Завтра.
Это была первая мысль, которая пришла Саше в голову, когда она проснулась: «Всё случится завтра».
Или нет? Но теперь она уже сама – подсознанием, хребтом своим чувствовала – случится. Воздух электризовался, словно перед грозой. Аж потрескивало.
Свин, который лежал у нее в ногах, всхрапнул во сне. Он спал совсем как кошка – на спине, копытцами вверх. Гамлет надеялся на тихое спокойное утро и блинчики. Саша часто пекла ему блинчики. А если совсем повезет – с бананом. Бананы свин любил больше всего на свете.
Саша двумя пальцами погладила ему брюшко – осторожно, не разбудив. Она читала его мысли даже во сне.
— Тебе нельзя столько есть, — тихонько сказала она, — А то ты будешь как Эстер… Знаешь про нее? Хозяева взяли ее маленьким поросеночком, думали, что она породистая, и будет от горшка два вершка. А выросла здоровенная лошадь. То есть свинина…тьфу, свинья я хотела сказать.
В эту минуту она чуть ли не до слез позавидовала Гамлету. Ей тоже хотелось думать о блинчиках и бананах, о бусиках и трусиках, о белоснежном пляже и теплом море, на котором она была несколько раз – в далеком детстве.
А вместо этого надо прикидывать, как именно тебя у-бьют. Зачем – этого вопроса не возникало, это уже просматривалось. И вчера, когда они говорили с Костей, они тоже – каждый про себя знали – зачем.
Они – молодые. Организм работает как часы. И каждая его часть стоит денег. Немалых денег. И так заманчиво поймать в свою сеть – как паук муху — человека, которого никто не будет искать.
Саша вытащила телефон. На ночь она клала его под матрас, в одно и то же место, чтобы даже в темноте его можно было нащупать в любую секунду.
Может быть, она надеялась, что силой воли своей загипнотизирует будущее, изменит его.
Еще Саша знала, что сегодня видит эту страницу форума, эту фотографию – в последний раз. Мобильник показывал только будущее, но не день сегодняшний. И поэтому она с утроенным вниманием вглядывалась в фотографию. Кто лежит на носилках – она или Галя? У обеих волосы были волнистые, до плеч. Лицо женщины на носилках было отвернуто от зрителя. Да еще кровь…поди, угадай…кто же из них. Санитаров же и вовсе в темноте не разглядишь. Только белые халаты…
В кухне ругалась Галя. Саша прислушалась и поняла – стал протекать кран, на полу образовалась лужа. Хорошо, что Галя вовремя заметила, иначе соседи снизу пришли бы их бить. Или, как минимум, заставили бы сделать ремонт.
Галя без стука открыла рывком дверь, заглянула:
— Слесаря я вызвала. Придет только завтра. Посуду в кухне не мыть, только в ванной!
У нее опять был этот тон хозяйки, которой принадлежит вся квартира. Потом она дошла до Марии Георгиевны и повторила ту же информацию ей.
Саша вообще не собиралась завтракать, ей кусок в горло не лез. У Гамлета есть сухой корм, на один день ему хватит. Господи, надо же еще думать, куда его пристроить, если… Ни одна из подруг не возьмет. Разве что Костя. Он, похоже, ответственный человек. На крайняк определит Гамлета… должно же быть на свете какое-то общество помощи осиротевшим свиньям.
— Кажется, я перехожу на винную диету, — пробормотала Саша, наливая себе полный бокал испанского красного.
Бутылка давно стояла у нее в шкафчике, предназначалась на день рождения. Но что уж теперь….
Костя позвонил, когда Саша потянулась налить себе второй бокал.
— Я еще кое-что узнал, — сказал он, — Интересное…
— Ну, - поторопила Саша.
— Давай встретимся. Только не как вчера. На эмоции уже нет времени. Ты должна меня выслушать, все понять и запомнить.
Саша поняла – он не хочет, чтобы она плакала ему в жилетку, не хочет видеть ее как накануне — пьяной. Такие вещи сообщают на трезвую голову.
— А я уже, — сказала она,— В смысле – всё. Подшофе.
… Они встретились в парке. Гамлет, память у которого была не хуже, чем у пса, тут же захрюкал неприятным, «вымолачивающим» тоном. Он надеялся, что Костя, как старый знакомый, принес ему что-нибудь вкусное. Костя сначала виновато развел руками, а потом все-таки нащупал в кармане завалявшуюся конфету, в процесс поедания которой Гамлет и углубился с восторгом.
Они медленно шли по аллее, и Саше нынче было не до тех, кто оборачивался свину вслед.
— В общем, в твоей комнате до этого алкаша, жил молодой парень, — говорил Костя, — Недолго, меньше года. Догадываешься, что с ним стало?
Саша затаила дыхание.
— А стало с ним плохо. Но когда его санитары забирали из квартиры, выглядел этот товарищ весьма прилично. Только на носилках лежал очень бледный и в полном отрубоне… Наши новые знакомые – всё-таки изрядные затейники. Они придумывают разные способы «суицида». Тем, кто встретился во дворе, санитары сказали, что пацан наглотался таблеток. В это я не верю, скорее, была какая-нибудь инъекция быстродействующего вещества.
Одно я знаю точно – твоя любимая старушка в это время сидела дома. Она и открыла им дверь.
— Скорее всего, они у нее и переодевались…, — задумчиво сказала Саша.
— И в других домах, тех самых… что на моей карте…там тоже такая же история. После того, как молодежь уезжала «на разбор», в комнатах селился кто-нибудь временный. Из тех, кто долго не заживется. Старичок «божий одуванчик», алка-ш и тому подобное. Это была своего рода «прокладка», чтобы не привлекать внимания… Чтобы никто на задался мыслью – что же это за несчастливая квартирка-то, а? Что суиц-идники в ней – один за другим…А тут божий одуванчик уходил на свет вполне мирно, по всем правилам – и похороны были с поминками.
— Нам может кто-то помочь? — для Саши этот вопрос решал ее участь, — Ну, я имею в виду, у нас достаточно доказательств, чтобы пойти в полицию со всем этим?
— Смеешься? И не смотри на меня с надеждой. У меня нет знакомого следователя, чуткого такого, который разом проникнется и накроет всю эту систему. Потому что это – система, я не сомневаюсь.
— Значит – всё, — подвела итог Саша, опуская голову.
Даже если она нынче съедет, станет снимать жилье где-нибудь в другом месте (подскажите только – на что?!) система разве что засбоит на чуток, а потом паук переплетет свою паутину, и на «разбор» пойдет кто-то другой.
— У меня нет знакомого оперативника, — сказал Костя, — Зато у меня есть знакомый бандит. Правда, в прошлом… но это, как говорится, не забывается. Никогда не разучишься… Можно было бы ждать.. наблюдать… чтобы собрать факты, но не выходит – завтра надо спасать конкретно тебя.
И да, завтра ты не будешь выходить из дома, поскольку за этим наверняка кто-то наблюдает. У себя ты – или нет. Скорее всего, шпионит эта твоя Мария Георгиевна. Ох, непроста старушка! Если она, как ты говоришь, живет тут всю свою жизнь — многое же она повидала… Наверняка, был не только этот парень, которого отсюда увезли, но и до него… Я-то глубоко не копал…
— Знаешь, в это мне труднее всего поверить…Как можно сдать живого человека, который ни о чем не подозревает? Не предупредить его…
— Может, ей хорошо заплатили. А может, пообещали, что она станет такой вот «прокладкой». Ей помогут отправиться на тот свет, а после нее в эту квартиру заселится кто-нибудь молодой. Ненадолго.
Рука у Саши была совсем холодной.
— Я, наверное, больше никогда не смогу рисовать, — сказала она, — Глупо, что я сейчас об этом говорю, да? Когда неизвестно, чем все кончится завтра? Но просто когда рисуешь, или что-то делаешь - высоким языком говоря — творишь, в душе должен быть свет. А я после этого всего уже никому не поверю.
— Ты работаешь с драгоценными камнями. А они вечны, и неизменно прекрасны, несмотря ни на что…
— Когда придет твой бандит?
— Не бойся, я вас познакомлю. Мы до завтра обдумаем, как это все лучше устроить. Не бойся, справимся… Должны… А ты береги свою хозяйку, хрюндель…
Перед тем как уйти, Костя долго гладил Гамлета и ерошил его редкую щетинку. Саша успела подумать, что ей хотелось бы быть на месте свиньи.
*Вечером в квартире не было привычной для последних дней тишины. Галя негодовала на всю кухню, а заодно и на весь коридор. Такие деньги дерут за коммуналку, а слесарь явится только завтра во второй половине дня. Это ни в какие ворота… Воду в кухне она перекрыла, но теперь с каждой чашкой и кастрюлькой приходится бегать к «умывальной» раковине, совершенно для этого дела не приспособленной.
Потом по робкому стуку в дверь Саша поняла – явилась Мария Георгиевна. Ей очень не хотелось сталкиваться со старушкой, но та сама заглянула.
— Можно?
— Я уже ложусь спать.
Резковатый тон был непривычным для Саши, но Марии Георгиевне в этот момент явно было не до таких тонкостей. В прежние времена Саша стала бы расспрашивать ее, что случилось, потому что на старушке не было лица.
— Деточка…, — сказала она, — Я завтра уеду. Решила все-таки выбраться к подруге – раз в тысячу лет. Дверь к себе я не стану закрывать, ты знаешь, какие у меня пальцы, тяжело потом будет возиться с ключом. Приглядишь, дорогая? Ты будешь завтра дома? Никуда не уйдешь?
Саша смотрела на Марию Георгиевну, не в силах кивнуть. Долго смотрела. Потом все-таки наклонила голову.
**
На другой день выяснилось, что на короткое время Саше выйти все же придется. В ближайший магазин. Дома не осталось ничего съестного, и Гамлет без прогулки тоже не мог. То есть, он мог, но последствия пришлось бы ликвидировать Саше.
И оказалось, что вышла она очень удачно – как раз в это время подошли Костя и его «знакомый бандит». Саша только взглянула, и подумала, что – даже ничего о нем не зная — она при встрече постаралась бы перейти на другую сторону улицы. Короткий ёжик волос неопределенного цвета, и такое же, будто бесцветное лицо – брови, губы почти не выделялись. И только взгляд серых глаз – был жестким, даже хищным.
— Мы с Лехой пройдем наверх, — сказал Костя на ходу, — Ты придешь, спустимся.
Гамлет в этот раз напрасно надеялся, что его угостят – парни и на минуту не задержались, нырнули в подъезд.
В магазине Саша хотела взять еду только для свина – сама она в минуты стресса есть не могла, но потом подумала, что Косте и его другу – надо же что-то поесть… И пластмассовая корзинка, с которой она ходила по рядам, стала наполняться.
…Когда Саша вернулась с покупками и поднималась по лестнице… ее знакомые сбежали по лестницу откуда-то сверху, может они были на четвертом этаже, а может – даже выше.
— Посмотри, — бросил Костя, — Нет ли кого в коридоре… чтобы мы зашли…
Саша отперла тяжелую входную дверь. Коридор был пуст, из комнаты Гали слышалась музыка.
Две тени неслышно скользнули в комнату Марии Георгиевны.
*
Слесарь пришел, когда уже начало темнеть, и Галя была доведена до белого каления.
Валентин не звонил. В жизни все рушилось. И даже тарелки проще было грохнуть об пол, чем вымыть.
— Я потребую пересчета! Квитанцию за этот месяц оплачивать не буду! Вы на два дня оставили нас без капли воды…
— Не бухти, — дружески посоветовал Гале слесарь, — Какая тебе такая вода нужна?… В ванной вон льется. Раньше вообще из речки носили. Ведрами на коромысле.
Галя потребовала, чтобы слесарь назвал фамилию. Она собиралась писать жалобу. В самые высокие инстанции.
— Да хоть в ООН,— разрешил слесарь, снял куртку, и полез осматривать кран.
Саша сидела у себя и была в «полной боевой готовности», то есть, одета. Сидела она у окна, тревожно вглядываясь в темный двор. Никогда раньше не знала, что машины «скорой» могут вызывать такой ужас.
Но еще больше испугалась она, когда рядом возник Костя.
— Тихо, чтобы тебя никто не видел… выйди из квартиры и поднимись на два этажа наверх. Стой на лестничной клетке…Если что, там в квартирах народу полно, постучишь, тебе сразу откроют. Тогда и вызовешь полицию. А пока – иди…
— Но ведь не будут же они при чужом человеке…
Саша имела в виду слесаря.
— Он не чужой. Он – один из них. Я его узнал на фотографии… В нужный момент от откроет входную дверь второму.
— А ты?
— А я останусь здесь… Иди. Только так, чтобы не попасться на глаза этому «слесарю».
— А он? — с ужасом зашептала Саша, кивая на Гамлета.
— Они придут не за свининой, можешь мне поверить…
Саша на цыпочках выбралась из своей комнаты, добежала до входной двери. Ей удалось неслышно открыть и закрыть ее.
И уже поднимаясь на четвертый этаж, в окне лестничного пролета, она увидела, как в их двор медленно заезжает машина скорой помощи.
Окончание следует