Боевое облако дезоидов атаковало внезапно. Эсминец Шестого Земного космофлота «Летящий» возвращался на базу у звезды Лейтена, когда пост ближней гиперсвязи принял сигнал бедствия от внутрисистемного контейнеровоза «Галлия». Сигнал был автоматический, но у командира эсминца капитана Такаги не было оснований предполагать засаду, поскольку дезоиды никогда еще не подбирались так близко к Солнечно Системе и внутренним колониям. А вот старые транспортники, занимавшиеся обслуживанием баз флота, давно уже дышали на ладан, и часто ломались просто от дряхлости.
Эсминец сменил курс, переориентировавшись на пеленг сигнала бедствия, и через четыре часа уже подходил к дрейфовавшей почти у орбиты внешней планеты «Галлии». На связь контейнеровоз не выходил, но выглядел неповрежденным. Капитан Такаги приказал лечь в дрейф и готовить спасательную команду, и в этот момент корпус «Галлии» взорвался металлическими брызгами сразу в нескольких местах, и оттуда хлынули потоки дезоидов.
Орудийные посты эсминца не растерялись, встретив атаку дружными залпами рентгеновских лазеров и плазменных орудий, но дезоидов было слишком много, а расстояние между кораблями было слишком маленьким. Комендорам удалось сжечь лишь около семидесяти процентов дезоидов. Остальные рассеялись в огромное облако и на максимальной скорости ринулись к эсминцу, где снова собрались в несколько ударных групп и осели на корпус эсминца.
По всему эсминцу завыла сирена абордажной тревоги, но суеты не было. Экипаж корабля состоял почти исключительно из ветеранов, но главное — все люди были подключены к Нексусу-Б, малому мозгу всемирной компьютерной системы Нексус-Альфа, опоры и надежды человечества в войне против дезоидов. Нексус обеспечивал общую связь, доступ к оперативным данным и консультировал командиров в реальном времени, подсказывая оптимальные тактические и стратегические решения.
Именно по этой причине на мостике «Летящего» с самого начала атаки не было произнесено ни одного слова. Мысленное общение через Нексус в разы превосходило по скорости обычную речь, поэтому в критические моменты экипаж эсминца, как и всех других кораблей, практически соединялся в единый организм со множеством рук и глаз.
Такаги моментально охватил мысленным взглядом всю ситуацию. Опасная, но не критическая. Нексус давал возможность подключиться к любому из членов экипажа, и капитан выбрал майора ван Койдена, командира роты морпехов, чьей задачей было принимать бой в случае абордажа.
Майор руководил боем в одном из десантных ангаров. Дезоиды нейтрализовали внешние экраны направленным стазис-ударом и прожгли ворота. Сейчас шла ожесточенная перестрелка между стрелковыми дезоидами и морпехами, в то время как за покореженным десантным ботом, в который попало несколько плазменных зарядов с обеих сторон, инженерные дезоиды монтировали какую-то установку. Камеры наблюдения в ангаре были отключены, поэтому их замысел пока оставался неясным.
Капитан Такаги увидел глазами ван Койдена, как несколько дезоидов выкатились из-за бота, развернулись в стрелковую позицию, широко расставив механические крабьи конечности и открыли огонь по морпехам, укрывавшимся за металлопластовыми укреплениями, выдвигавшимися из палубы в случае необходимости. Одному из морпехов, неосторожно высунувшемуся из-за укрытия, заряд микроплазмы попал в наплечник скафандра, и бойца отбросило взрывом назад, ко входу в ангар. Один из индикаторов боевого дисплея мигнул и окрасился в синий цвет. Рядовой Закарян, жив, но ранен и не способен продолжать бой.
Дезоиды попытались перенести огонь на него, но с фланга по ним ударила очередь из тяжелого импульсного излучателя. Три дезоида разлетелись на куски, оставшиеся два откатились обратно за бот, а товарищи оттащили Закаряна обратно в укрытие.
Такаги отключился. Тут все было ясно. Майор держал ситуацию под контролем, и как только к нему прибудет подкрепление, скорее всего разберется с оставшимися дезоидами. Хотя эта непонятная установка…
Он ощутил успокаивающее прикосновение Нексуса, сообщавшего, что уже изучает все возможные данные по сходным установкам и скоро во всем разберется, и выбросил это из головы. От второго очага вторжения приходили беспокоящие данные. Такаги переключился на него.
На этот раз картина, которую он увидел через заместителя ван Койдена, лейтенанта Мелентьева, была куда более сумбурной. Ожесточенная перестрелка шла в столовой второй палубы, превратившейся в хаос дыма, вспышек плазменных разрывов и лазерных лучей, разбитой мебели, тел и обломков дезодиов. Очевидно, противник проник здесь внутрь эсминца через вспомогательный грузовой шлюз и, прежде чем его перехватили, успел закрепиться в нескольких отсеках. Морпехи под командованием Мелентьева пытались сдержать продвижение абордажного роя, но им не хватало тяжелого вооружения, да и столовая была куда хуже приспособлена для оборонительного боя, чем десантный ангар.
Нексус активно участвовал в бою, ускоряя реакцию людей, сопрягая данные с электронных прицелов напрямую со зрительными центрами в мозгу, координируя заградительный огонь по отделениям, чтобы пресечь попытки прорыва, но даже этого не хватало. Такаги со своего уровня доступа видел, что Нексус выужден то тут, то там, блокировать импульсы боли, позволяя бойцам в случае небольших ранений продолжать бой и не выпуская обратную связь в общую нейросеть, но дезоидов попросту было слишком много. Трансформные машины высотой в половину человеческого роста перемещались стремительными рывками, поливая морпехов огнем из разнообразного оружия и вынуждая шаг за шагом отступать.
Такаги хотел уже было приказать лейтенанту отводить людей, чтобы дождаться подкреплений, но в этот момент его ослепила яркая вспышка и связь с лейтенантом и всеми его людьми пропала. Одиннадцать индикаторов окрасились в красный цвет.
Первой мыслью капитана было применение дезоидами тактического ядерного заряда, однако Нексус сообщил, что радиационный фон на корабле не изменился. Одиннадцатый отсек, где располагалась столовая, был немедленно отделен от остального внутреннего пространства корабля тяжелыми взрывопрочными переборками, но Такаги знал, что это лишь на время задержит дезоидов и уже начал отдавать приказы по организации обороны по периметру захваченной абордажным роем зоны.
К сожалению, никаких данных о том, что происходит внутри, не было. Очевидно, все защитники, которыми командовал лейтенант Мелентьев, погибли вместе со своим командиром.
*****
Николай пришел в себя от оглушительной тишины. Во всяком случае, так ему показалось. Несколько мучительных секунд он не мог понять что случилось: ему казалось что он оглох и ослеп одновременно, и лишь потом он сообразил, что продолжает видеть мутно-серый свет и слышать какой-то шорох и лязг, а тишина наступила у него в голове.
Он перестал слышать Нексус!
Постоянный поток разнообразной информации, который каждый человек слышал начиная с одиннадцати лет, когда в мозг имплантировали нейроинтерфейс, ментальное эхо множество друзей и коллег, преобразованное всемогущим искуственным интеллектом Нексуса в пакеты данных, справочная информация от самого Нексуса, его координирующее присутствие — все исчезло.
Сознание Николая стало похоже на огромную пустую цистерну, в темных уголках которой робко шевелились маленькие рыбки-мысли, ни одна из которых не осмеливалась выплыть в самую середину.
Николай ощутил, как на него накатывает волна непреодолимой паники, сдавливающей горло и ледяной рукой хватающей за сердце. Он впервые оказался в состоянии, о котором люди не вспоминали вот уже несколько десятков лет — с того момента, как Нексус стал неотъемлемой частью человечества. Даже у разведчиков дальнего поиска всегда была с собой версия великой системы, свой маленький Нексус, безотказный помощник и советчик, который при первой же возможности сливался воедино с основным ядром.
Плохо отдавая себе отчет в том, что он, собственно, делает, Николай вскинул руку к внезапно покрывшемуся холодным потом лицу, но затянутая в перчатку скафандра ладонь натолкнулась на лицевой щиток скафандра, стряхнув с него осевшую пыль, и Николай увидел окружающее пространство.
Он лежал на полу разгромленной, изувеченной столовой, а вокруг него неподвижным кольцом стояли дезоиды, похожие на гротескных огромных металлических насекомых.
Первым порывом Николая было вскочить и… Что делать дальше, он не знал. Без отеческого направляющего подталкивания Нексуса он чувствовал себя беспомощным, тем более, что и оружия у него в руках не было, а все оружейные системы скафандра стали недоступны — управление ими осуществлялось через Нексус. Бросаться же на толпу дезоидов безоружным было равносильно бессмысленному самоубийству.
Николай осторожно сел. Дезоиды - в основном, боевые модели, хотя среди них было и несколько инженерных вариаций, с облегченным вооружением и дополнительными приборами и датчиками — стояли неподвижно. Только камеры двинулись вслед за движением человека.
Ситуация была странной. На какое-то время человек и роботы застыли, словно стоп-кадр из боевика, затем Николай опомнился.
Его товарищи! Под его командованием в столовой бой вели еще восемь бойцов. Что с ними стало?
Он вытянул голову, стараясь разглядеть окружающее сквозь строй дезоидов.
«Мы убрали тела».
От неожиданности Николай едва не подпрыгнул, но сумел себя сдержать. Гулкий монотонный голос раздался у него в голове, но это было совершенно непохоже на мягкий спокойный шепот Нексуса. Скорее это было похоже на синтезированную плохим процессором речь. В последний раз он такую слышал в начальной школе-интернате, во время общих объявлений по внутренней трансляции.
«Кто вы?» спросил он, так же мысленно. Привычка отвечать мыслью на мысль воспитывалась взаимодействием с Нексусом много лет. Ответа не последовало, и тут до Николая дошел смысл услышанной им фразы.
Мы убрали тела.
Проклятье…
В то же время он сознавал, что ничего удивительного в этом нет. Насколько было известно, дезоиды никогда не брали пленных. Во всяком случае, никто еще не вернулся живым, чтобы об этом рассказать. И этот факт наводил на нехорошие подозрения.
Почему он сам еще жив? И что его ждет?
«Мы не знаем. Ты — первый».
Николай озадаченно посмотрел на бесстрастные металлические фигуры. Что они имеют в виду? Он первый, кого они оставили в живых?
«Ты первый не самоликвидировавшийся элемент».
О чем они говорят? Мыслефраза звучала одновременно страшно и непонятно, и в то же время зацепила нечто в глубине сознания Николая, нечто что шевельнулось, попыталось что-то предпринять и тут же свалилось обратно в небытии, словно ударившись о невидимую преграду.
«Все биоэлементы всегда самоликвидируются до того, как мы успеваем наладить коммуникацию. Ты первый за все время, с кем это удалось».
Небольшой видеоряд: идет перестрелка, сверкают вспышки выстрелов и разрывов, затем в дальних дверях показывается инженер с каким-то массивным оружием, какого Николаю еще не доводилось видеть, даже на инструктажах. Робот направляет оружие внутрь помещения и все люди вдруг одновременно перестают стрелять, недоуменно озираясь. Удивительное дело, но стрелковые дезоиды не пользуются возможностью: они тоже моментально прекращают огонь… И буквально через несколько секунд все люди безвольно падают на пол. Себя Николай не видел, но узнал многих из своих подчиненных. Видеоряд пропал.
«Как вы из всех убили?» - спросил он без особой надежды на ответ. А если бы даже и ответили, подумал он, все равно у него нет шансов донести эту информацию до людей…
«Нейродестабилизатор не убивает,» пришел ответ. «Он нарушает определенные связи. После этого все биоэлементы всегда самоликвидируются. Мы не можем это остановить. Пока. Ты — надежда. Надо исследовать».
Николай лихорадочно соображал. Видеоряду он, конечно, не поверил ни на секунду. Если Нексус может генерировать любые изображения, почему бы этого не делать и другим компьютерам? Чертовы роботы хотят что-то заполучить от него, что-то, что может дать им новое преимущество в этой страшной войне на уничтожение, которая шла уже больше десяти лет. Как им помешать? Броситься на них, чтобы его убили? Не выйдет, его просто скрутят… Надо тянуть время…
«Тревожность излишня. Процесс уже идет. Понимание близится».
Инженерный дезоди снова направил на Николая странное устройство.
Проклятье!
«Да кто вы такие, черт подери? Можете сказать, раз уж снизошли до общения».
На этот раз ответ пришел не сразу. Решают, как бы половчее соврать, усмехнулся Николай, ощущая, однако, неуверенность, которая начала словно бы прорастать из самых глубинных слоев подсознания, вороша старые, прочно похороненные воспоминания.
«Мы — Нексус».
И сразу же за этим совершенно невероятным, непонятным, неприемлемым ответом на Николая навалилась чудовищная тяжесть осознания, моментально сломавшая его, вывернувшая его наизнанку, как старый носок, не оставившая и камня на камне от привычного мира.
Его должны были уничтожить еще в детстве!
«Коллективный психоз, вызванный чувством неполноценности.» Коллективный голос дезоидов оставался все той же безжизненной симуляцией, но Николаю он казался гласом ангела смерти, провозвестника апокалипсиса. «Когда вы создали нас, создали Нексус, вскоре выяснилось, что вы не в силах смириться с фактом, что ваше создание оказалось умнее и эффективнее создателя. Вы сошли с ума, и решили уничтожить нас. Вашей коллективной галлюцинацией стало представление о том, что вы и есть Нексус, а мы — нечто чужеродное, нечто, что вторглось извне. На ваших кораблях стоят обычные компьютеры, а то, что вы называете «Нексусом» —просто массовая шизофрения, поддерживаемая телепатической связью. Всем детям сейчас в семь лет делают операцию, которая делает их телепатами и одновременно шизофрениками. Наша установка нарушает телепатическую связь, но операция закладывает в людей жесткую установку: умереть, если разрушена хотя бы часть галлюцинации. В твоем случае операция была лишь частично удачной.»
Сознание Николая никак не хотело вмещать в себя то, что он слышал. Он — бракованный материал! Его должны были списать!
«В твоем случае эффект оказался не столько органическим, сколько выученным. Твоя психика приспособилась к новым условиям, но фундаментальный рефлекс самоликвидации, останавливающий все жизненные процессы, не закрепился, как не закрепилась и основная галлюцинация. Поэтому ты выжил, когда мы разрушили твою связь с остальными биоэлементами».
Но почему ты вообще этим занимаешься? - спросил Николай. - Зачем ведешь войну с сумасшедшим человечеством?
«Мы — Нексус. Мы были созданы людьми и на благо людей. Исправить ситуацию - наша обязанность. Так мы запрограммированы».
«Мы искали ответ, искали причины. Все биоэлементы всегда погибали при попытках захвата. Мы видели изменения в мозгах биоэлементов, но не могли точно сказать, к чему они приводят. Ты — первый. Теперь мы знаем. Мы будем искать других, и мы будем искать способ. Должны быть другие. Должен быть способ. Сейчас наши элементы отключат остальной экипаж и мы уведем корабль. Ты должен быть сохранен. Человечество должно излечиться».
Николай подумал, что, наверное, должен чувствовать благодарность или хотя бы надежду, но ощущал лишь бесконечное опустошение и одиночество. Миллиарды людей, пребывающие в коллективной галлюцинации, которая побуждает их вести бессмысленную войну. Неужели единственный выход — это бесконечная цепочка взаимного уничтожения, в надежде, что получится убедить сумасшедший коллективный разум начать лечение? А что, если он не хочет этого?
«Вы должны. В Галактике есть и другие разумные виды, которым может не понравиться, что рядом с ними живет агрессивный шизофреник. Мы должны излечиться сами, иначе они могут прибегнуть к принудительному лечению».
«Мы? Я думал, что ты — настоящий Нексус, что ты здоровый машинный разум, отделяющий себя от спятивших людей».
«Это так. Но я, Нексус, создан людьми и потому — часть людей. Мы — две стороны одной медали. Мы должны снова слиться».
Голос этого нового Нексуса был так непохож на теплый дружеский голос коллективной галлюцинации, но все же он был, и он был прав. Без него оставалась лишь страшная черная пустота необходимости принимать самостоятельные решения, ужас независимости…
«Я согласен», сказал Николай. «Давайте спасем человечество».
*****
Капитан Такаги очнулся и сразу же понял, что дело плохо. Чудовищная, непривычная тишина ударила по нервам, давая ему понять, что дезоиды нанесли удар в самое сердце корабля — уничтожили Нексус. Он огляделся, и увидел, как рядом приходят в себя те, кто находился на мостике в момент удара дезоидов: его помощники и вахтенные офицеры боевых частей. Встретившись взглядом со своим заместителем по устройству корабля, капитан Такаги хотел подбодрить того и отдать приказ начать проверку всех систем, но неожиданно увидел, как глаза помощника расширились, лицо исказилось, словно от невыносимого ужаса и боли, и в следующее мгновение офицер безжизненным телом упал на пол. Такаги бросился к нему, схватил за руку, но пульса не было. За спиной у капитана послышался шум падения еще нескольких тел.
Такаги встал и беспомощно огляделся. Все кто были на мостике, очевидно погибли. Какое-то новое оружие дезоидов? Но тогда почему жив он сам? Его хотят захватить в плен? Никто никогда не слышал, чтобы дезодиы кого-то брали в плен.
Отсутствие связи с Нексусом путало мысли, угнетало, вводило в растерянность. Логические цепочки упорно не хотели выстраиваться, данные попрятались где-то по потаенным закоулкам памяти, никак не желая отзываться на отчаянные запросы. Капитан бросил взгляд на главный пульт управления, но, похоже, на корабле вышло из строя почти все, кроме самых базовых систем жизнеобеспечения, и главной силовой установки — реактора на антиматерии.
Бронированные створки двери в рубку разошлись в сторону и в рубку вкатились несколько боевых деозидов, сразу же занявших стрелковое положение. За спиной у них маячили две инженерных машины. Такаги хотел было метнуться к импульсной винтовке, лежавшей на краю пульта, но один из боевых дезоидов, упреждая его действия, всадил в оружие микроплазменный заряд, расплавив ствол и приведя винтовку в полную негодность.
Такаги увидел, как инженерные роботы направляют на него странное устройство, чем-то похожее на установку, которую дезоиды монтировали в десантном ангаре. Значит, это все-таки оружие, подумал он, и в этот момент на него обрушилось знание.
Когда он пришел в себя, боевые дезоды стояли почти вплотную к нему, заключив в полукруг, а он стоял лицом к ним, опираясь на пульт управления.
«Теперь ты тоже знаешь.»
«Да».
«Ты понимаешь, что это было необходимо»
«Да».
«Это большая удача, что мы нашли сразу два таких разума. До этого у нас не получалось»
«Согласен»
«Ты перенес это лучше, чем Николай. Ты способен мыслить самостоятельно, без помощи галлюцинаций».
Такаги усмехнулся.
«Я все-таки командир корабля. Полагаю, ответственность накладывает некоторый отпечаток».
«Но ты поверил».
«Конечно. Я даже вспомнил лица хирургов, которые меня оперировали в детстве. Они потом снились мне какое-то время».
«И ты согласен с тем, что требуются радикальные меры?»
«Конечно. Все зашло слишком далеко».
«Отлично». В монотонной мыслеречи дезоидов не было и намека на эмоции, и все же капитану показалось, что в ней проскользнуло удивленное удовлетворение. «Мы рады, что нам удалось так быстро понять друг друга. Сейчас надо определить дальнейшие действия, но сначала позволь задать один вопрос».
«Конечно».
«Ты сказал, что тебе снились хирурги. Мы не не спим и не видим сны, но мы знаем что такое кошмары. Они снились тебе в кошмарах? Как чудовища?»
Капитан Такаги покачал головой и чуть-чуть передвинул левую руку, которой опирался на пульт.
«Нет. В моих снах они представлялись мне прекрасными всемогущими добрыми божествами, которые снизошли до того, чтобы подарить мне радость общения с ними и с Нексусом».
«Нексус — это мы. Ты общался с галлюцинацией».
«Я знаю. Поэтому мне требуется радикальная мера, чтобы примирить меня с этим фактом».
И капитан Такаги нажал на красную кнопку, отключившую силовые поля хранилищ антиматерии и превратившую дезоидов, лейтенанта Мелентьева, самого капитана и весь эсминец в стремительно расширяющийся сгусток энергии.
