На Первом канале к 80-летию со дня полного освобождения Ленинграда от фашисткой блокады вышла премьера сериала Егора Кончаловского «Большой дом». Питерские актеры Александр Лыков, Борис Хвошнянский и Ольга Белинская поделились семейными воспоминаниями о трагедии. Смотрите «Большой дом» по будням после программы «Время» в эфире Первого и на нашем сайте.
Александр Лыков, 62 года (роль — Анатолий Геннадьевич Зуйков):
— Все, что касается 1940-х годов и Великой Отечественной войны – это биография моей собственной семьи, — говорит Александр Лыков. — Бабушка у меня — блокадница, она в Ленинграде родила дочку, а потом еще двоих детей — Валентину и Валентина. Мама осталась жива, а вот Валентин и Валентина умерли от голода. Потом бабуля уезжала из Ленинграда, ехала по Дороге жизни, переправлялась на баркасах на Ладожском озере. Была бомбежка, но бабушкин баркас доплыл, а те, которые шли рядом, взорвались. В общем, жути было до ужаса. И мама моя, будучи маленьким ребенком во время войны, она так полноценно и не восстановилась, мне кажется. Так же, как и теща моя на Кубани, они росли примерно в одно и то же время, обе 1938-го года рождения. Это их война, они дети войны. Ничего с этим потом не сделаешь. Это такая вещь, которая всю жизнь с тобой присутствует.
В моем детстве, в 1960-е, войны уже не было, прошло 15 лет. Вдоль Дороги жизни оставалась куча всяких оборонительных сооружений, мины еще взрывались, лимонки лежали, оставались какие-то склады. Мы играли в бывших окопах. Отголоски войны были в нашей жизни, как и остаются.
Ольга Белинская, 49 лет (роль — Лора Крутецкая):
— Для меня блокада – это живая и постоянная боль, – говорит Ольга Белинская. – Семейное древо – это бережно сохраняемая история семьи, а мои родственники пережили блокаду. Помимо воспоминаний близких, перед и во время съемок в «Большом доме» я искала людей, которые соприкоснулись с той человеческой трагедией. Со мной рядом снимались взрослые актеры, которые оказались детьми блокады. Я аккуратно выспрашивала подробности того времени. Запомнилось, что одна актриса вспомнила, что вся их семья собирала пайки хлеба, чтобы мать похоронили в отдельной могиле. Для этого нужно было заплатить хлебом. В моей семье тоже были ужасающие детали: бабушка моего мужа сталкивалась в те годы с людоедом. Блокада Ленинграда – кошмарный период войны, который нельзя забывать, это память не только о близких, а обо всех жителях города, проявивших настоящее мужество и героизм.
Борис Хвошнянский, 55 лет (роль — Михаил Филиппович Широков):
— Одно из воспоминаний отца о блокадном Ленинграде, на тот момент ему было 3,5 или 4 года, рассказывает Борис Хвошнянский. – Это была ледяная питерская зима, за четыре-пять месяцев до эвакуации они с моей бабушкой оказались в каком-то тускло-освещенном помещении в обществе военных людей. Что это были за военные и в каких чинах (генералы или рядовые) папа не помнит. Они сидели за столом, и было некое подобие чаепития. Хотя чаепитием это можно назвать весьма условно, никакого чая не было, был просто кипяток. Один из военных из вещмешка достал кусковой сахар. Это такой осколок сахара, который надо было откалывать или разбивать молотком. И они брали эти осколки, макали в кипяток и ели вприкуску с так называемым чаем. Делалось это абсолютно молча. Папа говорит: «Мы сидели, несколько минут пили этот чай, и каждый, что называется, думал о своем. Выглядело это достаточно скорбно».
