Казалось бы, чего проще – ты знаешь день, час и место, когда это с тобой случится. Значит, надо куда-то по-тихому уехать и пересидеть. Потом вернуться.
Уехать было куда. Напроситься ночевать к одной из незамужних подруг. Да и тетка не выгонит, если речь идет об одной ночи. Можно придумать убедительную версию для всех – дома проблемы с водой… газом… электричеством… соседи делают ремонт…ее мутит от запаха краски. Вариантов полно – на выбор.
Почему же Сашу что-то сдерживало? Гамлет? Его не примут в гостях, но сутки за ним может присмотреть и Мария Георгиевна. Они друг друга любят.
Значит, что? Неужели та самая бабочка из рассказа Рэя Брэдбери? Нельзя вмешиваться в то, что запрограммировано судьбой. Случайно раздавленная бабочка может изменить ход истории.
Проще всего — не верить во всё, что случилось в последние дни. Всё, на что способен телефон — это галиматья. Сашу в этом поддержат все, кроме Кости. Но если допустить, что предсказание - это правда…. невыносимо ждать беды и ничего не делать.
Саша наметила для себя сразу два дела – съездить к брату и поговорить с Костей.
С Артемом у них была большая разница в возрасте. Брату двенадцать, и он, конечно, считает себя взрослым. И злится, что в своё время всё решили за него.
— Я не хочу жить с тёткой, — говорил он тогда.
Саша была никакая – полуослепшая от слез и растерянная как ребенок. Почему «как»? Она и была тогда восемнадцатилетним ребенком, мамина дочка, любимица, студентка первого курса. Ей казалось – вместе со смертью родителей для нее кончилось всё. Почему они не забрали ее с собой? Почему она не ехала с ними в той машине? Потому что не любила дачу, а папа с мамой должны были собрать ягоды. На даче — море клубники.
Тетя Надя… Она хоть и плакала, и ходила в черном – но не упускала ни одной мелочи. Договаривалась обо всем и в похоронном бюро, и в столовой, заказывала поминальный обед, пироги.
С жильем она решила всё так же споро. Брат и сестра держались друг за друга – два последних осколка разбитой семьи, но тетка сказала:
— Извини, Саша, ты уже почти взрослая. Тебя я к себе не возьму. Ты завтра-послезавтра замуж выйдешь – молодая семья, дети… мне во всё это встревать уже тяжело. А над Артемом опеку оформлю. Куда тебе сейчас его на свои плечи взваливать? Что у тебя есть за душой, кроме стипендии? Учись спокойно, становись на ноги, а брат твой будет у меня расти. Не бойся, не обижу. Квартиру сейчас разделим, по справедливости, будет у тебя свое жилье…
Артем всё это время держал Сашу за руку, словно надеялся, что она помешает этому плану, и они оба останутся жить в своем доме, как раньше… только вот родительская спальня будет пустой.
Но Саша понимала, что – если не позволить эмоциям захлестнуть душу, взять верх — тетка права. Больше всего Саша боялась, что, занятая учебой и практикой – упустит брата. Он забросит школу, свяжется с какой-нибудь дворовой компанией, а она, сестра, заметит все слишком поздно. Не дай Бог, ребята ограбят какого-нибудь припозднившегося прохожего или залезут ночью в киоск, а то и подсядут на наркотики. Тогда родители проклянут ее даже с того света – не уследила. Она – старшая сестра, а значит – виновата.
Тетя Надя работала бухгалтером в районо, хоть у нее и не было своих детей, но она была не чужда воспитательному процессу.
Артем — тогда еще совсем маленький, ничего сам решать не мог. Но то, что сестра уступила тётке, он воспринял, как предательство. И долго еще после этого не хотел разговаривать с Сашей, когда она приходила в гости. Только в последнее время он немного смягчился, и между ними возникло что-то похожее на прежние отношения.
Сейчас Саша не хотела подниматься к тетке в квартиру, позвонила брату и вызвала его во двор. Саша увидела его, когда он выходил из подъезда, и не могла отвести глаз. Понятно уже, что Артем вырастет красивым парнем, но главное – он так похож на маму! Считается, что мальчики похожи на матерей, а девочки – на отцов. Теперь Саша и Артем друг в друге видят отражение родителей, которых уже нет.
— Чего ты? — спросил Артем, подходя.
Саша приехала в неурочный час. Обычно она навещала брата в выходные, а сегодня среда. В другое время Саша бы отшутилась, придумала какую-нибудь причину… Но сегодня она позволила себе быть правдивой.
— Просто соскучилась, — сказала она, — У меня кроме тебя никого нет.
— Это у меня — нет, — никогда Артем, этот двенадцатилетний мальчишка, не говорил так серьёзно, — У тебя какой-нибудь хм-ырь… есть или будет. Будут свои дети. А у меня…Тетка ждет-не дождется, когда я окончу девятый и слиняю в какое-нибудь училище. И — всё, она свободна. А я? Армия, потом – остальная жизнь…Может, тогда, когда уж отслужу и пошлю тётку нах - я не буду один. А пока…
К полному изумлению Артема, сестра крепко его обняла. Хотела прижать к груди его голову, но он уже ростом был чуть ли не выше нее. Они стукнулись лбами.
— Темка, ты меня прости, — сказала Саша, — Я тебя все равно люблю, ты это знай…
— Ты чего пришла? — окликнул он ее уже в спину, так как Саша спешила прочь, и, кажется, утирала ладонями глаза.
Она только махнула ладошкой — отстань, мол, изо всех сил стараясь при нем не разрыдаться.
**
Это было чёрт знает что! Её все договорились доконать – и муж, и ее собственные родственники чохом. Галя опустила телефон и рассмеялась тем самым смехом, после которого окружающие бегут за успокоительными лекарствами, а то и за смирительной рубашкой.
Отец только что огорошил ее новостью. К ней, в Питер, собирается бабушка. Раньше у старухи была своя квартира зимой и дача – летом. Ей говорили, что рано или поздно настанет час, когда она должна будет признать возраст, и съехаться с родными или перебраться с дом престарелых… Но это было вроде грозы, которую синоптики обещают через три дня. А может еще пронесет? А может, она до конца будет чувствовать себя сносно, и уйдет к Богу из родных стен?
Теперь она сидела у дочери и зятя, в доме, который считала чужим, и к которому не могла привыкнуть.
Гале позвонил отец. Голос у него был виноватым.
— Бабушка хочет к тебе приехать, — сказал он.
Галя оторопела:
— Зачем?
— Она же тебя вырастила. Любимая внучка. А ты столько времени даже не спрашиваешь про нее. Она говорит: «Галочка про меня совсем забыла». Ты же к нам не собираешься? Вот, может, быть бабушка и хочет…. С одной стороны – встряхнуться, ведь все ее подружки остались там, где она жила прежде. А с другой стороны – попрощаться, возраст то уже… Мало ли как жизнь сложится – может, и не увидитесь больше.
Галя представила. Бабушке всегда всё нужно знать. Куда пошла? Зачем? Когда вернешься? А почему так поздно? Лучше не ходить, а позвонить. Что ты купила? Что будешь готовить? А я это не хочу, приготовь мне то…
Галя превратится одновременно в маленького ребенка, который обязан докладывать о каждом своем шаге, и прислугу, которой бабушка Люся будет помыкать.
На какое-то мгновение Галя и вправду почувствовала себя прежней – младшей в семье, которая и подумать не может о том, чтобы отказать старшим. Вот и ширма куплена, можно отгородить бабушке уголок. Валентин вернется – он-то старухе вообще ничем не обязан. Галя представила себе выражение его лица, когда он узнает, что жена выгнала его мать, чтобы приютить свою бабку.
Почему они — молодые, которым природа еще запрограммировала жить, должны подстраиваться под ту, чей «век уже отмерен».
— Ни в коем случае, — сказала Галя отцу, — Объясни бабушке, что мне негде ее принять. Пусть даже не думает… В ее возрасте – тяжелая дорога, траты, а у меня даже свободного угла нет.
И от обиды на жизнь, и на родных, которые ничего не понимают, и взваливают на нее одну проблему за другой, она расплакалась прямо в телефонную трубку.
— Вы надо мной издеваетесь, да? Вы все надо мной воду варите? Почему вам меня не жалко? Отправьте бабку к Леночке в Лондон. Там она наверняка больше впечатлений получит, чем в моей ср-аной коммуналке….
И уже не слушая, что ей говорит отец, она оборвала разговор, и потом долго рыдала в своей комнатушке, ничком упав на кровать. У нее было чувство, что против нее сейчас– весь свет.
**
Прежде, чем ехать к Косте, Саше нужно было выгулять Гамлета. Свину на заказ сшили специальную шлейку для прогулок, ошейник на его толстую шейкку подобрать не удалось. Гулял свин деловито, никого вокруг не замечая. Его интересовало одно – что по дороге можно съесть. Он пробовал на зуб всё, в зависимости от сезона: осенние листья – так листья, снег — так снег. Гамлет ни на кого не смотрел, но неизменно на него оглядывались прохожие, дети задавались вопросом – а это кто? Взрослые объясняли – поросенок. И в глазах у них самих была растерянность - а я вправду это вижу?
Как ни встревожена была Саша, ее насмешила девочка, благоговейно сложившая на груди руки:
— Это первая свинья в моей жизни!
— Подожди, их будет еще много, — пообещала мама, увлекая дочку за собой.
Наконец, Гамлет был выгулян и заперт в комнате. Ключ Саша передала Марии Георгиевне. На случай, если свин проснется и начнет голосить, его можно покормить, еда – в шкафчике.
— Мы чудесно проведем время, — пообещала Мария Георгиевна, — Я почитаю ему стихи. Идите спокойно по своим делам, деточка.
Когда Саша созванивалась с Костей и просила о встрече, она сказала, что хочет увидеться с ним на нейтральной территории – где-нибудь в кафе или в баре.
— Я не выдерживаю. У меня не должны дрожать руки, ювелиру нужны точные движения, а у меня пальцы трясутся от страха, как у последнего ал-каша… И раз так — я хочу напиться. Мне нужно, чтобы кто-то трезвый за этим приглядел и потом отправил меня домой. Сможешь?
— Доставим, — ответил Костя, и Саша, хотя не могла в этот момент видеть его, кивнула удовлетворенно.
И вот они сидели за столиком в маленьком кафе, этакой стекляшке на семи ветрах, и Саша, еще до того, как начался меж ними разговор, тремя большими глотками выпила рюмку коньяка.
— Сейчас меня отпустит, наверное…, — сказала она, — Внутри как будто все завязалось узлом… Знаешь, детективы – это совсем не моё. Не мой жанр. Абсолютно.
— У нас, скорее, триллер, — Костя достал из сумки маленький нетбук, открыл его, очень быстро загрузилась домашняя страница интернета. Но Костя лишь досадливо поморщился и открыл другой файл.
Саша хотела перегнуться к нему через стол, но он, напротив, передвинул стул и теперь сидел рядом с ней. Девушка увидела карту Питера, помеченную какими-то значками.
— Это, — сказал Костя, — Те случаи, которые мне известны…То, о чем я говорил тебе.
— А почему на некоторых домах их два или три?
— Потому что там было несколько неудавшихся самоу-бийств. Рядом я поставил даты, когда это случилось.
Саша загадала — если на этой виртуальной карте нет их двора, нет парня, которого выносили на носилках, она это видела своими глазами – значит, всё фи-гня и пустые страхи.
Она нашла на карте свой двор. Крестик был нарисован на соседнем доме. И дата стояла – та самая.
— Может быть, тебе что-то подскажет телефон? — Костя поднял на нее глаза, — В любом случае… На твоем доме тоже есть крест, видишь? Ты не против, если я поподробнее узнаю историю твоей коммуналки? Покопаюсь в ее прошлом? Кто там жил до тебя, «брали» ли уже из нее людей…
Саша кивнула, раздумывая – сказать ему или нет, что телефон напророчил ей роковую дату. Вместо этого она стала пить коньяк — рюмку за рюмкой. Может быть, когда все поплывет у нее перед глазами, она расхрабрится, и всё расскажет.
…Костя сдержал обещание. Вызвал такси, поддерживая за плечи, довел Сашу до машины, и сел на заднее сиденье вместе с ней.
— Ты со мной? — удивилась она нетвердым голосом.
Если честно, ей вообще не с первого раза удалось это выговорить.
— Должен же кто-то помочь тебе подняться по лестнице.
Они простились возле дверей ее квартиры.
Мария Георгиевна еще не спала. Судя по всему, она пригласила свина на веселую вечеринку. Саша услышала голос старушки и довольное похрюкивание в ответ.
Когда Саша вошла, Мария Георгиевна сидела в кресле с пакетом печенья, а Гамлет у нее ног нетерпеливо ждал следующую порцию угощения.
Но не это привлекло внимание Саши. Старинный шкаф, что стоял у двери, был приоткрыт, в нем рядком, на плечиках висели вещи. И среди них -два белых медицинских халата.
Продолжение следует