Почти неделю отгостила Дарья у матери. За это время столько гостей в доме перебывало. Хотелось односельчанам посмотреть на Дарьюшку. Марфа то всегда бахвалилась бабам, что дочка замуж хорошо вышла, и мужик-то у нее ладный и живут не бедствуют.
Что не бедствуют, люди сразу поняли, увидев на каком коне гости приехали. Не на старенькой лошаденке-кляче, а на молодом жеребце, В один день пришли кумовья, Романа-то здесь крестили и крестными были Дарьины родственники. Пришли кумовья с подарками для крестника. Крестная подарила рубашку, хоть и большая та оказалась, так это даже хорошо, вырастет, в аккурат будет. На рубашку Романко даже и не поглядел. Рубаха да рубаха. А вот как увидел в руках у крестного подарок, глаза парнишки загорелись от радости.
Принес ему крестный лошадку, выточенную из дерева. Ну прямо как живая. А хвост да грива сострижены были с дедушкиной лошади. Схватил ее Романко в руки, прижал к себе. Вот так угодил кум. Порадовал крестника. Да ведь все сам сделал. Видно, что руки из нужного места у него растут.
- Мы ужо сходим к нему домой, - сказала Марфа, - дома-то у него как во дворце. Тябло в Красном углу чуть ли не от пола, да вырезано все, один узор другого краше. Ножки то у лавок и те вырезаны узорами.
Дарья и не думала, что в ее родне такие умельцы есть. Прямо хоть сейчас собирайся да иди посмотреть на красоту. Да ведь не завернешь гостей с порога обратно. Договорились, что потом сходят.
После ухода гостей запряг Иван своего Игреня в телегу, поехали всем семейством земли смотреть. Хотелось Ивану сравнить, у кого лучше. Да тут и без сравнения понятно, земля-то здесь не сравнится с Лисинской глиной. Хоть и не чернозем, а все лучше.
Рожь-то вон до чего хороша, и ячмень ровный да сильный. У тестя одно поле даже пшеницей засеяно.
- А мы отступились пшеницу сеять. Что ни год, то недород. То одно, то другое. Прикинул я, что по осени лучше пшеницу на базаре купить, да смолоть муку. - Огорчился Иван.
- Да и у нас не каждый год родит. Нонче вот семена купил новые. Бают, что уж больно хороши. Дорого за них отдал. Вот погляжу, чё будет.
Все у тестя в полях хорошо, все посеяно, да растет. А вот во дворе не больно ладно. Постройки некоторые совсем почти завалились. Корову одну держат, да сеголеток бычок растет. Лошадь тоже одна. Зато овечек целый табун.
- Куда нам много скотины-то. Эту бы дай Бог обиходить, - сокрушалась Марфа.
Тесть погоревал, что наследника нет у них. Так уж получилось, что троих родили и все девки. Выдали всех замуж и остались два бобыля. Младшую уговаривали, чтоб с ними жить остались, да зять заартачился. Срамно ему в примаки идти. Хоть и домишко там хуже, да его понять можно. Младший сын не отделяется от отца с матерью, досматривает их старость.
Среднюю дочь тоже в другую деревню отдали, как и Дарьюшку. Ладно хоть недалеко. Все приходят и по дому помогают.
- Тятенька, давай хоть хлевушок тебе поправим, -предложила Дарья. - Соберутся три зятя, быстро управятся.
Жалко ей было смотреть на родительский двор. Женщина невольно сравнивала его со своим, лисинским. Как там у них все обихожено. Подвешка для сена да соломы, хлева, сеновал.
Иван не стал противится. Собрались три зятя, другие родственники еще пришли, а потом соседи, как увидели, что работа закипела, тоже в стороне не остались. Ладно, материал-то припасен был, и бревна, чтоб низ хлева подвести, и столбы, и жерди. Стал хлев, как новенький. Крышу соломой потолще закрыли. Не страшны теперь коровушке не дождь осенний, не мороз трескучий.
Время-то вот жалко, летит уж очень быстро. Побывали в гостях у сестер, ко всем родственникам многочисленным зашли, покланялись. Только уж когда домой собирались ехать, опомнилась Дарья, что к куму-то так и не зашла посмотреть. Тут же и пошли.
Дом у кума Федота стоял на особинку. В глаза сразу бросились ворота с петухами. В дом зашли, избой-то никак не назовешь, и вправду, красота-то какая. Кровать стоит узорчатая, и стол, и лавки. Зыбка висит, так и на ту засмотришься. Федота дома не было. Жена сидела, качала зыбку, а рядом с ней девчонка примостилась лет пяти.
Дарья начала мужика нахваливать, только жена его покачала головой.
- Красота-то красота, да есть ее не будешь. Поля-то, почитай, все в аренду сдает, Неколи ему с игрушками-то своими пахать да сеять. Сидит целыми днями, как дурачок, вырезает игрушечки. Ладно хоть стал на базар их носить, да продавать. А то по первости к весне-то приходилось кусочками побираться ходить. Свое-то все приедали. Сичас ничё не скажу, продает , на хлеб то хватает. А летось из Яранску богач приезжал, заказ ему сделал и заплатил хорошо. Так деньги то почитай все и ушли ему на приспособы разные.
- А сичас то игрушки одне делает?
- Нет, бабы прялки резные у него покупают Да много чего берут.
- Ну так ты че жалуешься-то. Мужик не без дела сидит.
- Да я ничё не говорю. Сичас дело-то идет у него. Это по первости голодно нам было.
За стол садиться Дарья отказалась. Сказала, что матери обещалась помочь со скотиной управиться. Иван в разговор женщин не встревал. Молча только посматривал на игрушки, выставленные в рядок, прялки да резные доски, припасенные на продажу.
Когда шли обратно к матери, Иван все удивлялся дорогой.
- И чё бабе надо. Мужик вон как старается, сидит сама как барыня, в поле не ломана, да еще и кропчется Не поглянулась она мне. Заела видно мужика.
Дарье тоже жена Федота не понравилась. Только промолчала, ничего не стала говорить. Кто их знает. Может и хорошо живут, может нет, но без своего хозяйства-то как жить. За каждым пудом муки в лавку не набегаешься. Не могла она, крестьянка в душе, принять, что в жизни и по другому можно жить.
Вот и все, отгостились. Чем смогли помогли отцу с матерью за это время. Тяжело было Дарье уезжать из родительского дома. Хоть и наказывала сестрам своим, чтоб почаще к родителям приходили, да помогали им. Конечно те не отказывали. Но Дарья-то понимала, что дома дел полно, ухайдакаются за день-то. Когда уж к матери идти. Ладно хоть на ногах еще оба. А случись беда, захворают.
Приехали домой, вроде и не было недели этой. От чего уехали, к тому и приехали. Скотина ухожена, дома прибрано, печь натоплена, караваи хлеба на столе лежат в холстину завернутые.
Нюрка как увидела, что хозяева приехали, тут же прибежала. Отчиталась, чего в огороде делала за это время, рассказала про скотину. Корова один день из стада пришла, захромала. Нюрка было испугалась, ладно ли с ней, да на другой день пошла как ни бывало. В остальном новостей никаких не было.
Когда девка ушла, Матвей похвалил ее.
- Ну и девка, все дела знает, все видит. Я рубаху замарал, у скотины чистил, так ведь снять заставила, да чистую надеть, а эту выстирала. А Федьку-то я только раз звал, навоз в кучу перетаскать со двора. А больше-то чё ему делать.
Побежали дни один за другим. Лето в разгаре. Бабы да девки в лес по ягоды наладили ходить. Сначала землянику по полянам собирали, полянки-то к деревне поближе. Потом малина поспела. Земляника-то так, больше для забавы. Хоть и ее тоже сушили. А вот малина первое средство при хвори. Поэтому и старались набрать ее побольше, да насушить, чтоб на весь год при случае хватило.
Дарье некогда по ягоды-то ходить. Тут и сенокос подоспел, и ячмень жать пора пришла, овес, лен теребить. Мало ли дел летом в поле. Только разворачивайся. Семьей тут никак не справится. Велика ли семья-то, две пары рук. Пришлось Ивану батраков нанимать. Пока погода стоит, надо поспевать. Тут копеечку пожалеешь, потом на пятак потеряешь.
Нанял целую бригаду. Дарье теперь только поспевай варево варить, да батраков кормить. Только и есть перерыв, как разненастится. Тогда вся работа встала. Но не радует доброго хозяина такой отдых.
Вот как-то в такое ненастное время собралась Дарья по ягоды. Нюрку с собой позвала. Ничего что дождь идет, он ведь не целый день, то пойдет, то перестанет. А они, чай, не сахарные, не растают. Еще девчонки соседские за ними потянулись, девки да бабы молодые. Много их набралось..
Пошли на вырубку, горельник там старый. Малина любит такие места. Хоть подальше, да зато всем ягод хватит. Уж больно там малина рясная растет. Пришли на место, ягод и вправду много, кусты высокие, зеленый, а малина та ну прямо с твой наперсток. Податливо и радостно ее собирать. Тут еще солнышко выглянуло, кусты разом обсушило. Поднимешь ветку вверх, а на ней ягод необеримо, как рубины красные висят. Разбрелись по горельнику, ходят, перекликаются, аукаются. Нюрка чуть подальше ушла. Слышит впереди кто-то ходит, веточки под ногами трещат. А она тут собирает, да разговаривает с соседкой невидимой из за кустов. А та только помалкивает.
- И что за молчунья-то тут собирает, - с досадой подумала девушка. Раздвинула ветки пошире, глянула, да и обмерла. Совсем рядом медведь стоит, лапой ветку поднял, да ягоды с нее срывает вместе с листьями. Нюрку-то он не видит, спиной к ней стоит. А та онемела и ноги отнялись вроде как. Потом опомнилась, стала потихоньку пятиться назад, боится, чтоб ветки не треснули под ногами.
Тут кто-то из девок поближе подошел, видно тоже медведя этого увидели.
- Аааааа! Медведь! - Раздался крик над горельником. Нюрка присела, думает все, конец ей сейчас придет. Ноги не держат. А в корзинку с ягодами уцепилась, из рук не выпускает. И тут со всех сторон ор “Медведь!", “Медведь”, “Караул!”
Нюрка только треск малинника под ногами медведя услышала. Перепугался видно толстопятый такого зева и в лес от греха подальше побежал. А Нюрка сидит, корзинку к себе прижимает и встать не может. Тут бабы к ней подошли, “Нюрка”, “Нюрка”, окликают. А она молчит.
- Батюшки светы! Да ее родимчик от страху хватил. - Догадалась Дарья. - Смотрико белехонька вся, как полотно.
Бабы подошли к Нюрке, попытались забрать ее корзину. Та сжимала ее так, что чуть пальцы разжали. Она смотрела и словно никого не видела и ничего не понимала. Встать она не могла, не говоря уж про то, чтобы идти.
Чего делать, не оставлять же ее тут в лесу. Про малину уж все забыли. Завязали свои туески да корзинки, чтоб хоть то, что набрали не рассыпать. Так и понесли на руках по очереди. Вдвоем руки замком сомкнут, посадят ее и тащат. Выбрались из лесу. Тут хоть идти-то полегче. А до деревни то еще далеко.
Идут по дороге и каждая про себя молится, чтоб оказия приключилась, чтоб Бог помог им, подсобил. Так и случилось. Смотрят, сзади лошадь повозку тащит. Дарья глянула, вот и вправду Бог помог. Никифор сидит в телеге. Остановился.
-Чё вы толпой то все идете. -
- Вот смотри, горе-то какое приключилось.
Только тут он заметил сидящую на руках у двух баб Нюрку. Парень даже в лице переменился. Подошел к ней, взял на руки и посадил в телегу.
- Всех-то я вас не увезу. Много больно. Сами дойдете. Дарья, ты тоже садись, хоть расскажешь дорогой, чего там приключилось.
Дарью уговаривать не пришлось, она запрыгнула в телегу, ей Нюркину корзинку протянули и лошадь потихоньку затрусила дальше.
- На медведя Нюрка-то наткнулась. Почитай вот как мы с тобой встретилась. От страха видно родимчик ее хватил. И не говорит, и стоять не может,
- Ой, вот горе-то, горе. Хоть отойдет она?
- Да кто знает.
- А она хоть понимает, чего мы говорим сейчас?
- Не знаю.
На этом разговор иссяк. Они дальше ехали молча и каждый думал про свое, а получалось что про одно, про Нюрку.