Начало тут:
А Гудок тем временем зашел в свой дом. Сбоку кухни, в самом углу, находилась неприметная дверца, скрытая от посторонних глаз лиловой портьерой, явно украденной из местного клуба еще на заре капитализма. Это был вход в подпол.
Подпол у Гудка был в высшей степени, замечательным инженерным сооружением. Он был выкопан очень глубоко – высота потолков в нем была куда выше, чем в доме и достигала четырех с половиной метров. Пол состоял из чистого чернозема. Мощнейшие лампы дневного света заливали подвальное помещение ярким сиянием. По периметру были установлены мощные электрообогреватели. А в середине колосились высокие кусты лучшей в мире индийской конопли.
Элитные селекционные семена были привезены ему людьми, связанными с главарем местных боевиков Аль-Джабраилом, и обмен был стоящим – к моджахедам ушла небольшая четырехтонная цистерна со спиртом (тара своя), а Гудок получил в полотняном мешочке килограмм семян высокой всхожести и устойчивости, а в качестве моральной поддержки – килограмм пакистанского гашиша и отличный английский карабин с тремя пачками патронов от производителя.
Карабин Гудок неприметно повесил в дальнем углу, а гашиш иногда пользовал на себя и на наиболее достойных гостей, но мало, свежепросушенная трава его прикалывала больше, а из пакистанской мацанки он придумал делать спиртовую настойку, и мазать ею больную ногу. Вопреки приговору врачей, нога стала болеть меньше. Курс лечения длился уже больше года, и грамм триста гашиша ушло на медицинские цели. Продавать его Гудок считал ниже своего достоинства.
***
Тем временем Архип, напевая «Сулико», которую не получилось исполнить Авдею, быстро добрался до своей скромной полуразрушенной мазанки. Он поставил «бонакву» на стол с облезшей полировкой, достал из кривобокого навесного шкафчика пластиковую кружку с надписью «Московский Комсомолец», налил спирту и задумался…
Знал ли он Оксану… Воспоминания нахлынули неожиданно. Архип не видел ее полтора года. «Чай выросла, расцвела… - мечтал Архип – похорошела… Замуж мечтает…» Он залпом опрокинул кружку со спиртом, схватив со стола пучок зеленого лука, сунул его в рот, и кинул вдогонку щепоть соли. Пищевод обожгло, сперло дыхание, а из глаз выступили слезы. Архип тряхнул головой и стукнул по столу кулаком. По телу прошла горячая волна. Спирт, сметая интелегентно-хрупкий конопляный кайф, по хозяйски вдарил по мозгам. Утренняя проблема была решена и уничтожена. Мысль об Оксане стала буднично неинтересной.
И тут в дверь постучали.
- Чего это? - подумал юноша. Он нехотя поднялся и пошел открывать дверь. Открыл.
На пороге стоял статный юноша с печатью многодневного запоя на лице. В левой руке он держал бутылку из под пива «Балтика безалкогольное», заткнутую газетным чопиком. В правой - болталась связка копченых окуней. Камуфляжные брюки спереди были все в побелке, под черной джинсухой пугающе серела физиономия волосатого рокера в слепых очках, под которой стояли две буквы – «Г» и «О». Голову милитари-панка покрывал ВДВ-шный берет, с приколотым на него значком с «анархией».
- Здорово, Архип! Я – Трофим. Выпьем?
И не дожидаясь ответа, прошел в дом.
- Во, мля! - подумал Архип.
В пивной бутылке оказался все тот же спирт. Архип достал из шкафчика надбитый фаянсовый стакан с изображением Пятигорска, и налил по второй.
Спирт пошел хорошо. Отрывая голову у копченого окуня, Трофим вдруг спросил:
- Гудок сказал, что ты Оксану знаешь?
- Да-а, росли вместе… - задумчиво протянул Архип.
Ситуация его удивляла. Оксана, хоть и жила в селе, но кабельщик видел ее редко, все дни его проходили в поисках денег на спирт насущный и в мучительных моральных самокопаниях после употребления этого спирта. Настоящих друзей у него не было
- Вот пришел я из армии – начал говорить Трофим – и что я вижу. Работы нет. Везде бардак. Замуж взять некого. Одна Оксанка и осталась. Но молода больно, черт побери. А я уж неделю все пью, мирную жизнь праздную.
А какая тут, на&ер, мирная жизнь? Позавчера в соседнем районе опять участкового милиционера похитили. Скоро узнают, что я артиллерист МВД, и меня похитят. А я на боевиков работать не хочу, я России присягал…
Жениться вот хочу, детей рожать, в лесхозе работать шофером. У меня и права есть, я пушку возил. Год назад в старокалпакских лагерях восстание было, так я их, сволочей лично из пушки картечью… А тут тоже один бандитизм, нищета и пьянство… Эх….
И Трофим, налив еще спирта, залпом выпил, вгрызся в окуня. Помолчали.
- Я тоже вот – сказал Архип – сын, можно сказать, гор. А пью и кабель ворую. Нет у меня ни семьи, ни детей, ни дома. Бандиты подстанцию разорили. А наши местные среди них не все, есть и негры с украинцами. Я даже одного финского еврея знал, он из Ливана приехал. По контракту боевиком работать. У русских ментов оружие менял на спирт и доллары. Нет в жизни счастья, ты прав, Трофим, везде бардак и бля&ство, пьянство и бандитизм с разбоем…
Долго горемычная компания пила спирт, вспоминала прошлую жизнь и кляла проклятую власть, допустившую такой пи&дец. Уже за полночь новый друг, нетвердо стоя на ногах, сердечно попрощался с Архипом, оставив ему на память майку с Егором Летовым, зажигалку в виде артиллерийского патрона и грамм сто спирта наутро.
Шатаясь, Трофим пошел домой. А Архип долго еще сидел за опустевшим столом, внимательно всматриваясь в гору окуневых очисток, будто силился разглядеть там зримые черты светлого будущего. Затем одним глотком махнул утреннюю дозу спирта, и кое-как добравшись до топчана, рухнул на его жесткое ложе.
- Счастье есть, его не может не быть - вертелось у него в пьяной голове. Утро обещало быть тяжелым. Кабеля больше не было. Зарплату задерживали.
Фото: Олег Виденин.
ТВОРЧЕСТВО:
Продолжение:
***
ПОДДЕРЖАТЬ АВТОРА:
Перевод по СБП на карту "Почта банк" по номеру +79520655055 (Максим М.) или по номеру карты: 2200 7706 356 9206 БЛАГОДАРЮ ОТ ДУШИ!
