Небо на востоке начало светлеть, и стена дремучего леса, подступившего к дороге, на глазах стала распадаться на неожиданно жидкие деревья и кусты полосы снегозадержания. В предутреннем сумраке редкие встречные машины шли с дальним светом, от которого у близорукого старлея уже давно саднило под веками.
Батальон связи и РТО возвращался с учений. Тяжелая техника ушла по железной дороге, а подвижную группу, чтобы потренировать водителей, отправили в Кубинку своим ходом.
Ведущим в колонне шел новенький «Урал». Дизель, в который еще не ступала нога военного водителя, сдержанно порыкивал, как бы не замечая тяжеленного кунга с аппаратурой и электростанции, которую он тащил на прицепе. В кабине, привалясь к правой дверце, дремал ротный, а между ним и водителем, держа карту на коленях, боролся со сном старлей. Ротный недавно перевелся из Польши, подмосковных дорог не знал, поэтому взял в свою машину москвича-старлея. В кабине приятно пахло новым автомобилем — кожей, свежей краской и еще чем-то неуловимым, но очень уютным. Втроем в кабине было тесновато, и старлей сидел боком, чтобы не мешать водителю переключать скорости.
Учения прошли удачно: полк отлетал хорошо, станции не ломались, все были живы и относительно здоровы. Оставалось только без приключений доехать до гарнизона.
Старлей осторожно, чтобы не разбудить ротного, полез за термосом. Во рту осела горькая, несмываемая копоть от множества выкуренных натощак сигарет и спиртового перегара — обычный вкус воинской службы… Осторожно потягивая остывший чай, старлей представлял, как они загонят технику в автопарк, а потом он мимо вещевого склада и спортгородка, не спеша, оттягивая предстоящее удовольствие, пойдет в общагу. А потом будет горячий душ, и полстакана водки, и пиво, и горячая еда на чистой тарелке, и законные сутки отдыха. А следующим утром можно будет спокойно пить кофе и слушать, как бранятся на ветках воробьи, не нарушая тишины зимнего, солнечного утра.
Старлей покосился на ротного — в свете фар встречных машин его лицо казалось совсем старым и больным. «Неудивительно, — подумал старлей, — ему на учениях досталось, пожалуй, больше других, вот и вымотался, да и сердце у него, похоже, прихватывает, пару раз видел, как он за грудь держался».
Колонна медленно втягивалась за поворот, и вдруг старлей далеко впереди увидел какого-то человека, который махал светящимся жезлом, требуя остановиться.
— Товарищ майор, — тихонько позвал старлей, — впереди кто-то дубиной машет, мент, вроде…
Ротный мгновенно проснулся, посмотрел на дорогу и нахмурился.
— Останавливай колонну! — приказал он водителю, — да смотри не тормози резко, посигналь габаритами!
Колонна начала замедлять ход, прижимаясь к обочине. Ротный молча достал из кармана бушлата пистолет, дослал патрон в патронник и положил его на колени так, чтобы с подножки машины его не было видно.
Обычно военные колонны милиция не останавливала, а тут — ночью, на пустой дороге, человек, вроде в милицейской форме, — в темноте толком не разглядеть — требует остановиться! Подозрительно… «Может, — подумал старлей, — учения продолжаются, и сейчас нас будет захватывать какой-нибудь спецназ?» О таких учениях он слышал, и озабоченно спросил у ротного:
— Товарищ майор, может, это десантура на нас тренироваться будет? Как бы не пострелять друг друга, у караула-то патроны боевые…
— Разберемся сейчас — хмуро ответил ротный, — похоже, обычный мент… И чего не спится?
Милиционер быстрым шагом подошел к «Уралу», открыл дверцу и внезапно увидел направленный ему в грудь пистолет. Его рука непроизвольно дернулась к кобуре, но потом он, видимо, сообразил, что все равно не успеет, и, увидев, что за рулем — солдат в форме, а в ручку бардачка засунута офицерская фуражка, успокоился и произнес:
— Капитан милиции Захарчук! Впереди — крупное ДТП, у вас врач есть?
— Есть, — сказал ротный, вылезая из кабины, — сейчас. Пистолет он опустил, но в карман почему-то не убирал.
— Ну-ка, — обратился он к старлею, — проверь, чтобы караул вокруг машин выставили, и доктора сюда.
Ничего делать, однако, не пришлось. Понукаемые начальниками станций, из кунгов уже вылезали сонные бойцы с автоматами, а офицеры шли к головной машине.
— Ну, капитан, показывай, что у вас тут? — сказал ротный.
Впереди, метрах в двадцати у обочины стоял красно-белый «Икарус» с изуродованной передней частью. Левый борт у него был сильно смят, а местами содран, так что видны были ряды сидений. Часть окон была выбита и валялась тут же на асфальте.
— Кто это его так? — спросил старлей.
— А вон, — махнул жезлом гаишник, — в кювете лежит. Заснул, наверное.
На противоположной обочине в глубоком кювете валялся грузовик, марку которого старлей даже не смог определить.
— А водитель?
— В кабине… Я глянул, даже вытаскивать не стал… и шофер автобуса — тоже насмерть, а среди пассажиров много раненых, врач нужен. Машин на трассе мало, никто не останавливается, хорошо хоть вы мимо ехали.
— А ты бы по рации связался со своими, — заметил ротный, — для чего она у тебя на боку-то висит?
— Пробовал, не берет, далеко, наверное.
— Ну, это не проблема, радиостанция у нас есть, сейчас и развернем, частоту знаешь?
— Откуда? — махнул рукой гаишник. — У меня тут только кнопки: «1», «2» и «3»…
— Ясно. Рация, значит, отпадает. Где доктор?
— Здесь, товарищ майор. А фельдшер за перевязками побежал. Мне свет нужен, брезент, чтобы раненых положить, ну, и тепло, костер, что ли.
Солдаты, увидев разбитый автобус и грузовик, старались изо всех сил. С аппаратной сдернули брезент, и скоро около автобуса запылал костер. Двухметровый доктор Толя, прошедший Афган, и поэтому ничему не удивляющийся, быстро осмотрел раненых, вместе с фельдшером перевязал несколько человек, а потом подошел к группе офицеров.
— Ну, что скажешь? — спросил ротный.
— Ушибы, ссадины, есть рваные раны, может, один-два перелома, в целом — ничего угрожающего. Но одна женщина мне не нравится. Очень не нравится. Очень, — еще раз повторил Толя, закуривая. — Черепная травма какая-то нехорошая, а главное — поведение ее. Я таких видел. У нее как будто завод кончается, слабеет на глазах, и кровотечение… Надо в больницу срочно, боюсь, до утра может не дотянуть.
— Есть на чем отвезти? — повернулся гаишник к ротному. — Тут больница недалеко, километров двадцать надо вернуться.
— Если бы… Одни аппаратные, там даже и не положишь ее. «Санитарку», как назло, по железной дороге отправили, чтобы не развалилась окончательно.
— Ну не на мотоцикле же моем ее везти?
— Вот что, — принял решение ротный. — Повезем на «Урале». Я — за рулем, женщину — в кабину, ты — кивнул он старлею, — сядешь рядом, будешь ее держать.
— А ну, электростанцию долой с крюка! — скомандовал он солдатам.
Через пару минут «Урал» взревел, выплюнув струю сизого дыма, круто развернулся и пошел вдоль колонны назад, к Туле. Ротный, пригнувшись к рулю, вел грузовик на предельной скорости, а старлей бережно придерживал за плечи женщину. Ее губы постоянно шевелились, повторяя одну и ту же фразу. За ревом мотора старлей никак не мог ее расслышать, наконец, нагнувшись к лицу раненой, услышал: «Адрес, запишите адрес, если… не доедем… Адрес…» Ее голос становился все слабее и слабее, но губы упрямо шевелились, повторяя адрес. Старлей повернул голову налево и увидел пятна крови на своем бушлате и на руке. Ему стало страшно, он понял, что прижимает к себе умирающего человека. Изловчившись, старлей открыл планшет и на обороте карты записал адрес в Туле, но женщина этого уже не замечала — у нее закатывались глаза, а все тело пробирало ознобом.
— Ну, где же эта больница-то?! — нервно спросил старлей, — может, проскочили?
Ротный не ответил. Наконец в лучах фар мелькнул синий указатель, и колеса грузовика захрустели по гравию. В одноэтажной деревянной больнице все окна были темными. Ротный выскочил из кабины и попытался открыть калитку. Калитка была заперта на замок. Тогда он забрался в кабину и нажал педаль «воздушки». Мощный рев сигнала, казалось, переполошил всю округу, но в больнице было тихо и темно. Ротный упрямо продолжал сигналить, пока одно из окон не засветилось. На крыльцо вышла женщина, кутаясь в ватник.
— Ну, чего шумим? — сварливо спросила она. — Небось, всех больных перебудили! Совести у вас нет!
— Принимайте раненую! — зло ответил ротный. — У нее голова пробита.
— Какую еще раненую? В Тулу везите! — заволновалась женщина. — В Тулу!
— Не довезем до Тулы, берите, я говорю!
— Нет, — замахала руками женщина, — не можем, у нас и условиев нет! В Тулу езжайте!
— А дежурный врач есть? — холодно прищурившись, спросил ротный. — Быстро сюда его!
Женщина молча повернулась и ушла в темноту. Вскоре на крыльцо вышел полуодетый мужчина.
— Вы врач?
— Ну, я врач. Сказано, в Тулу везите.
— Да вы ее хоть осмотрите! Мало ли что, укол какой… Вы же врач!
— Нет, сказал мужчина, — и смотреть не буду. В Тулу езжайте, в горбольницу. А у нас тут условий никаких нет.
— В Тулу, значит? — медленно сказал ротный, вылезая из кабины. — В Тулу? Ах ты… сука! В Тулу… Можно и в Тулу… Но сначала я тебя, сволочь, вот прямо здесь грохну, а потом разгоню «Урал» и снесу полбольницы, понял? Ты, понял, я тебя спрашиваю?! — внезапно заорал ротный и сунул под нос врача пистолет, щелкнув предохранителем.
Тот отшатнулся, несколько секунд молча глядел в лицо ротному, а потом обернулся и крикнул: «Каталку!» Женщину осторожно вытащили из кабины, положили на каталку. Врач и женщина в ватнике укатили ее в глубь здания.
Ротный сел в кабину, взялся за руль и пустым взглядом уставился в ветровое стекло.
Старлей случайно взглянул на его руки: побелевшие костяшки пальцев резко выделялись на черной пластмассе.
В окнах больницы зажегся обычный свет, потом мертвенно белые, хирургические бестеневые лампы.
— Вот сволочи, — возмутился старлей, — а говорили — ничего не могут…
Ротный промолчал.
Вскоре старлей услышал завывание сирены.
— Все-таки «скорую» вызвали, — сказал он.
— «Скорую»? — усмехнулся ротный. — Ну-ну…
К больнице подъехал милицейский «уазик». Ротный не двинулся с места.
К «Уралу» подошел другой гаишник, на этот раз старший лейтенант.
— Товарищ майор, я все знаю, мимо аварии и вашей колонны проезжал, мне капитан Захарчук рассказал. Этот, — гаишник кивнул на больницу, — настучал, что вы ему оружием грозили. Было?
— Да, — разлепил губы ротный.
— Ясно… Фигово. Тогда вы вот что, поезжайте к своей колонне, а мы тут дальше уж сами… И с врачом я потом, после операции поговорю, а вам нечего тут отсвечивать, как бы, правда, беды не вышло.
— Адрес запишите, — сказал ротный, — женщины этой адрес. И сообщите родным. Обещаете?
— Обещаю, — серьезно сказал гаишник, — совесть еще не потерял. А вы поезжайте.
Ротный молча кивнул, потом неожиданно повернулся к старлею и сказал:
— Садись за руль.
Он снял руки с руля, и старлей увидел, как у ротного дрожат руки.
Они молча поменялись местами.
Ротный сидел в кабине, неловко ссутулившись и положив руки на колени. Внезапно он мотнул головой и сквозь зубы простонал: «Бля-а-а-а…»
— Вам плохо, товарищ майор? — испуганно спросил старлей.
Ротный не ответил. Старлей испугался. Он вдруг представил, как ротному станет плохо с сердцем и у него закатятся глаза, как у той женщины, кровь которой осталась у него на бушлате. Он судорожно прикидывал, есть ли в машине аптечка, и вообще — что делать? Почему-то он представил, как будет делать искусственное дыхание ротному. «Рот в рот, — подумал он, — а шеф-то небрит… Как это раньше писали? «Уста в уста» — вдруг ни к селу ни к городу вспомнилось старлею, и он еле сдержал нервный смешок. «Уста в уста» — повторял он, нажимая на газ все сильнее и сильнее, — «Уста в уста»… Ему очень хотелось как можно быстрее доехать до колонны, где их встретит спокойный доктор Толя, который точно знает, что делать, и на которого можно будет свалить ответственность за ротного, похожего на покойника.
— Не гони! — внезапно ожил ротный. — Каскадер, куда торопишься?
— Товарищ майор, у вас что болит? Сердце? Потерпите, скоро доедем! — обрадовавшись, что ротный заговорил, заторопился старлей.
— А знаешь, — не глядя на старлея, сказал ротный, — еще чуть-чуть, и я бы этого врача застрелил. Он бы что-нибудь такое сказал, а я бы выстрелил. Был готов к этому.
— Так ведь не застрелили, товарищ майор, — весело ответил старлей, — «чуть-чуть» не считается!
Ротный помолчал, глядя на пустую дорогу, потом повернулся к старлею и тихо, так, что старлей еле расслышал, сказал:
— Считается. Еще как считается…
Автор: Михаил Крюков
Журнал "Бельские просторы" приглашает посетить наш сайт, где Вы найдете много интересного и нового, а также хорошо забытого старого.
