Стать кормильцем и воспитателем своей семьи Антону пришлось с 20 лет.
Но старший брат Александр почувствовал превосходство младшего ещё раньше, когда Антону было всего 9 лет, а Саше уже 14.
Саша огрел Антона жестянкой по голове. И сам испугался, что Антон нажалуется свирепому отцу, и теперь не миновать порки.
Когда же понял, что Антон не ябедничал и теперь величественно игнорирует его – то даже заплакал.
Антоша Чехонте, хотя именовал себя легкомысленным беллетристом, всегда желающим «учинить какое-нибудь тру-ла-ла», очень серьезно занимался и самовоспитанием, и воспитанием семьи.
Его воспитанниками были 4 брата, сестра и отец.
Сестра поддавалась его влиянию с радостью.
Отец был тираном в семье, но и его Антону постепенно удалось перевоспитать.
Проблемы были с братьями.
Старшего брата Александра (литератора) Антоша Чехонте поучал:
«Не бранись вслух. Ты и Катьку (кухарку) извратишь, и барабанную перепонку у Мосевны (дочки) запачкаешь своими словесами».
«... меня оторвало от тебя твое ужасное, ни с чем не сообразное обращение с Натальей Александровной (женой) и кухаркой.
Прости меня великодушно, но так обращаться с женщинами, каковы бы они ни были, недостойно порядочного и любящего человека."
«... Постоянные ругательства самого низменного сорта, возвышение голоса, попреки, капризы за завтраком и обедом, вечные жалобы на жизнь каторжную и труд анафемский — разве всё это не есть выражение грубого деспотизма?
Как бы ничтожна и виновата ни была женщина, как бы близко она ни стояла к тебе, ты не имеешь права сидеть в ее присутствии без штанов, быть в ее присутствии пьяным, говорить словеса, которых не говорят даже фабричные, когда видят около себя женщин...
Человек, уважающий женщину, воспитанный и любящий, не позволит себе показаться горничной без штанов, кричать во всё горло: «Катька, подай урыльник!»...
Ночью мужья спят с женами, соблюдая всякое приличие в тоне и в манере, а утром они спешат надеть галстух, чтобы не оскорбить женщину своим неприличным видом, сиречь небрежностью костюма.
Это педантично, но ... ты поймешь, какую страшную воспитательную роль играют в жизни человека обстановка и мелочи.
... Дети святы и чисты. Даже у разбойников и крокодилов они состоят в ангельском чине.
Сами мы можем лезть в какую угодно яму, но их должны окутывать в атмосферу, приличную их чину. Нельзя безнаказанно похабничать в их присутствии, оскорблять прислугу или говорить со злобой Наталье Александровне: «Убирайся ты от меня ко всем чертям! Я тебя не держу!»
Нельзя делать их игрушкою своего настроения: то нежно лобызать, то бешено топать на них ногами. Лучше не любить, чем любить деспотической любовью.
Я прошу тебя вспомнить, что деспотизм и ложь (отца) сгубили молодость твоей матери. Деспотизм и ложь исковеркали наше детство до такой степени, что тошно и страшно вспоминать. Вспомни те ужас и отвращение, какие мы чувствовали во время оно, когда отец за обедом поднимал бунт из-за пересоленного супа или ругал мать дурой. Отец теперь никак не может простить себе всего этого...
Тяжелое положение, дурной характер женщин, с которыми тебе приходится жить, идиотство кухарок, труд каторжный, жизнь анафемская и проч. служить оправданием твоего деспотизма не могут.
Лучше быть жертвой, чем палачом.
Наталья Александровна, кухарка и дети беззащитны и слабы. Они не имеют над тобой никаких прав, ты же каждую минуту имеешь право выбросить их за дверь и надсмеяться над их слабостью, как тебе угодно. Не надо давать чувствовать это свое право.
Твой А. Чехов.»
2 января 1889 г.
С воспитанием брата Николая у Антона Павловича было ещё больше проблем, но об этом в следующий раз.
До новых встреч!
