Анонс
К нашему Ленинградскому Дню Победы 27 января - к 80-летию полного снятия блокады на канале начинается публикация романа Ильи Дроканова "Ленинградское время". В этом произведении приключенческого жанра речь идет об обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны, о борьбе ленинградских чекистов с вражеской агентурой, о мужестве жителей города, стойко переживших тяжкую годину. Многие эпизоды книги действительно имели место в жизни. За этот роман в 2020 году автор был удостоен Литературной премии Законодательного собрания Санкт-Петербурга имени Маршала Советского Союза Говорова.
Часть первая
Беглец
Глава 1. «Забудьте о мирной жизни!»
Ленинград в те годы продолжал хорошеть. Площади и проспекты заполнялись нарядной публикой. В легких волнах рек и каналов плескалось отражение знаменитых дворцов и памятников. Вдоль проспекта 25-го Октября, бывшего Невского, возил пассажиров не только давний знакомый трамвай, но и новые автобусы завода имени Сталина, а также городские новички – синие вагоны троллейбусов. Из центра они разъезжались дальше по всем районам. Конструкторы трудились над проектами будущего метрополитена. Приятно стало заходить в магазины, где после отмены карточек можно купить и продукты, и одежду, да все, что душе угодно. По вечерам ленинградцы собирались у ярких рекламных огней театров и кинотеатров. Приметы говорили о том, что огромный город живет спокойной жизнью.
Часто в городе бывает так, что первые числа сентября трудно отличить от последней декады ушедшего лета. Такое же яркое солнце, такое же уютное тепло, такая же сочная зелень деревьев. И птицы за окном, не ожидая, что скоро задуют холодные ветры и зарядят долгие дожди, так же щебечут весело и беззаботно.
Вот, пожалуйста, самый отчаянный воробей из небольшой стайки решил прогуляться по подоконнику, в надежде узнать, не собирается ли кто-нибудь высыпать хлебных крошек в форточку.
День стоял субботний. Молодой чекист Андрей Савельев, высокий, широкоплечий, русоволосый парень, работал за столом у окна
и невольно отвлекся от служебного документа, увидев храбрую пичугу. Вид веселящихся за стеклом воробьев напомнил, что завтра – выходной, и он сможет ненадолго отложить дела и встретиться с милой девушкой Тоней, вдвоем погулять в любимом парке у Петропавловской крепости, обсудить с ней важные вопросы. Пальцы Андрея сами собой зашелестели листочками перекидного календаря на столе. Завтрашнее число было отмечено красным: 3 сентября 1939 года, воскресенье. Дел у чекистов что ни день было делать не переделать, но по поводу ближайшего выходного у руководства планов на него, как будто бы, не имелось.
В следующий миг дверь кабинета отворилась, и вошел начальник отделения старший лейтенант государственной безопасности Лукьянов. У Андрея мелькнула мысль о том, что его размышления о руководителях материализовались очень уж скоро.
Полноватый для своих сорока лет, шевелюра с проседью, две солидные «шпалы» в петлицах на гимнастерке, Юрий Николаевич по виду казался весьма пожилым человеком. Андрей точно не определил, может, это ощущение рождалось еще и от манеры ходить, немного шаркая ногами, но про себя по молодости он считал Лукьянова стариком.
Начальник отделения внимательно из-под очков посмотрел на Савельева – в тот момент ни одного из сослуживцев за другими столами не было. Взгляд выражал озабоченность, что сразу насторожило Андрея. Помолчав, Лукьянов спросил:
– Савельев, что у тебя по плану на завтра намечено?
– Юрий Николаевич, так завтра же воскресенье. Я ни к каким служебным мероприятиям не привлечен. В прошлое воскресенье был на дежурстве. Завтра хотел с утра личными делами заняться…
– Молодой человек! Война в Европе вчера началась. Не сегодня-завтра на нашу страну пламя ее может перекинуться. Все! Забудьте о мирной жизни!
Юрий Николаевич служил в органах не очень давно, но жизненный опыт у него накопился солидный. В Гражданскую успел повоевать и получить ранение в ногу. Долго лечился. Окончил институт, пошел на завод, где неспешно, ступень за ступенью прошел путь от инженера до мастера участка, а потом и до начальника цеха. Огромный Ижорский завод научил разбираться в людях. Его подчиненный, Андрей Савельев, сержант госбезопасности, которому всего-то от роду было двадцать четыре года, нравился ему задором, умом, сообразительностью и неунывающим характером. От опытного руководителя не ускользнуло, что подчиненный погрустнел, узнав о возможном изменении планов на выходной день.
– А куда же ты собирался в воскресенье, если не секрет?
– Есть у меня одно дело…
– Знаю я это дело. С девушкой хотел встретиться, так?
– Так, Юрий Николаевич.
– Жениться на ней думаешь? А ей-то об этом сказал уже?
– Когда же я скажу, если по выходным занят, а в будние вечера после службы почти не удается встречаться?
– Ты долго-то не тяни. Ни к чему всякое такое: жених и невеста – тили-тили тесто! Сам ты парень правильный, значит, и девушка у тебя должна быть хорошая. Раз так – нужно объявлять избраннице о своем решении и прямиком в загс. Правильно я говорю?
Андрей счел за лучшее промолчать.
Однако Лукьянов не стал дожидаться ответа на вопрос. Он расстегнул кнопочки на кожаной папке для документов, которую всегда носил с собой, и достал несколько листов машинописного текста. Мельком посмотрев на один из них, сообщил таким тоном, будто делал подарок:
– Ладно, Савельев. Шанс встретиться завтра с девушкой у тебя остается. Но срочно нужно выполнить одно мероприятие. Ты ведь у нас обслуживаешь судостроительный завод на Петровском острове, так?
– Так точно, я.
– На заводе размещен оборонный заказ. Там будут строить маломерные суда для боевых действий в финских шхерах. Езжай на завод, возьми в отделе кадров списки и немедля проверь всех, кто допущен к работам по заказу. Инженеров, техников, рабочих… Всех! Не торопись, проверяй внимательно, но споро! Работы по оборонному заказу на заводе начнутся на следующей неделе. Нужно успеть, понял?
– Понял, Юрий Николаевич.
Начальник отделения ушел, а Савельев собрал секретные документы со стола и запер в сейфе. На столе осталось немного предметов: письменный прибор с чернильницей, настольный календарь и несколько отточенных карандашей в медной гильзе от снаряда. Всё! Сейчас быстро к трамвайной остановке и на Ремесленную улицу, где находится проходная судостроительного завода.
Из здания управления Андрей вышел на проспект Володарского, который ленинградские старички по привычке называли Литейным, вскочил на площадку первого попутного трамвая и с пересадкой у Финляндского вокзала поехал в сторону Петровского острова. Вагоны шли загруженными полностью: люди сидели и стояли. Ленинградцы закончили рабочий день и шумно, с разговорами и смехом, возвращались домой. Андрей сошел на остановке у Тучкова моста и пешком, через Петровский парк, пошел к заводу.
С дорожки, посыпанной светлым, хрустящим под ногами песком, сквозь зелень деревьев просматривался высокий зеленый забор и желтое двухэтажное здание заводоуправления, в которое можно попасть прямо с улицы. Савельев показал вахтеру служебное удостоверение и направился по коридору первого этажа в отдел кадров.
Перед отъездом он успел позвонить на завод и предупредить о своем приезде. Встретил его начальник отдела кадров, из бывших военных, в синих галифе и начищенных сапогах, с которыми никак не гармонировал клетчатый пиджак. Суровая внешность: лобастый, бритый наголо череп, лицо с волевыми морщинами у подбородка, и какой-то штатский пиджак – странно и несовместимо, мимоходом подумал Андрей. Кадровик по фамилии Пахомов пригласил чекиста в свой кабинет и разложил перед ним нужные документы.
– Никого из списка я не отпустил из цехов со смены, мало ли, вдруг с кем-нибудь вам нужно будет побеседовать, – почему-то понизив голос, сообщил Пахомов.
Предусмотрительный товарищ, уважительно подумал Савельев и вслух поблагодарил. Ему нравились такие люди, досконально знающие свое дело и проявляющие заботу о том, чтобы другим с ними было удобно работать. Ведь встречаются и иные, действующие по принципу: тебе надо – ты и крутись, а моя хата с краю!
Оставшись один, Андрей сосредоточился на списке. Одну фамилию за другой он проверял по учетным карточкам. Возраст, социальное происхождение, образование, семейное положение, стаж работы на предприятии, участие в общественной деятельности, поощрения и взыскания, домашний адрес. На первый взгляд, работники отдела кадров подобрали для выполнения важного государственного задания надежных и подготовленных людей. Ни у кого нет взысканий, кое-кто поощрялся за успехи в работе, один из руководителей коллектива орденом награжден. Все работники опытные, такие и нужны.
Хотя, стоп! Инженер Жданович Роман Маркович этим летом окончил Кораблестроительный институт, возраст – двадцать два года, двух месяцев не проработал на заводе, трудового опыта не накопил, а уже получил важное назначение. За какие такие заслуги? Надо проверить…
Читаем дальше. Живут люди, главным образом, рядом с заводом. На Петровском острове, на Петроградской стороне, на Васильевском острове, несколько человек в центре. Легко дойти пешком, приехать на трамвае, на речном трамвайчике можно. Дорога на работу много времени ни у кого не отнимает. Разве что у Татьяны Васильевны Кручининой, которая живет на Охте. Не близок свет! Почему не переходит на другое предприятие? Там же много заводов рядом. Что ее здесь держит? Выясним.
А вот это, что такое? Электрик Дунаев Владимир Сергеевич принят на завод в августе сего года. И сразу поставлен на ответственное задание. Почему? Что он за человек? Вот с кем надо поговорить в первую очередь! И конечно, быстро отправить по всем запросы на наличие компрометирующих материалов.
Звонком вызвал начальника отдела кадров. Ответы по первым двум кандидатурам он дал быстро и подробно, разъяснения полностью удовлетворили Савельева. Сообщая об электрике Дунаеве, Пахомов с долей вины развел руками:
– У нас с электриками форс-мажор приключился. Двое их было. Один пожилой тяжело заболел, на работу давно не выходит, какой с него спрос? А напарник его, помоложе, возьми, да фортель выкини: уволился летом по семейным обстоятельствам и даже из города уехал. Я с ним беседовал перед увольнением, уговаривал подождать, пока замену найдем. Но он ни в какую… Уперся: уеду и все тут!
– Какие же семейные обстоятельства настолько остро сложились, что подождать нельзя? – озадаченно спросил Андрей.
– Сам он объяснил, что жена неважно себя чувствует, мокрый климат питерский, видишь ли, на нее плохо влияет. На юг, говорит, лечиться укатила, а он вслед за ней. Но слушок на заводе прошел, что электрик наш в Ростов отправился. Там у него тетка богу душу отдала. Дом свой имела, и была при деньгах бабуля… В таких случаях родственники бегом сбегаются, чтобы успеть получить причитающуюся долю наследства. Правда это или нет, доложить не готов. Но люди говорят, что так.
– Да, дела на заводе творятся! А Дунаев Вэ Эс откуда взялся?
– Владимир Сергеевич Дунаев работал электриком по соседству, на пивзаводе «Красная Бавария». Наши заходили к нему на участок, чем-то помогали по специальности. Он их, возможно, пивком угощал в знак благодарности. Словом, на слуху у нас был Дунаев как неплохой специалист. Вот и возникла его кандидатура, когда электрик срочно понадобился. Не хотел он сюда сперва, но у нас зарплата выше, чем на «Баварии». Согласился и перешел.
– Вы его проверяли перед трудоустройством?
– Андрей Петрович, он же не на закрытое производство шел, а обычным электриком в цех. Не проверяли, каюсь. Но про оборонный заказ на заводе только-только стало известно. Конечно, я планировал проверку в отношении него. Но вы меня опередили.
– Понял я вас. Пригласите сюда Дунаева. Побеседуем.
Ожидая, Савельев заканчивал работу с карточками, вникал в каждую запись. Нет, дальше чисто, решил он. В этот момент раздался стук в дверь.
В кабинет вошел мужчина лет сорока крепкого телосложения, среднего роста. Без особых примет, как про себя отметил чекист. Хотя нет, над правой бровью чуть заметный шрам в виде подковы. Пострижен коротко, лоб с небольшими залысинами. Одет в черный потертый комбинезон. На вид рабочий как рабочий, не отличается от десятков других. Вот только взгляд исподлобья кажется каким-то колючим и неприятным.
Андрей предложил ему сесть и спросил:
– Давно здесь работаете?
Дунаев не больно-таки любезно буркнул:
– У вас же в бумагах, – он кивнул на документы, лежавшие на столе перед чекистом, – должно быть записано: с 13 августа этого года.
– На каких предприятиях еще работали? – не обращая внимания на неприязненные нотки в голосе электрика, поинтересовался Савельев.
– На подстанциях разных работал, лет пять-шесть «оттрубил» электриком на «Баварии». Много, где работал. Что всё вспоминать надо?
– Специальность электрика где получили? – спокойно задал новый вопрос Савельев, не отвечая Дунаеву.
– На курсах при электротехническом техникуме, что на заводе «Светлана» действовали. Не знаю, работают они сейчас или нет. Давно это было: считай лет десять назад, не меньше, – ответил электрик более миролюбиво.
Андрей решил немного схитрить, чтобы разговорить собеседника. Он заглянул в какой-то список и сказал:
– Здесь на заводе вас в очередь на получение жилплощади записали. У вас вообще, какие жилищные условия?
– Ну, какие? Обычные по нынешним временам.
Андрей зафиксировал эту фразу. Значит, гражданин помнит и другие времена. Интересно!
А Дунаев спокойно продолжал:
– Комнату на Большой Зелениной снимаю. Я из рабочей «общаги» на Крестовском съехал. Шумно там, не люблю, когда гопота буянит. Раньше жил на Бармалеевой улице, рядом с «львиным домиком»…
В этих словах что-то показалось знакомым Андрею, и он с интересом поднял глаза на электрика. А тот, словно почувствовав, что сболтнул лишнего, замолчал.
– Женаты? – продолжил опрос Савельев.
Прозвучал лаконичный ответ:
– Разведен. Давно.
Дунаев снова замолчал и отвернулся к окну. Андрей понял, что больше ему ничего не удастся вытянуть из электрика в первой беседе, и отпустил собеседника.
… В воскресенье Андрей пошел на встречу с Тоней. В парке имени Ленина ждал её у памятника миноносцу «Стерегущему», на их обычном месте. Глядя в ту сторону, откуда должна появиться девушка, он машинально перебирал в памяти события вчерашнего дня. Особенно разговор с электриком. Была в словах Дунаева некая закавыка, своего рода ребус, который никак не получалось разгадать.
Мысли о работе быстро улетели, лишь только он увидел стройную девушку со светлыми волосами, заплетенными в косу, модно уложенную на затылке. Больше полугода они встречались, но каждый раз Андрей внутренне загорался, увидев Тоню. Взявшись за руки, они двинулись к лодочной станции. Прокат лодок в Кронверкском проливе возле Иоанновского моста пользовался популярностью, в жаркие дни катались и ленинградцы, и приезжие. Но на сей раз желающих отдохнуть на воде оказалось не очень много: все-таки осень началась, как бы ни было тепло в первый сентябрьский выходной. Андрей сел на весла и смотрел, как девушка свободно расположилась на корме, откинулась назад и опустила руку в воду.
Она была одета в синий сарафан с белыми полосками, что делало её похожей на матроса. Андрей неторопливо греб на одинаковом расстоянии от обоих берегов, а Тоня решила воспользоваться ярким солнцем и позагорать. Она сбросила туфли, вытянула ноги и чуть приподняла подол сарафана. Последняя пуговица случайно расстегнулась так, что взгляд молодого человека упал на краешек темно-синих трусиков от купальника. Он видел, что это – купальник: Тоня купалась в нем на пляже. Но сейчас купальник был одет под сарафан как нижнее бельё, то есть стал тем предметом, который скрывают от посторонних глаз. Андрей невольно отвернул голову. Тоня заметила его движение, одернула сарафан, брызнула водой и воскликнула лукаво:
– Ослепнешь, если будешь подглядывать!
Оба засмеялись.
Чуть позже, уже серьезно, девушка рассказала о начале последнего года учебы в гидрометеорологическом техникуме. Четверокурсникам сказали, что ходить на занятия они будут до конца года, а потом разъедутся в разные места на производственную практику.
– Вот! Так что у себя на «съезжей» мы появимся только в мае. Потом госэкзамены – и выпуск, – продолжила она свой рассказ.
Андрея при этих словах будто что-то толкнуло. Тоня назвала свою Съезженскую улицу «съезжей». Она там обитала, она привыкла к употреблению между своими однокашниками такого уменьшительного названия улицы. Те, кто там не живет, так говорить не станут.
Наконец-то к ребусу из беседы с Дунаевым нашлась разгадка: электрик привычно назвал дом на Бармалеевой улице «львиным домиком». Савельев знал этот пятиэтажный жилой дом, украшенный барельефами в виде львиных морд над окнами первого этажа. Но он бы никогда не использовал такого уменьшительного названия, он его даже не знал, хотя несколько лет был обитателем Петроградской стороны. Так привыкли говорить лишь жители этого или соседних домов. Значит, Дунаев там жил в прежние времена, и прожил долго. Может, с рождения. Чекисту было известно, что дом этот построили в начале века не для городской бедноты, а для людей с положением, состоятельных. И Дунаев, видимо, из них. То есть, из классовых врагов. Срочно нужно уточнить все известное об этом типе у одного знатока местной старины.
Вдруг он услышал расстроенный голос Тони:
– Андрюша! Ты же меня совсем не слушаешь! Что с тобой, в какие мысли ты погрузился?
– Извини, Тоня! Кажется, вчера я допустил серьезную оплошность, которую должен срочно исправить.
– Это по твоей работе, да? Ну, конечно! Это ты меня извини, что я тебя совсем замучила своей болтовней, – девушка знала, где служил Андрей, поэтому не обиделась и совершенно серьезно отнеслась к его словам.
Ласковое тепло, стоявшее с утра, быстро уходило. Со стороны Финского залива поплыли темные тучки. Подул ветер. Ленинград по обыкновению менял погоду неожиданно. Пока не закапал дождь, молодые люди решили сдать лодку сторожу и закончить прогулку.
Проводив подругу до общежития, Савельев энергично зашагал в сторону Бармалеевой улицы. Там прошел мимо дома номер 21, обычного пятиэтажного питерского дома. С львиными мордами над окнами первого этажа. Два или три барельефа были сбиты, поэтому на их месте зияли пробоины. Дом давно покрыт желтой, местами облупившейся штукатуркой. Не раз и не два Андрей ходил мимо него, не задумываясь ни о чем. Но сегодня оказалось, что «львиный дом» связан с какой-то тайной. Чтобы проникнуть в нее, нужно поговорить кое с кем.
Человека, который нужен был ему позарез, все звали дядей Колей. Внешне он выглядел стариком со всклокоченными волосами и торчащей во все стороны бородой, но при этом оставался весьма бодрым человеком. Никто не знал, какой у него возраст. Сколько Андрей его помнил, он всегда выглядел одинаково. На жизнь дядя Коля себе зарабатывал востребованным в городских кварталах трудом: был точильщиком. Часто его видели идущим от одного дома к другому с деревянной рамой точильного станка на плече, зычно кричащим: «Точу ножи-и-и, но-о-о-жницы, мясору-у-убки!». Точильщик останавливался, брал у жителей инструмент, нажимал ногой на педаль, точильный камень быстро крутился, а из-под звенящих лезвий летели фонтаном искры. Люди вокруг стояли как заворожённые, от волшебного зрелища никто не мог оторвать глаз.
Хозяйки сразу спешили во двор, чтобы привести в порядок кухонную утварь. Они любили поговорить с точильщиком, сообщить какие-то простенькие новости: внучка, мол, в школу пошла, а пожилого инженера из соседнего дома в больницу свезли. Он все разговоры помнил и по прошествии времени сам переспрашивал о том, что ему казалось интересным. Такой была его жизнь, а люди во дворах – неотъемлемой ее частью. Всю пацанву с Петроградской стороны дядя Коля считал своими друзьям, никогда не брал с них ни копейки за заточку складных перочинных ножичков или хулиганских финок. Зимой тем же ребятишкам правил коньки.
Дядя Коля знал не только детей, он помнил почти всех взрослых, проживавших в округе. О них мог бы подробно рассказать много интересного. Точильщик, однако, имел пагубную страсть: злоупотреблял крепким винцом, и нередко на неделю-другую пропадал из виду. Андрей знал, что искать его в таком случае следует в неказистой каморке под лестницей с черного хода в одном из домов на Бармалеевой. Каморку он получил давным-давно, когда трудился дворником, после в ней так и прижился.
Там его Андрей и застал, но не пьяным, а скорее в процессе обретения человеческого облика. Дядя Коля в накинутой на плечи облезшей овчиной шубейке сидел на топчане и пил чай из железной кружки. Все место на полу от топчана до двери занимали пустые бутылки из-под вина, которые громко зазвенели, когда Андрей вошел. Он поздоровался и положил на топчан подарок: две пачки папирос.
Дядя Коля оживился:
– Здравствуй, Андрюша, вот ты – человек серьезный, не то, что всякая шантрапа дворовая. Заботишься о людях. Я давно тебя помню. И мальчишкой был серьезным, не горлопаном. С книжками ходил все время. Вот и вырос человеком. Спасибо тебе за гостинец. Покурю теперь, а то уж второй день, как табак кончился.
Дед с наслаждением закурил, а Андрей молча присел рядом.
– Ты, должно быть, спросить что-то хочешь. Не раз ведь у меня выяснял дела давно минувших дней, преданья старины глубокой, – дядя Коля поразил собеседника знанием Пушкина. – Ты, что роман пишешь?
Он хитроватым прищуром взглянул на молодого человека.
– Да, вроде того. Давно хотел спросить тебя, ты семью Дунаевых знал, они жили когда-то в доме по соседству?
– Дунаевых-то? Военных? Отчего же не знал, знал. Память меня никогда не подводила. Жили здесь рядом, в доме со львами. Сергей Георгиевич был полковником. Сапоги-и-и – как зеркало сверкали! Важным барином смотрелся. А супружница его, Екатерина Дмитриевна, та напротив, была душевным человеком. На праздники, к Рождеству или к Пасхе, всегда мне рублик дарила. Только было уж это давно. До Октябрьского переворота…
– Потом с ними что стало?
– А что сталось? Ничего не осталось! Сергея Петровича заарестовали – он, вроде как, против новой власти заговор замышлял. Из тюрьмы не вернулся, сгинул там, поди. Екатерина Дмитриевна умерла вскоре, тиф ее скосил. Может и не тиф, а по мужу убивалась.
– Дети у них были?
– Был сын Вовка. Юнкером учился в Михайловском училище. Недалече тут. Убежал он тогда же из дому на Дон к Деникину, люди сказывали. Воевал, должно быть, против красных. Но не пропал на фронте. После войны, в начале двадцатых годов я его на Бармалеевой улице видел мельком. У себя дома не жил. В ихнюю квартиру на втором этаже после смерти Екатерины Дмитриевны новых жильцов поселили. Вот и всё. Что знал – сказал. Больше ничего не ведаю.
Андрей ушел из каморки с чувством азарта охотника, который преследует дичь. «Белогвардейцем, значит, был электрик Дунаев. Хорошо, завтра на заводе продолжим разговор, выведем на чистую воду», – думал он на ходу. Вот и выяснилась тайна!
Утром в понедельник он позвонил в управление Юрию Николаевичу, кратко доложил результаты своей проверки на заводе и сообщил, что едет на Петровский остров, чтобы задержать Дунаева.
– Ты возьми с собой кого-нибудь из охраны завода, мало ли что! А я тебе сейчас вышлю машину и одного из наших на помощь. Задерживайте эту контру и везите сюда! Жду! – Лукьянов громко отдал распоряжение, а про себя подумал, молодец, все-таки Савельев. Сумел зацепиться за маленькую ниточку и раскрутить весь клубок. Хорошим оперативником становится.
Андрей приехал на завод как раз к началу работы первой смены. Быстро прошел в отдел кадров и попросил, чтобы к нему направили электрика Дунаева.
– Что-то уточнить решили? Или серьезнее дело? – поинтересовался начальник отдела кадров, вызвав по телефону электрика через дежурного.
– Разберемся, – коротко ответил чекист, не имея желания вступать в разговор.
Прошло полчаса напряженного ожидания. В кабинет никто не пришел. Пахомов побагровел от гнева, застегнул на все пуговицы просторный клетчатый пиджак и, топая сапогами, вышел в коридор.
Вернулся он через некоторое время с выражением недоумения на лице. Савельев спросил:
– Что случилось?
– Нет Дунаева на заводе. Вахтер на проходной сообщил, что он сегодня в первую смену не вышел на работу. Ох, я ему пропишу по первое число, когда выйдет, прохвост!
Андрей присвистнул от удивления и задумался.
В кабинете появился Василий Зайцев, его товарищ из Управления, которого прислал Лукьянов на помощь. Мощный, с плечами молотобойца и кулаками-кувалдами, Зайцев как раз подходил для задержания опасного врага, не случайно Юрий Николаевич выбрал его для этого дела. Он вопросительно посмотрел на Андрея и без предисловий спросил:
– Где твой фигурант, Андрей?
– Пропал. С утра на работу не вышел…
Зайцев покачал коротко стриженой головой и процедил:
– Хреново!
– Ладно! Надо искать пропавшего. Домашний адрес мне его напишите! – обернувшись к Пахомову, велел Савельев. Тот быстро вывел несколько строк на четвертушке листка и передал чекисту.
– Василий, ты машину не отпустил? Нет? Тогда поехали на Большую Зеленина! Глядишь, дома отыщется. Запил в выходной, может, человек…
Возле нужного дома служебная «эмка» остановилась. На громкий стук в дверь выглянула толстая тетка, соседка по коммунальной квартире. Увидев чекистов, испугалась и встала у стены, прижав руки к груди.
– Где Дунаев? – быстро спросил Андрей.
– Дык, вон евоная третья дверь по колидору, – затараторила соседка. – Только нету его, вчерась ночью собрался и кудай-то пропал. Может, на рыбалку. Он частенько мотался с удочками по выходным.
– А где рыбачил известно? – поинтересовался Зайцев.
– Пес его знает, где рыбачил! – бухнула с ходу тетка, но потом, вспомнив, поправилась.
– Нет, это я вру – он как-то обмолвился, что на Волхов пригородным поездом ездил.
– Ключ есть от его комнаты? – негромко спросил Андрей, осматривая внутренний замок.
– Есть. Он не знал, а у меня от прежних жильцов остался, – соседка метнулась к себе в комнату и вернулась с ключом.
В комнате Дунаева царил образцовый порядок: все было настолько чисто убрано, что не осталось ни одной вещи, которая могла бы что-то сообщить о хозяине. Поблескивала железная сетка кровати, на фанерном столе и в платяном шкафу – шаром покати. Андрей заглянул под шкаф и сказал:
– Даже старые башмаки и тапки утащил с собой, чтобы собаки след не взяли. Предполагал, что искать будут.
– Поехали в управление, нечего время терять! – нетерпеливо поторопил Зайцев.
Через полчаса Савельев стоял в кабинете начальника отделения и докладывал о результатах работы. Лукьянов сидел за столом, слушал и поглядывал в какие-то документы.
– Плохо, очень плохо, товарищ Савельев, что упустили врага из-под носа, выговор за это следует, – сурово начал Юрий Николаевич, глядя на подчиненного, который сокрушенно понурил голову.
Чуть позже начальник все же изменил тон:
– Но за то, что вражину раскусил, похвалю. Так и надо! Мелочей в оперативной работе не бывает. Ко всему надо относиться внимательно. Садись к столу, я тебе кое-что покажу. Вот, смотри. Я поднял старые документы за 1918-19 годы и нашел упоминание об отце этого беглеца: бывший полковник артиллерии царской армии Дунаев Сергей Георгиевич, 1868 года рождения, русский, из дворян, являлся активным участником контрреволюционного офицерского заговора в Петрограде. Заговор был раскрыт сотрудниками Петрочека, и Дунаева старшего в ноябре 1918 года арестовали. Приговорили по результатам следствия к высшей мере социальной защиты, и в январе 1919 года расстреляли. Да, еще следует упомянуть, что при аресте оказал вооруженное сопротивление и застрелил одного из чекистов. Увы, в документах нет ни одного слова о его родственниках. Поэтому те сведения, которые ты вчера получил от своего источника, пока единственные.
Юрий Николаевич вышел из-за стола, морщась, потер затекшую ногу и прошелся по кабинету. Потом распорядился:
– Дело заводи на беглеца этого. Собери быстро все имеющиеся по нему данные и направляй в транспортный отдел НКВД бумагу, чтобы организовали розыск на всех объектах транспорта.
Андрей вернулся к себе, взял из шкафа серую картонную папку для подшивки документов, сел за стол и аккуратно вывел синими чернилами на титульном листе:
«Оперативное дело на Дунаева Владимира Сергеевича» и с учетом сведений об увлечении электрика добавил условное наименование дела: «Рыбак», а также дату открытия: «4 сентября 1939 года».
Илья Дроканов. Редактировал Bond Voyage.
Все главы романа читайте здесь.
=====================================
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк и написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
===================================================
Желающим приобрести роман "Канал. Война на истощение" с авторской надписью обращаться aviator-vd@yandex.ru
===================================================
Желающим приобрести повесть "Две жизни офицера Де Бура" с авторской надписью обращаться dimgai@mail.ru
======================================================