько дней. К первому сентября Витя самостоятельно привезет сестру на поезде. Так что, сегодня супругов ждет ужин на двоих. Андрей вышел на станции метро «Смоленская» и заглянул в Арбатский гастроном. Взял бутылку «Хванчкары», фруктов, сыра, а в отделе кулинарии – жульены и острый салат с рыбой, Верин любимый. Не забыл и про шоколадные конфеты. Не «подушечки», конечно, из блокадного пайка, с их первого вечера, улыбнулся он воспоминанию, но тоже подходящие.
Войдя в квартиру, увидел на вешалке плащ Веры и услышал шум воды в ванной.
– Вера, привет! – крикнул он погромче, чтобы ей было слышно.
– Ой, Андрюша, пришел? Я моюсь, – крикнула она в ответ. – Слушай, забегалась сегодня и не успела приготовить ужин. Может, спустишься в гастроном, купишь чего-нибудь, чтобы быстренько приготовить?
Андрей не стал вдаваться в подробности и ответил лаконично:
– Хорошо!
Пока жена заканчивала туалет, сушила волосы, прихорашивалась, Андрей сноровисто накрыл стол, достав из серванта хрустальные салатники, блюда и фужеры. Получилось вполне достойно, как на приеме.
Он услышал, как открылась дверь ванной. Из длинного коридора Вера крикнула:
– В Елисеевский гастроном на Невском заходила, колбасы копченой привезла …
Она вошла в кружевном пеньюаре. «Хорошее начало!», – мелькнуло тут же в голове у Андрея. И Вера, остановившись в дверях, удивленно глядя на стол, произнесла:
– Хорошее начало!
Андрей засмеялся и поцеловал жену в шею, пахнувшую её любимыми духами.
За столом в основном говорила она. Рассказывала, как провела время у мамы, чем занималась с детьми. Андрей с улыбкой слушал. Он нарезал яблоки и апельсины дольками и разложил аккуратным солнышком с лучами на большом блюде. Вера кусала маленькие кусочки яблока, сочные дольки апельсина отправляла в рот целиком, запивала фрукты глотками вина из фужера.
– Обожаю «Хванчкару», молодец, что купил!
– Ты кофе хочешь? Могу сходить заварить, – Андрей подал голос из кресла, куда для удобства пересел со стула. Вера поставила фужер, подошла и села сбоку на подлокотник. Обняв мужа, спросила:
– Что-то интуиция подсказывает мне, сюрприз ты готовишь. Сознавайся, собрался в командировку, куда?
– Ладно тебе, в командировку! В Ленинград прокачусь ненадолго. Никаких приключений!
Он поднялся, чтобы налить вина. Вера встала перед ним, прижалась, обняла и положила голову ему на грудь. Сквозь тонкую ткань он ощущал каждый изгиб её тела. Оба молчали, потом она тихим голосом сказала:
– То, что ты меня успокаиваешь, беспокоит еще больше …
– Верочка, уж привыкнуть давно пора к моим неожиданным отъездам. Знала ведь за кого замуж выходишь.
– И все равно волнуюсь, хотя знала за кого выхожу. И сейчас бы снова вышла за тебя же.
– Хмм. Вновь та же церемония бракосочетания получится, вряд ли, а вот повторить чудную брачную ночь сейчас можно.
Вера засмеялась, откинув голову, и прошептала:
– Давай повторим!
Андрей поднял её на руки и отнес в спальню. Положил на кровать и склонился в объятия любимого человека.
Утром комнату наполнили лучи неяркого августовского солнца. Андрей открыл глаза и увидел, что Вера собирается. Присев на банкетку вполоборота к нему, прикрепляла чулки к поясу. Потом встала, надела синюю юбку, форменную рубашку с галстуком, сняла с плечиков китель защитного цвета, облачилась в него и застегнула пуговицы. Посмотрела в зеркало и обратила внимание, что муж проснулся. Повернулась и сообщила:
– На службу сегодня выхожу. Кончился отпуск. А ты во сколько поедешь?
– В одиннадцать сорок пять с Ленинградского…
– Вернуться когда думаешь?
– Вера, нечего сейчас не могу сказать. По обстоятельствам. Буду звонить по межгороду. Или через Мариванну передам.
– Очень прошу тебя, будь осторожен.
Он кивнул, а она наклонилась к нему и поцеловала.
Андрей смотрел и любовался женой. На ней строгая форма с васильковыми петлицами и погоны старшего офицера. Подполковник уже. Наградные планочки говорят о пройденном пути: медали, как у него, «За победу над Германией», «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда», даже орден – Красную Звезду за пятнадцатилетнюю выслугу успела получить. Потом Хрущев отменил ордена за выслугу. И деньги к зарплате за ордена отменил. Да, куда ни посмотри, всюду: Хрущев отменил, Хрущев запретил и тэ дэ и тэ пэ. Все! Пора за дело! Он выбрался из-под одеяла, догнал в прихожей жену, обнял и шепнул на прощанье:
– Не скучай!
Вскоре поезд мчал его знакомой дорогой в Ленинград. Сидячий вагон, кожаное кресло спиной вперед, калейдоскоп станций за окном, короткие остановки: Калинин, Бологое, Окуловка. Вот мелькнула табличка на станционном здании «Веребье». В Веребье на военном кладбище Тоня похоронена. Давно не навещал, закончу с делами, обязательно заеду, решил Андрей.
Он вышел на Московском вокзале и через площадь двинулся по Невскому проспекту в сторону Адмиралтейства. Из телефонной будки позвонил. Ответил, как показалось, знакомый мужской голос:
– Вас слушают.
– Савельев говорит.
– Андрей Петрович! Через час вас будут ждать на Петровском острове по адресу: улица Ремесленная, дом 2, квартира 4.
В трубке раздались гудки отбоя.
– Ну, вот! Ни тебе здравствуйте, ни вам до свидания, ни нам спасибо! Конспираторы, елки-палки.
Подошел к троллейбусной остановке на Невском. Прикинул, как ехать по названному адресу, дождался синенького «рогатого» маршрута номер семь, удобно расположился на свободном сидении и отправился в дальний путь. Невский проспект, Дворцовая площадь, Дворцовый мост, стрелка Васильевского острова, Петроградская сторона. Ехал и вертел головой, разглядывая достопримечательности Ленинграда, как в музее. До чего же красивые места! Вряд ли где-то можно найти лучше. Пятнадцать лет назад он уехал, много красот в мире повидал, но в родном городе вновь испытал гордость за то, что он – ленинградец. Снова для меня началось «Ленинградское время», вспомнил он слова Игорька Гончарова, сказанные в начале блокады в 1941-м.
С набережной Ждановки троллейбус по мосту переехал на Петровский остров. Ремесленная улица, здесь выходить надо. На всякий случай проверил – кроме него никто не сошел, и на остановке никто за ним не прицепился. Он приступил к работе, оперативнику так положено. Бдительность никому не мешала. Дальше пешком до двух деревянных двухэтажных домов. Один из них – тот, что нужен. По скрипучим деревянным ступеням вошел в подъезд, пахнувший кошками, жарившимися на кухнях котлетами и борщом. Здесь всё по-домашнему, даже странно, что для беседы государственного значения подобрано столь далекое от официоза место. На второй этаж вела лестница, а на первом в разные стороны расходились длинные коридоры с дверями квартир.
Из первой же квартиры Андрей услышал женский голос:
– Андрюша проснулся, повезу его гулять.
Женщина вынесла малыша в коридор, уложила в стоявшую у двери коляску и вернулась в квартиру. Савельев замедлил шаг, чтобы не мешать, а потом пошел искать нужную квартиру. Обратил внимание, что ребенок в коляске тихо лежит и смотрит на него голубыми глазами.
– Извини, тезка, если разбудил. Удачи тебе! Расти! – негромко произнес чекист.
Маленький Андрюша, видимо понимая, что говорят ему, улыбнулся в ответ.
– Чудеса, да и только! – удивленно покачал головой Савельев, подошел к двери с номером «4» и постучал.
Дверь моментально открылась, и Андрей вошел.
– Здравствуйте, Андрей Петрович! Проходите в комнату.
При свете Савельев рассмотрел того, кто его встретил. Недаром голос по телефону показался знакомым – перед ним стоял бывший его подчиненный по ленинградскому разведотделу Захарченко, мало изменившийся за прошедшее время.
– Чудеса, да и только! – повторил Андрей громче и поздоровался.
Илья Дроканов. Редактировал Bond Voyage.
Все главы романа читайте здесь.
=====================================
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк и написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
===================================================
Желающим приобрести повесть "Две жизни офицера Де Бура" с авторской надписью обращаться dimgai@mail.ru
======================================================